Мэрилайл Роджерс - Воспевая рассвет Страница 52

К тому же дети не стали бы так радоваться из-за него одного. И Вульфу стало даже немного стыдно своих слов. Его загорелые щеки залила краска, и Брина, конечно, заметила это. Видя его смущение, девушка позабыла о своей нерешительности и, подойдя, положила ладони ему на грудь. – Да, ради тебя, Вульф. И я могу совершить еще многое, чтобы доказать мою любовь, – она улыбнулась, – но, похоже, в этом нет нужды. Никто из твоих врагов не притронется к этим птицам. Они боятся колдовства. А завтра утром ни одной птицы не останется на этом поле, а лишь трава, втоптанная в землю, будет напоминать о несвершившейся битве.

Смысл ее слов не сразу дошел до Вульфа, очарованного ее нежной улыбкой и ласковыми прикосновениями. Наконец он понял и вопросительно взглянул на Брину.

– Сегодня вечером, когда стемнеет, – пояснила она, – птицы проснутся и улетят по своим лесным домам.

Лицо Брины светилось гордостью.

– Но должна сразу тебе сказать, что у меня ничего бы не вышло, если бы не Ллис и Ивейн.

Вульф был потрясен. Она совершила такое чудо ради него. Он хотел броситься к ней и заключить в объятия. Но данная Глиндору клятва удержала его от этого.

«Хотя, – подумал Вульф, – я поклялся не прикасаться к ней, но ничего не говорил о том, что она не может дотронуться до меня».

Эта мысль позволила ему с чистой совестью наслаждаться ее близостью.

Брина встала на цыпочки, обвила руками его шею и жарко и страстно поцеловала Вульфа в губы. Он с нежностью ответил на ее поцелуй, и девушка не заметила, что он не стал заключать ее в объятия, опустив вниз свои сжатые кулаки. Таким образом, клятва не была нарушена.

– Хм! – громко произнес Глиндор за их спинами и свирепо ударил в землю своим посохом, но примятая трава смягчила силу удара.

Только что продемонстрировав свои возможности, его внучка доказала, каково ее истинное предназначение. И после этого она смогла вновь поддаться злополучному соблазну!

Брина быстро повернулась к деду, и Вульф изумился улыбке, осветившей вдруг ее лицо.

– Ах, дедушка, ты все еще не понял! Старик нахмурил седые брови, глаза его словно метали яркие молнии.

И тогда девушка, к всеобщему удивлению, запрокинула голову и расхохоталась. Ее смех, словно звон серебряного колокольчика, рассыпался вокруг.

Она выпустила Вульфа из своих объятий и показала рукой на близнецов, стоявших неподалеку. Она сделала знак, и Ивейн вытащил свой волшебный кристалл. Камень, отполированный руками многих поколений, искрился в ладонях мальчика.

На древнем языке друидов Брина пропела несколько строк волшебного заклинания, и дети вторили ей, продолжая песню. Их голоса верно и чисто выводили мелодию и выговаривали слова.

– Мы объединили свои силы для триады великого равновесия. Втроем мы добились успеха. Но, к сожалению, я оказалась самой слабой стороной этого треугольника.

Она положила руки на плечи близнецов и легонько подтолкнула их к старику. Сама же отступила к своему возлюбленному.

Сердце Вульфа бешено забилось. Он понял новый замысел Брины. Какой драгоценный подарок сделала она ему, осчастливив своей любовью! Он заключил ее в объятия и прижал ее стройное тело к своей широкой груди.

– Вот так, дедушка, – продолжала Брина, покоясь в объятиях мощных рук Вульфа, – ты потерял одну ученицу, но приобрел двух новых. И эти ученики обладают гораздо большим талантом, чем я.

Глиндор посмотрел на молодую пару и подумал: «Да, теперь их путь расходится с моим. И я ничего не могу поделать с этим», – а вслух произнес лишь:

– Хм! – и кто знает, что он имел в виду, удивление или разочарование, горечь несбывшихся надежд или раздражение, все можно было выразить этим кратким восклицанием.

И чтобы дать влюбленным понять, как далеко они теперь от него, Глиндор повернулся к ним спиной и подошел к близнецам.

– Ну так что же вы скрывали от нас, кто вы такие на самом деле? Неужели вы до сих пор не доверяете нам? Ведь вы такие же, как мы.

Ивейн нахмурился и серьезно отвечал:

– Мы поклялись нашему отцу на волшебном кристалле, что мы никогда никому не откроем нашей тайны.

Глиндор задумчиво погладил бороду:

– Ваш отец был мудрым человеком. Но с нами можно было говорить на языке друидов, неизвестном непосвященным и таким образом не нарушить данной клятвы.

– Вот видишь, Ивейн, – воскликнула Ллис, – что я говорила!

– Как много времени мы потеряли из-за этого, – покачал головой Глиндор, – но ничего, я надеюсь, что смогу завершить обучение, начатое вашим отцом.

Он взял детей за руки, и они втроем стали неспешно спускаться с холма. По пути Глиндор расспрашивал, до какого уровня познания уже дошли дети. Путь их лежал к небольшому домику, в котором король милостиво позволил им расположиться.

– Глиндор! – окликнул Вульф старика. Конечно, сакс понял, что старик заменил внучку двумя новыми учениками, но кто поймет этих друидов! И теперь Вульф хотел, чтобы старик освободил его от данной клятвы, иначе Вульфу пришлось бы нарушить ее и запятнать свою честь.

– Скажи напоследок, Глиндор, ты разрешаешь мне взять назад слова, которые я произнес тогда, ночью на Англесей Айя?

Старик, казалось, был оскорблен тем, что от него требуют словесного подтверждения того, что было очевидно. Он не произнес ни слова, лишь выразительно кивнул, повернулся и пошел прочь.

Некоторое время Вульф и Брина смотрели вслед трем удалявшимся фигурам. А потом, одновременно они ощутили, как с новой силой вспыхнула их любовь, освобожденная от клятв и запретов. Они прильнули друг к другу, и губы их соединились в страстном поцелуе.

И вдруг выразительное покашливание заставило их вздрогнуть.

– Прошу прощения, любезный брат мой Вульф, что я опять прерываю твои любовные игры, – Эдвин сделал жест в сторону Брины, – но мне необходимо было дождаться, пока все уйдут. Мне нужно поговорить с тобой наедине. Я проиграл, теперь это очевидно. Я упустил свой шанс снова.

Брина хотела отойти в сторону, но Вульф удержал ее рядом с собой. Пусть вероломный брат при ней скажет все, что хочет. С тревогой смотрел Вульф на Эдвина. Чего он хочет? Защиты от гнева народа Дейра, которого он обманул? Или убежища при дворе? Вульф стоял неподвижно, с каменным лицом.

– Твоя взяла, впрочем, ты всегда выходил победителем, – произнес Эдвин, улыбаясь.

Вульф зло прищурился. Слишком невеселой и ядовитой была эта улыбка.

– Не знаю, поверишь ли ты мне, но я не хотел битвы и крови. Ястреб заставил меня, но клянусь, хоть я и нанес тебе один удар со спины, я никогда не повторил бы этого позорного поступка.

Холодная улыбка тронула губы Вульфа. Не имеет значения, кто склонил Эдвина на предательство. Человек, однажды предавший, никогда вновь не заслужит доверия.