Нэн Райан - Солнце любви Страница 54

Накори изумилась, но все-таки спросила:

— Ты хочешь, чтобы я была твоей женщиной?

— Да, — сказал он и одарил ее такой лучезарной улыбкой, что счастье захлестнуло ее радужной волной. Впрочем, он позабыл добавить, что желает сделать ее своей женщиной только на ближайшие пятнадцать минут.

Через полчаса, когда он застегивал брюки, Накори, все еще в чем мать родила, спрыгнула с кушетки и спросила:

— Ты возьмешь меня с собой, к себе в особняк?

Он захохотал и сообщил:

— Душенька, единственный особняк, который у меня есть, — это жалкая старая асиенда в юго-западном Техасе. Если я когда-нибудь туда вернусь, я прихвачу с собой и тебя.

Теперь, спустя пять месяцев, Накори знала все о техасском доме своего любовника: недаром же она расспрашивала его в те моменты, когда он бывал пьян или настроен поболтать. Она мечтала, что в один прекрасный день отправится туда с ним, и станет хозяйкой его большого особняка, и подарит ему красивых голубоглазых ребятишек.

Мысль о том, что этого придется ждать долго, не омрачала дневных грез Накори. Не омрачало их и то, что из-за постоянного безденежья, в котором пребывал ее красавец любовник, ей приходилось продавать свое тело многим изысканным джентльменам, которые приходили играть в «Эльдорадо» или в «Паркер-Хаус», в «Эмпайр» или в «Аркадию»… в любое из дюжины злачных мест Барбери-Кост.

Она не особенно возражала. Джентльмены, с которыми она имела дело, большей частью были чистыми, и от них приятно пахло; угодить им обычно бывало легко.

Развлекать каждую ночь другого джентльмена было и вполовину не так мучительно, как то, что ей приходилось терпеть в хижине вождя по имени Змеиный Язык.

И кроме того, деньги, которые она зарабатывала, позволяли им оплачивать не только этот роскошный гостиничный номер, где кровать была застлана малиновым атласным покрывалом, а стены украшены драпировками из малинового бархата с золотыми узорами, но и сшитые у хорошего портного костюмы для ее белокурого любовника-джентльмена. Но скоро все это останется позади.

В минувший вечер, несколько часов тому назад, развлекая высокого костлявого техасца, Накори узнала кое-какие поразительные сведения, — сведения, которыми она собиралась поделиться с любовником, когда он разрешит ей кончить танцевать.

Наконец ее ненаглядный красавчик громко щелкнул пальцами. Накори сразу же остановилась, усталая и вспотевшая.

Она улыбнулась и начала:

— Любимый, у меня для тебя есть потрясающие новости!

— Новости потом, — оборвал он ее. — Ты что, не видишь, что я сейчас не расположен к болтовне?

Накори радостно кивнула и подошла к нему. Она уже собралась было обнять его, но он ее остановил, скомандовав:

— На колени!

Она повиновалась, опустившись на пол между его раздвинутыми ногами. Она взяла в руки его нержавеющее орудие, а потом, облизнув пересохшие губы, приняла его в покорный горячий рот. Вознаграждением ей был его громкий стон удовольствия.

— А теперь можно я тебе расскажу новости?

Он улыбнулся, засунул пальцы в ее густую шевелюру и милостиво разрешил:

— Валяй, говори.

Накори передала ему все, что стало ей известно. От клиента, хорошо знакомого с юго-западным Техасом и со многими его обитателями, она выведала, что ранчо Орилья — а она уже знала, что это ранчо принадлежит ее дружку — снова процветает. Испанец-полукровка привел на ранчо отряд мексиканских солдат и всем теперь там заправляет. Давно пересохшая река снова течет по прежнему руслу, трава растет на равнинах, и коровы быстро набирают вес.

Она говорила и говорила, и он слушал ее с интересом, какого никогда не проявлял раньше: его голубые глаза превратились в узкие щелочки.

Нежно поглаживая его бедра, густо поросшие золотистыми волосками, Накори спросила:

— Мы туда поедем? Поселимся в твоей большой асиенде и станем богатыми скотоводами? И у меня будут красивые платья и драгоценности? И колыбельки с атласной подбивкой для наших детей? А я буду…

— Ты будешь… что? Я не расслышал.

— Бэрон, милый мой, единственный, мы теперь поедем в Орилью?

Его пальцы высвободились из ее растрепанных волос. Он смахнул ее руки со своих бедер. Грубо отпихнув ее ногой в грудь, он поднялся и заявил:

— Я, может быть, и вернусь в Орилью. А вот ты… Ты что же думаешь, я привезу с собой в Техас шлюху-полукровку?

Оторопев, она смотрела на него. Горячие слезы хлынули из ее глаз и потекли по смуглому лицу, освещенному лунным иянием.

— Но я думала… что… что же мне делать?

Бэрон Салливен положил руки на колени и наклонился, так что их головы почти касались друг друга.

— Ты же всегда сможешь вернуться к Змеиному Языку, — напомнил он ей, и в ярком лунном сиянии его блестящие светлые волосы казались короной из серебра.

В полутора тысячах миль от Сан-Франциско, высоко в горах Чисо, в Техасе, та же луна освещала маленькое поселение апачей-мескалеро.

Полночь уже давно миновала. В поселении все дышало тишиной и покоем. Семьи, жившие здесь, находились в своих хижинах и наслаждались глубоким сном.

А в это время вождь Змеиный Язык лежал нагишом на берегу журчащего ручья в обществе молодой и красивой женщины своего племени.

Вождь бодрствовал. И настроение у него было хуже некуда.

Хотя женщина, помогавшая ему коротать ночь, считалась одной из самых красивых в поселении, угодить ему она не смогла. Так же как не смогли угодить ему и три другие, которые — одна вслед за другой — посетили и покинули в этот вечер его хижину.

Когда он, так и не получив удовлетворения, отослал домой последнюю из этих трех, один из воинов напомнил ему, что сейчас полнолуние, и быстро присоветовал вождю привести женщину, которая еще не побывала в его руках, не в хижину, а на луг около ручья. В свете высокой полной луны она будет выглядеть почти как белая женщина.

— Верно! — с воодушевлением подтвердил вождь. — Ее кожа будет казаться светлее. Кто же это будет? Кого я еще не испробовал? И чтобы была достаточно красива? Есть у нас такая?

Воин, который подал этот умный совет, тут же сообщил:

— Мою сестру, по имени Быстроногая Лань, считают достаточно красивой, чтобы на нее стоило посмотреть. Она сочла бы для себя честью, если бы могла угодить тебе.

— Разбудите ее и сейчас же пришлите ко мне!

И вот теперь, лежа на шерстяном одеяле под полной луной — в этот час здесь было светло как днем, — вождь пребывал в самом скверном расположении духа. Больше часа он провел с женщиной по имени Быстроногая Лань. Она щедро предоставила свое тело в его распоряжение, она охотно выполняла все, о чем он ее просил.

Она и впрямь была красоткой, и ее твердые, как дыньки, груди и крепенькие бедра были хороши и на взгляд, и на вкус. И все равно он не был удовлетворен. Хотя в лунном свете ее кожа казалась намного светлее, чем была в действительности, этого было недостаточно. Все равно она была женщиной из индейского племени, женщиной с темной кожей, темными волосами и смиренными повадками.

Вождь Змеиный Язык внезапно перестал облизывать пальцы ног Быстроногой Лани, выпустил из рук ее ступню и приказал ей уйти. Огорченная и разочарованная, она собрала свою разбросанную одежду и, вся в слезах, побежала к себе в хижину.

Через пару минут все поселение было разбужено громким звуком сигнальной трубы, далеко разносящимся в ночи. Проворные воины, схватив свои ружья, выбежали из хижин, а перепуганные женщины собрали вокруг себя детей и ждали, что будет дальше.

Вождь Змеиный Язык, надев свою дьявольскую маску, что было сил дул в старую трубу, захваченную в одном из давних набегов на отряд белых солдат. Когда он трубил в трубу, это был сигнал, по которому каждому мужчине следовало бросить любые свои занятия и немедленно мчаться к вождю.

Змеиный Язык опустил трубу.

Он стоял широко расставив ноги; мраморные глаза маски блестели, красные рога казались почти черными. Он высунул свой собственный длинный язык в отверстие над кожаным языком маски, что придавало ему вид рогатого дьявола с двумя языками.

Внезапно он отбросил трубу. Сорвал дьявольскую маску и тоже швырнул ее на землю. Сцепив пальцы рук за спиной, вождь принялся расхаживать взад-вперед перед ожидающими бойцами. Не переставая шагать, он поведал им, что недоволен. Сообщил, что никогда не будет полностью удовлетворен, пока не получит желаемое.

Вождь остановился. Несколько раз высунул язык. Затем отдал им приказ:

— Доставьте мне белую женщину. Мне все равно, где вы ее раздобудете. Схватите дочку фермера. Устройте нападение на дилижанс. Выкрадите жену хозяина какого-нибудь ранчо. Мне нужна красивая белая женщина с шелковыми желтыми волосами и кожей белой, как молоко.

Все воины что-то забормотали, заерзали и начали переглядываться. Голос вождя возвысился до душераздирающего вопля:

— Достаньте мне белую женщину!

Глава 30