Древний Рим. Имена удовольствий - Регина Грез Страница 53

Гай Марий! Ну, где же ты сейчас, приди и спаси меня! Твоя Наталия попала в переплет и самой ей, похоже, не выбраться.

Мы свернули на обочину, я выпрыгнула из повозки на землю и с удовольствием размяла ноги. Мой хмурый спутник обихаживал двух наших уставших лошадок.

– Кажется, все спокойно. Я дам им возможность пастись свободно, буду сторожить. Ты можешь прилечь, госпожа, правда, огонь нам разводить нельзя, нас тут же увидят.

Мы разделили воду и немного еды, потом я гуляла вокруг нашего маленького бивуака, посматривая на неяркие звезды, что усыпали небо. Атратион обнаружил мой интерес к далеким светилам и сделал странное замечание:

– Скоро покажется Собачка… Придут жаркие дни… каникулы…

– Какая еще собачка?

Мужчина удивленно посмотрел на меня и растолковал, что греки и римляне маленькой Собачкой называют Сириус – самую яркую звезду в созвездии Большого Пса. Когда эта звезда становится отчетливо видна на ночном небе, наступает самый жаркий период в году – Собачьи дни или просто каникулы. У детей отменяются занятия в школах.

Я улыбалась, слушая Атратиона, хотя на глазах у меня выступили слезы, я вспоминала свою учебу и свои прошлые каникулы, родных и друзей. Увижу ли я когда-нибудь свой город, вернусь ли в свое время…

Мою ностальгию прервал гулкий топот, по дороге к нам быстро приближались всадники. Мы тотчас вскочили на ноги и кинулись к повозке, но, кажется, нас уже заметили. Мы даже не успели запрячь в повозку своих лошадей, как вокруг уже зажглись факела. Атратион стоял, чуть пригнувшись, и расставив ноги для устойчивости, перекидывая меч из руки в руку.

Я же находилась за спиной бывшего легионера, едва дыша от охватившего меня ужаса. Но даже сейчас я не могла не поразиться мужеству, с которым мой защитник лицом к лицу готов был встретить неминуемую гибель. Всадников было пятеро, а он один…

– Кто вы такие? Куда направлялись?

Услышав знакомый голос, я испытала самую разнообразную гамму чувств, от облегчения, до нового приступа паники, но все-таки тревога ослабла.

– Дакос! Мы… мы ехали в гости.

– Ты!

Он соскочил с лошади и направился ко мне, но на его пути стоял Атратион. Я тут же все поняла и попыталась помешать схватке. Она все равно меня не спасет.

– Дакос, это мой слуга, пожалуйста, не убивай его, пожалуйста…

– Что ты делаешь, Госпожа? Встань за меня! Вернись! – взволнованно увещевал Атратион.

Дакос криво усмехнулся, его голос звучал холодно и жестко, в сильной руке поблескивал кривой клинок:

– Она знает, что бояться ей нечего. Пусть подойдет ко мне и я, возможно, сохраню тебе жизнь… слуга.

– Атратион, опусти оружие, тебя пощадят, это бессмысленно, их же больше!

Видимо, у бывшего легионера был свой кодекс чести.

– Я умру, как и Кассий, с мечом в руке, а не подобно вонючему псу, что вы будете таскать за собой на веревке… рабы.

Я отшатнулась, когда кровь моего защитника брызнула мне на платье. Я хотела бежать, но через минуту Дакос поймал и прижал к себе. Его широкая обнаженная грудь ходуном ходила от довольного смеха:

– Попалась! А ведь я говорил, что Боги подарят мне эту встречу! Ты будешь моей, Наталия, хотя бы на одну ночь.

Глава 16. Увитая плющом беседка

Напрасно с безысходною тоской

Она ловила тонкою рукой

Его стальные руки – было поздно.

И, задыхаясь, думала она:

«О, верно, в день, когда шумит война,

Такой же он загадочный и грозный!»

Н. Гумилев

Он громко смеялся и что-то объяснял остальным, кажется, рассказывал, что я – его бывшая хозяйка и в свое время была к нему благосклонна. Его спутники, – все как на подбор, такие же здоровенные и громогласные мужики стояли рядом и разглядывали меня, отпуская гадкие шуточки.

А я, ни жива ни мертва, теперь уже сама прижималась к Дакосу, пряча лицо от чужих голодных взглядов. Но он вдруг отодвинул меня и приподнял мою голову за подбородок:

– Ну, ты же скучала по мне, признайся?

Пришлось утвердительно кивнуть, сейчас не хотелось спорить о таких мелочах. Дакос удовлетворенно хмыкнул:

– Я так и знал! Долго же ты добиралась ко мне, я уже заждался.

Он был отстраненным и злым, его пальцы причиняли мне боль, сжимая плечи до синяков, в насмешливо-властных глазах отражались яркие огни факелов. А потом я услышала за спиной чей-то сиплый голос:

– Ты же поделишься с братьями, Волк? Даже после тебя ее хватит на всех, девчонка крепкая.

У меня сердце зашлось от ужаса, а Дакос только больше развеселился.

– Сначала я сам с ней позабавлюсь. Тем более, хозяйка так спешила ко мне, нельзя же ее разочаровать. Наталия приехала из самого Рима! И все ради бывшего раба. Хей! Меня не так просто забыть.

Вокруг снова раздался грубый хохот. Дакос потащил меня к своему коню и усадил на шкуру, покрывавшую его спину, а следом запрыгнул и сам. Мы поехали вперед, пока спутники фракийца задерживались, видимо, желая изловить лошадей, которые везли мою повозку да и саму ее прихватить с собой.

Мне по-прежнему приходилось быть ближе к Дакосу, теперь я еще и с коня боялась свалиться, но бывший гладиатор крепко держал меня, обхватив могучей рукой за талию. Я чувствовала его жаркое дыхание на своем виске, порой он наклонялся, чтобы коснуться губами моей щеки или шеи.

– Ты торопилась к нему, к проклятому римлянину? Я сразу догадался. Его нет в Аквине, он оттянул все силы на запад после того как увидел, что осталось от первого их войска, чей консул сбежал в Рим, потеряв штаны. Мы гоняли последних солдат Плавта словно баранов, мы заставили их брать мечи и убивать друг друга за то, что они с нами делали прежде. Все получили по заслугам. Получишь и ты!

Я с трудом облизала пересохшие губы, пытаясь отвечать:

– А в чем моя вина?

Дакос даже зарычал, заставив меня зажмуриться:

– Ты выбрала его! Пошла и продалась ему, как дешевая шлюха, я все знаю!

И как только у меня хватило сил отвечать…

– Я люблю Гая и никогда этого не скрывала. Ты накажешь меня