Джози Литтон - Замки в тумане Страница 52

Он застонал и уставился на Брайанну, застывшую в почти непристойной, но на редкость соблазнительной позе. А она и не собиралась расставаться с инициативой и дерзко продолжала начатое. Только попробовав на вкус первые солоноватые капли, Брайанна поднялась и оседлала Атрея.

– С тобой не соскучишься, – простонал он, вцепившись в ее бедра.

– Постарайся это как следует запомнить. – Развязав кожаную ленту, она разметала по плечам огненные пряди и пустилась вскачь.

– Ты спишь?

Прошло уже немало времени, но сколько именно, Ат-рей не знал. В пещерах ощущение времени терялось. Он глубоко вздохнул, обнимая ее:

– Увы, уже нет.

– А ты расскажешь про обряд? – Ее охватило нетерпение, прогнавшее сон.

– А, это... – Самое важное событие его жизни вдруг выветрилось из головы. Да, влияние любимой женщины невозможно переоценить. – Словом, возвращаться во дворец мне не хотелось, и я отправился туда. – Он кивнул в сторону храма.

– А что там?

Он умудрился подняться, не пошатнувшись, и протянул руку:

– Пойдем покажу.

В храм бни вошли вместе. Он был совсем крошечный, заполненный бесчисленными мириадами светящихся существ. В тишине гулко падали капли.

– Посмотри. – Атрей подвел ее ближе к стене. Как и в зале статуй, перед Брайанной предстало лицо —

но обросшее мхом, бесконечно древнее, с неопределенным выражением, указывающим на скрытую силу. Из стены, на которой было высечено лицо, ровной струйкой текла вода.

– Об этом ты наверняка слышала, – сказал Атрей. Брайанна перевела на него взгляд:

– Слышала? О чем? – Она уже собиралась продолжить расспросы, как вдруг поднесла к струйке ладонь, набрала воды и отпила глоток. И улыбнулась:

– «Вода слияний»?

Атрей кивнул:

– Множество пар пили ее в свою брачную ночь и утверждали, что эта вода придает поразительную... бодрость.

Брайанна опустила руку.

– В таком случае мы ее пить не будем. Он вскинул бровь:

– Это еще почему?

– Если мы взбодримся еще и от воды, нам конец. Он рассмеялся на весь храм.

– По-моему, это просто красивая легенда. Я пил эту воду и не заметил никакого прилива страсти.

– Так ты и здесь побывал?

– Да, несколько раз. Это мой любимый уголок. Вон там я сел и задумался.

– А потом?

Он помедлил, но первые слова уже прозвучали – оставалось идти до конца.

– Я прислонился спиной к стене. Она была теплой. Брайанна пощупала стену:

– А теперь холодная.

– Как и следовало ожидать. Но тот день был жарким. И я задумался, в чем дело. В храме было не просто тепло – душно. Я забеспокоился и решил уйти. Но встать не смог. А потом взорвался вулкан.

– Вулкан? Какой?!

– Я почувствовал это, вот и все. Увидел, как земля треснула, как хлынула в разлом горячая лава, как она устремилась на поверхность, размывая землю. Я слышал треск камня и пронзительный вой воды. Видел, как рушатся храмы и гибнут люди. И при этом испытывал ни с чем не сравнимое потрясение и скорбь.

Он говорил просто, даже деловито, потому что за последние годы многое пережил и примирился со случившимся. Но Брайанна воспринимала его слова иначе.

– У тебя были галлюцинации, – предположила она.

– Нет. Это происходило не со мной – я был лишь очевидцем. Крошечной песчинкой, которую отнесло в сторону.

Она нерешительно спросила:

– Ты хочешь сказать, это место сохранило память о трагедии?

– Да, но не так, как порой сохраняются отголоски прошлого. Это живые воспоминания.

Она ничего не понимала – Атрей ясно видел это. Но силилась понять, прилагала все старания. У нее цепкий, быстрый ум, она выросла в Акоре. Он ждал и наблюдал, а когда пришло время, взял ее за руку. Вторую руку он приложил ладонью к каменной стене храма, распластав пальцы.

– Не бойся, – произнес он.

Он затаил дыхание и обратился в себя, застыл, уже зная, что увидит и что найдет здесь, в стене храма. Бесконечность, которой он едва коснулся, безграничную силу, безудержную радость и гордость, конец одиночества и целеустремленность, а еще нежность и тепло материнских объятий.

Брайанна ахнула, сжалась, но не попыталась вырваться. Прикрывая ее как щитом, он мысленно сделал еще шаг вперед, а потом медленно вернулся в настоящее.

У нее вырвался протяжный вздох. Потемневшими от благоговения глазами она смотрела на него.

– Что это было?

– Кое-кто называет это духом Акоры.

– Кое-кто?

– А по-моему, здесь нечто большее. Во всем мире есть места, которые считаются священными, – там мы приближаемся к тому, что недоступно нашему пониманию. Акора – одно из таких мест, но не единственное, хотя, пожалуй, здесь мы подступаем к неведомому почти вплотную.

– Удивительно... И ты это чувствуешь сам, без посторонней помощи!

– Для меня это был славный, жизнеутверждающий опыт. Но я понимаю, почему в соприкосновении с подобной силой выживают далеко не все. – Он перевел взгляд на свои руки: – Когда я вернулся во дворец, то обнаружил, что у меня обожжены ладони. Как ни странно, они не болели, ожоги зажили за несколько дней, но вскоре я узнал, что такие же отметины есть у каждого мужчины, который был избран ванаксом.

Он умолк и стал ждать, призывая на помощь терпение и надежду. Брайанна вскинула голову и уставилась на него во все глаза.

– Ты настоящий избранный. Это правда. – Ее изумление было неподдельным и искренним, как радость.

Он неловко кивнул:

– Да, и с тех пор какя стал избранным, я твердо знаю: мы с тобой созданы друг для друга.

– И ты по-прежнему веришь в это, даже зная обо мне все?

– Брайанна... – Он протянул руку: готовясь к признанию, он хотел непременно коснуться ее. – Ты ошиблась и поверила в свою ошибку.

– Ошиблась? Атрей, если тебе невыносима правда...

– Это не правда. В нашем роду рождались женщины с необычными способностями, в том числе и с умением призывать стихии. Я не отрицаю у тебя этот дар, тем более что ты состоишь в родстве с Хоукфортами. Но своих родителей ты не убивала.

– Откуда тебе знать? Ты же этого не видел.

– Видел. – Он крепко сжал ее руку, подбирая верные слова. Они грозили задушить его, как воспоминания. – Мне было пятнадцать лет, я учился воевать. Наш отряд совершал морские маневры близ южного пролива, когда мы вдруг заметили приближающиеся французские корабли. Это случилось не в первый раз и не в последний. Мы приказали им повернуть обратно, но адмирал наотрез отказался. Позднее мы узнали, что корабли сбились с курса, адмирал испугался гнева Наполеона и решил, что нападение на легендарную Акору покроет его славой. Ошибка привела к трагедии.

– А шторм...

– Поднялся сильный ветер, но не шторм. Французские корабли были потоплены в бою.