Сабрина Джеффрис - Коварный повеса Страница 52

— Да, вижу, — кивнул Стоунвилл. — Хотя с другой стороны… Возможно, она принесла с собой в пузырьке свиную кровь, чтобы заставить тебя так подумать.

Цинизм приятеля разозлил Энтони. Едва сдержавшись, он процедил:

— Ты думаешь, ей бы удалось испачкать кровью «французское письмо»?

Со вздохом уставшего от жизни человека Стоунвилл опустился в кресло.

— А почему ты так уверен, что она этого не сделала? Господи, ты же знаешь эту старую как мир игру. Она заявляет, что ты обесчестил ее, надеясь, что ты женишься на ней. В результате она сможет стать виконтессой. Мысль, что Мэдлин стремилась стать виконтессой, казалась настолько нелепой, что Энтони невольно рассмеялся.

— Нет–нет. — Он покачал головой. — Подобное совершенно исключено. Во–первых, она прекрасно знает, какова моя репутация. Следовательно, у нее не было оснований верить, что я женюсь на ней только потому, что я обесчестил ее. Кроме того… Видишь ли, она не из тех женщин, которые способны на столь безрассудные поступки. Полагаю, у нее была какая–то другая причина, чтобы так поступить.

— Другая причина? Что ты хочешь этим сказать? Может, ты имеешь в виду свое неотразимое очарование?

— До этого она весьма успешно противостояла ему. Ты бы слышал, что она говорила мне о безрассудном поведении распутников. Очень сомневаюсь, что ее может привлекать брак с одним из них. И почему же она сразу не сказала, что я лишил ее невинности? Почему она сбежала, а не осталась здесь, чтобы требовать возмещения?

— Возможно, поехала домой, чтобы привезти сюда своего отца. Дабы он мог засвидетельствовать то, что произошло, и заставить тебя жениться на ней.

— Не будь идиотом. — Энтони надел жилет. — Она не могла знать, что я просплю так долго. Кроме того, она живет недалеко отсюда, так что уже давно могла бы вернуться сюда с отцом. Нет–нет, ты ошибаешься.

Энтони принялся надевать сюртук. «А может, проблемы отца толкнули ее на несвойственное ей безрассудство?» — подумал он неожиданно и тут же замер, ошеломленный этой мыслью.

О Боже, неужели в этом и состоял ее план? Решила, что он, обесчестив ее, будет вынужден выполнить ее требование и представит сэру Хамфри? Но тогда почему же она сбежала, почему не осталась здесь, чтобы довести до конца свой план?

— Еще раз говорю: ты ошибаешься. — Энтони повернулся к Стоунвиллу. — Если бы она хотела использовать мой опрометчивый поступок, ей следовало бы остаться здесь. Убегать не было никакого смысла.

— Может, и не было. — Стоунвилл внимательно посмотрел на приятеля. — Так что же ты теперь собираешься делать?

Энтони пожал плечами:

— Поговорю с ней, наверное. Да, для начала поговорю. Только не сразу. Видишь ли, сегодня я собираюсь поехать в Чертей.

Маркиз взглянул на него с удивлением:

— Но почему в Чертей? Не понимаю, зачем тебе ехать к себе в поместье.

— Знаю, что не понимаешь. И я бы предпочел, чтобы и в дальнейшем не понимал. — Энтони принялся обуваться. — Чем меньше ты будешь знать, тем лучше. По крайней мере — пока.

— А что я должен делать, если она все–таки вернется с отцом, чтобы предъявлять свои требования?

— Не беспокойся, не вернется. — Энтони был в этом абсолютно уверен, хотя и не знал, откуда у него появилась такая уверенность.

— И все же… — Стоунвилл стащил с кровати простыню, затем скомкал ее и, подойдя к камину, бросил в огонь.

— Какого черта?.. — проворчал Энтони.

— Нет смысла оставлять доказательства, приятель.

Энтони пристально посмотрел на него:

— А почему это тебя так волнует?

Стоунвилл криво усмехнулся:

— Ты, возможно, не поверишь, но я действительно твой друг. И я не хочу, чтобы ты кончил так же, как Керквуд.

— Но ведь я могу кончить, как Фоксмур, — заметил Энтони.

— Имеешь в виду счастливый брак? Не надейся на это, ничего не получится.

— Спасибо за откровенность, — в раздражении проговорил Энтони и, уже направляясь к двери, добавил: — Ты, наверное, действительно считаешь меня непригодным для брака, но поверь, ты заблуждаешься.

— Норкорт! — крикнул ему вслед маркиз. — Все наемные кареты уехали.

Энтони остановился и, обернувшись, пробормотал:

— Черт возьми, как же теперь?..

— Ты можешь взять мой экипаж, — улыбнулся Стоунвилл.

— Спасибо, — кивнул Энтони. Он знал Стоунвилла много лет, и они считались друзьями, но почему–то он никак не ожидал от него помощи в столь деликатном деле. — Спасибо тебе за все. Не только за экипаж, но и за вечеринку, а также за вмешательство вчера вечером. Знаешь, я вполне допускаю, что кое в чем ты, возможно, прав.

— Всегда раз услужить, приятель. Не стесняйся, привози в гости свою «кузину» в любое время. Только предупреди меня, чтобы я мог приготовить комнату и мешочек с веселящим газом.

— Совсем не смешно, — проворчал Энтони. — Да, не смешно, и ты прекрасно это знаешь. Кроме того, я не собираюсь повторять подобные ошибки.

— Не собираешься соблазнять девственниц? Или ты имеешь в виду вечеринки с веселящим газом?

— И то и другое, — ответил Энтони с серьезнейшим выражением лица.

Полчаса спустя, когда Энтони уже ехал в экипаже Стоунвилла в Чертей, ему вспомнилось циничное замечание друга о браке. Неужели Стоунвилл прав? Много лет Энтони был убежден, что брак не для него. Потому что порядочным женщинам не нужны такие мужья, как он. Порядочным требуются… поэты и святые одновременно. А он не был ни тем, ни другим.

Но Мэдлин совсем не походила на остальных женщин. Во всяком случае, прежде он таких не встречал. И даже если она отдалась ему в отчаянной попытке спасти своего отца, то было ясно: она действительно считала, что ему грозит серьезная опасность.

Впрочем, какое это сейчас имело значение? Главное, что он обесчестил ее. И он должен был как–то исправить свою ошибку, пусть даже она заставила его сделать это обманом. Вот только как исправить такую ошибку? Может быть, действительно жениться? Ведь не исключено, что он наконец нашел такую женщину, с которой мог бы счастливо жить — как жили его родители когда–то.

Но думать о браке еще рано. Сначала нужно все выяснить, то есть узнать о Мэдлин как можно больше, — тогда он, наверное, сможет ей помочь. Именно для этого он и решил поехать в Чертей. Но конечно же, он обязательно поговорит с ней о браке, что бы ни случилось.

Мэдлин в волнении расхаживала по комнате. Ей очень хотелось разбудить отца и побыстрее покончить со всем этим, однако она не решалась. После своего тайного возвращения она не сомкнула глаз. Когда она пришла, миссис Дженкинс встала, чтобы помочь ей раздеться. Но если вдова и заметила в ней что–то странное, то, разумеется, не сказала об этом.

Но Мэдлин чувствовала, что она уже не такая, как прежде. Теперь она чувствовала себя женщиной, и это было восхитительное ощущение. Ах, наверное, она была такой же безрассудной, как Энтони. Да, такой же безрассудной и испорченной, потому что нисколько не жалела о случившемся.