Кэрол Финч - Грозовая вспышка Страница 52

Когда он услышал топот копыт по влажной песчаной земле, с его плеч словно свалился камень. Хотя Санданс был явно не рад обнаружить, что свистел Кейл, он не испугался и не убежал. Стараясь говорить как можно мягче, как с ним обычно разговаривала Мики, Кейл положил веревку на голову Санданса и подтолкнул его к ревущей реке. Но конь внезапно уперся. И тут в темноте раздался новый истерический вскрик Мики, после чего Санданс перестал пятиться и двинулся за Кейлом.

Только тут Кейл увидел, что именно заставило Мики так кричать. У него замерло дыхание. Дерево, на котором повисла Мики, застряло между двумя пнями, и теперь бурные воды переливались и через него, и через голову Мики.

Хотя Кейл бросал лассо уже тысячи раз и мог поклясться, что способен накинуть его на шею лошади с закрытыми глазами, он внезапно почувствовал неуверенность. Сжав зубы, он начал раскручивать лассо над головой. Его взгляд был направлен на едва видимое во тьме тело Мики, качающееся среди бушующих волн.

Но первая попытка не удалась – лассо задело развесистые ветки. Тихо выругавшись, Кейл дернул веревку, чтобы высвободить ее из ветвей. Смотав лассо, он сделал новую попытку. На этот раз лассо каким-то волшебным образом точно пролетело между ветвей и опустилось на плечи Мики.

Кейл крикнул Мики, чтобы она продела руку в петлю и спустила петлю к талии, но она словно оцепенела и не отвечала. Инстинктивно сжав ствол руками, она неподвижно повисла на дереве. Выругавшись, Кейл стянул с ног ботинки и взялся за петлю на веревке, что соединяла Санданса и его почти утонувшую хозяйку. Он мог только благодарить судьбу за то, что научил коня выполнять некоторые команды, когда ему нужно было перетаскивать столбы для загона. Теперь Сандансу предстояло выполнять похожую задачу. Но на этот раз от действий лошади зависела судьба Мики и его самого.

С силой ухватившись за натянутую веревку, Кейл начал бороться с ледяным бурлящим течением. Добравшись до Мики, он расширил петлю и натянул ее на себя, после чего дал команду коню. В это время Мики, у которой заледенели и покрылись кровью от ссадин пальцы, почувствовала, что соскальзывает в воду. Она снова закричала и тут услышала громкий, нетерпеливый голос Кейла, вспомнила о тех мгновениях, когда было так покойно лежать в его сильных объятиях... но она уже плохо соображала и никак не ответила на его оклик.

Кейлу стоило большого труда отодрать ее пальцы от дерева. Когда ему это удалось, он дал команду Сандансу двинуться от берега. В следующую секунду водяной поток окатил их с головой. Кейлу пришлось напрячь руки так сильно, что на миг у него мелькнула мысль, что мышцы могут лопнуть. Волны постоянно накрывали его с головой, и тех коротких мгновений, когда он появлялся на поверхности, не хватало, чтобы вобрать воздух в легкие.

Мики уже была совсем без сил, ее тело тяжелым грузом тянуло вниз. Когда очередная волна накрывала их с головой, Кейлу казалось, что его легкие сейчас взорвутся от недостатка воздуха. Порой он терял ориентацию и не мог понять в мутной воде, где верх, а где низ. Воздуха уже совсем не хватало, и он рванулся из последних сил. Несущийся в воде песок попал Кейлу в глаза и совсем ослепил его.

Вдруг он почувствовал под ногой твердую землю. Никогда он не был так счастлив, как в этот миг! Отдав Сандансу команду остановиться, Кейл высвободился из веревки и обнял безжизненное тело Мики. Покрытые песком светлые волосы легли ему на плечо, когда он поднес ее к коню и забросил ему на спину.

Пришлось несколько раз ударить Мики, чтобы она пришла в себя и начала кашлять и отплевывать воду. Потом она безвольно опустилась на шею лошади, а Кейл, моля Бога, чтобы все окончилось благополучно, повел Санданса к своей палатке. Больше он никогда не отправится в ее полотняное жилище. Оно слишком близко к воде, чтобы быть безопасным местом.

– Черт побери, если бы ты послушала меня, всего этого бы не случилось, – хмуро произнес Кейл своей легкомысленной компаньонке. – Тебе не нужно было во время бури смотреть, не смыло ли твой загон!

Высказав то, что он думает о ее идиотском поведении, даже если она не могла расслышать ни слова, Кейл почувствовал облегчение. Сняв ее с лошади, он втащил Мики в палатку и уложил на койку. Мики была без сознания. В свете лампы он внимательно оглядел ее тело. Оно было покрыто множеством порезов и ссадин.

Кейл стащил с Мики одежду и поспешно укутал ее теплыми одеялами. После этого он поднял голову Мики, чтобы влить ей в рот бренди. Конечно, она могла захлебнуться, но у него не было никаких других медицинских средств. К его облегчению, Мики дважды глотнула и после этого тут же заснула.

Кейл откинулся, чтобы посмотреть на ее обострившееся лицо. Губы отдавали пугающей синевой, а кожа была белой как полотно. Однако одеяла мерно поднимались и опускались от ее дыхания.

Не будучи в состоянии просто сидеть и ждать, Кейл выбрался из палатки, чтобы посмотреть, какой ущерб нанесла река его загону. Как он и предполагал, Санданс, повинуясь команде, сбил верхнюю перекладину, и теперь лошади разбрелись во всех направлениях. Только мулы проигнорировали возможность вырваться на волю, чтобы поесть свежей травы.

Решив, что сбором скота он займется утром, Кейл повернул на юг. Палатку Мики надо было перенести на более высокое место. Он тут же принялся за дело, не задумываясь над тем, одобрит Мики его решение или нет. Кейл вытащил из палатки все вещи, а затем ее сложил. Потом он взвалил все на спину Санданса и перевез в свой лагерь. Разбить палатку снова у него заняло всего полчаса. На этот раз она стояла строго перпендикулярно, а не с наклоном, как Пизанская башня. У Кейла все никак не проходило возбуждение от бурной ночи, и потому он начал размещать вещи в палатке точно так, как они были установлены до переезда.

И тут на него, наконец, обрушилась усталость – внезапно, словно подкравшись. Он три часа держался только на нервах – но теперь, когда все было сделано, можно было вернуться и лечь рядом с Мики, чтобы она была под надежной охраной. Вдруг ему пришла в голову мысль – а что, если он сейчас вернется, а она... Он с негодованием прогнал эту мысль. Ки полна воли и решимости. Она обязательно выживет. Однако тревога никак не проходила. Когда Кейл вернулся в палатку, Мики спала, и он почувствовал острое желание прижать ее к себе, согреть своим теплом, передать ей часть своей жизненной энергии.

Словно хрупкого, беззащитного ребенка, Кейл осторожно привлек ее к себе, ощущая холодное и безжизненное тело. Когда он обнимал ее раньше, он испытывал совсем другое. Но тогда его захлестывала страсть, неодолимое желание ею обладать. Теперь же он боялся за нее. Он хотел прижать ее к себе и держать так, пока Мики не оживет, пока в ее глазах не появится снова знакомый блеск.