Бонни Вэнэк - Кобра и наложница Страница 53

С чувством покорности судьбе она подошла к кровати и потрогала ее одной рукой. Мягкая, как облако. То, что должно было произойти здесь, лишало ее самообладания. Бадра села, обхватив себя руками.

Кто будет ее новый хозяин? Еще один жестокий человек, садист, который будет смеяться и насиловать ее, пока ее рассудок не оцепенеет? Возможно, в этот раз ей повезет, и новый хозяин не будет сдирать с нее кожу своей плеткой.

Она подумала о Хепри. Обычно он нежно брал ее за руку, когда они гуляли по деревне в Амарне. Он провожал ее обратно к дому Джабари. Его голубые глаза словно пронизывали улицы насквозь в поисках возможных врагов. Она была уверена в том, что его сабля всегда готова сразить каждого, кто осмелится дотронуться до нее.

Хепри. Теперь Кеннет. Теперь он был такой иностранец, что она едва узнала его. Его высокая, худощавая, мускулистая фигура распространяла вокруг себя только силу, внушавшую доверие. Теперь он принадлежал зеленой стране, лежащей далеко за морем.

Внизу, в коридоре, послышались шаги. Бадра напряглась. Ее взмокшие пальцы впились в край кисейных гаремных шаровар. Девушка еще крепче обхватила себя за дрожащие плечи, когда отворилась деревянная дверь.

Она слышала твердые мужские шаги. Вся дрожа, Бадра смотрела в пол. И увидела лишь приближающиеся к ней кожаные коричневые башмаки.

Она заставила себя говорить. Но голос срывался, она даже не узнавала его.

— Хозяин. Я сделаю все, что ты пожелаешь. Я прошу только об одном, пожалуйста, пожалуйста, не бей меня! — Она произнесла эти слова хриплым шепотом.

Кровать осела под тяжестью ее нового хозяина. Чья-то рука нежно взяла ее за подбородок и приподняла его. Собрав все остатки своего мужества, Бадра подняла глаза. И увидела перед собой пару знакомых глубоких голубых глаз.

— Моя дорогая Бадра, — мягко сказал герцог Колдуэлл. — Как мне заставить тебя понять? Пока я жив, никто не причинит тебе вреда.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Бадра почувствовала такое облегчение, как будто в душный знойный день пронесся неистовый порыв ветра, и от свежего воздуха стало возможно дышать.

Она закрыла глаза, потом снова открыла их, боясь, что Кеннет ей только привиделся. Он нежно приветствовал ее.

— Жасмин? С ней все в порядке? — с надеждой спросила она.

Кеннет приложил палец к губам. Он посмотрел на евнухов, стоявших на страже в дверях, и резко приказал им:

— Оставьте нас.

Когда они ушли, он выжидательно посмотрел на нее. Под его мрачным взглядом ее вновь охватила дрожь дурного предчувствия.

— Твоя дочь в безопасности вместе с Джабари.

Бадра застыла. Она сделала усилие, чтобы уловить смысл его слов.

— Твоя дочь — Жасмин. Ты все это затеяла из-за нее?

— Она моя сестра… — пыталась возразить она.

Но все ее возражения исчезли под его испытующим, проницательным взглядом.

— Нет, Бадра. Твоя дочь. У нее твои глаза, твой маленький упрямый подбородок. И еще то твое признание насчет материнской любви. Это твоя дочь от Фарика. Я знаю. И Джабари тоже знает это.

Она снова забеспокоилась.

— Он знает? Я боялась рассказать ему об этом. Когда-то Джабари сказал, что будет считать врагом любого ребенка Фарика и будет вынужден убить его.

— Джабари сказал такое очень давно и в гневе. Он никогда бы не причинил вред твоему ребенку. Тем более такой чудесной смышленой девочке, похожей на тебя, — нежно объяснил он.

Сосредоточенно-внимательный взгляд голубых глаз Кеннета встретился с ее глазами. Он вынул что-то из своего кармана. Это была золотая пектораль Аменемхета III. Бадра громко, прерывисто задышала.

— Почему ты пыталась украсть это, Бадра? Для Рашида?

Она в замешательстве нахмурила брови.

Кеннет мрачно добавил:

— Рашид пытался убить меня в Лондоне, когда я спал.

— Рашид не стал бы убивать тебя, — возразила она. Помолчав, Бадра вспомнила, как Кеннет с Рашидом чуть было не сцепились в антикварном магазине.

— Возможно, он просто хотел ранить меня, чтобы убедиться, что я еще воин. Он просил тебя сделать это для него?

— Нет, он никогда об этом не просил! Он знал… он пытался защитить меня. Это Омар, владелец Дворца наслаждений. Фарик продал Жасмин Омару после того, как они сказали мне… — тут она запнулась, — сказали, что она… она умерла Омар хотел меня и использовал Жасмин, чтобы заманить меня. Ценой ее освобождения было мое возвращение сюда, в бордель. Другим вариантом была кража пекторали. Когда мне не удалось раздобыть ее там, в Дашуре, я была вынуждена отдать свою свободу в обмен на свободу своей дочери, — ее голос дрогнул. — Я прошу прощения. Я была в отчаянии.

— Почему ты ничего мне не сказала? Я бы помог тебе.

— Как бы ты помог? Набег, пальба из ружей, но все это только принесло бы вред Жасмин. Они угрожали, что продадут ее богатому покупателю, если я расскажу тебе. Я бы никогда не увидела ее снова, — тело Бадры содрогнулось от внутреннего, не вышедшего наружу рыданья.

Кеннет бросил пектораль на столик около кровати, взял ее руку и стал успокаивающе поглаживать ее.

Бадра понимала, что он не сможет вывести ее отсюда, несмотря на то что обладает необыкновенной храбростью. В борделе был внутренний двор, вооруженные евнухи охраняли все входы и выходы. Это была хорошо охраняемая крепость.

Она сказала ему об этом, мягко добавив:

— Я знаю, что это невозможно. Поэтому я, как ребенок, постаралась убежать. Но у меня ничего не вышло.

В глазах Кеннета засветилась решимость.

— Вызволить тебя отсюда — это вызов мне, вот и все. В ее душе мгновенно родилась надежда — и тут же умерла.

— Нет, ты не сможешь вызволить меня отсюда. Это слишком опасно. Никто не сможет спасти меня.

На лице Кеннета появилось его обычное выражение.

— Помнишь, что ты сказала, когда мы встретились в первый раз? Вспомни, что я сказал тебе.

На лице Бадры появилась слабая улыбка.

— Хамсины никогда не терпят поражение, — сказала она.

— Да. Ни тогда, ни теперь. Я найду выход. Но боюсь, это потребует времени.

— В твоем распоряжении целый месяц, — она перестала улыбаться и вздохнула. — Столько времени, сколько Жасмин будет находиться в безопасности. Все дело в ней.

Кеннет восхищался необыкновенным мужеством Бадры, и в то же время ему причиняли страдание нотки покорности в ее голосе. Комок встал у него в горле. Он видел, как она ценою своего тела защищает дочь от опасности, ее большие, шоколадного цвета испуганные глаза, полны решимости. А внутри ледяной глыбой застыл ужас, но она пересиливает себя и борется с ним ради Жасмин. Бадра была как разъяренная тигрица, защищающая своего детеныша. И она заставит себя стать ручной, покорной, тигрицей, захваченной в зоопарк, лишь бы спасти Жасмин.