Джудит Айвори - Рыжий ангел Страница 54

У Адриана снова заныл желудок. Отстранив Кристину, он встал с кровати и задумался, к лучшему ли его признание.

– Не думай об этом, Кристина. Какая разница, люблю я тебя или нет?

– Какая разница?! Как? Куда ты?

– Поищу что-нибудь поесть. Желудок горит так, что, кажется, дыру прожжет.

– В ящике за окном есть молоко. Ты любишь меня, Адриан. Это самое главное на свете.

От того, как Кристина это произнесла, у него земля ушла из-под ног. Адриан знал, что за этим последует, как лиса знает, что следует за лаем гончих. После куска сыра его мутило. Если Кристина еще не передумала, их обоих будет тошнить.

Она в слезах шмыгала носом, когда он вышел в соседнюю комнату. Но, судя по всему, была счастлива. Очень счастлива.

Адриан открыл оконный ящик, размышляя, как лучше выбраться из этой истории. Кристина в спальне говорила именно то, чего он не хотел слышать.

– …мы можем пожениться перед отъездом. Ребенок появится через четыре-пять недель, но лучше не ждать так долго. Почему ты так долго молчал? – заливаясь смехом, продолжала она. – Мы можем отправиться к акушерке прямо из церкви. Ну и разговоров будет!

Кристина продолжала без умолку тараторить. Застрелиться, что ли? Какого черта он ей это сказал?

Адриан побрел в спальню. Несмотря на мороз, его прошиб пот, холодный, липкий. Он вытер рот рукавом и порылся в поисках носового платка.

– Что ты молчишь, Адриан?

– Чистые носовые платки есть?

– Где-то есть. Подожди, я тебе помогу.

Она рылась в стопке выстиранного белья, когда он выпалил:

– Я не хочу жениться на тебе!

Кристина выпрямилась и отступила:

– Господи, почему? Ты так любишь заводить бастардов?

– Я не люблю заводить жен.

– Ты глупый… – Бросив ему платок, она села на край постели. – В этом нет никакого смысла. По сути, ты содержишь трех жен. Ты сказал, что не любишь других и любишь меня. Если ты любишь меня, тогда…

– Не цепляйся за это. Я же сказал, это не имеет значения. Меня вполне устраивает любовь к незамужней женщине. Это… это трудно объяснить, Кристина.

– Разумеется, трудно, – фыркнула она. – Объяснить твой брак десятилетней давности.

Как скверно с ее стороны ударить в больное место.

– Я не хочу об этом говорить, – с расстановкой сказал Адриан.

– Я знаю. – Кристина не собиралась оставлять эту тему. – Ты как-то намекнул, что развод был тяжелым. Это было ужасно?

– Чудовищно. Жена развелась со мной по самой отвратительной причине, которую только могла изобрести.

– Из-за супружеской неверности?

Адриан усмехнулся. Логичное предположение и в формальном смысле верное. Но не по духу.

– Я хотел развестись, – объяснил он. – Мне, двадцатитрехлетнему глупцу, казалось, что достаточно завести тайную интрижку, чтобы дать жене повод для развода. Но Маделин заупрямилась. Тогда я стал действовать открыто и завел очередной роман. Потом еще. – Адриан втянул в себя воздух и шумно выдохнул. – Это превратилось в неистовство. Чудо, что я не подхватил какую-нибудь болезнь. Хотя в определенном смысле я подцепил заразу: я заразился дурной славой и позором. И прежние поступки до сих пор бросают тень на все мои дела. Я так и не смог от этого отделаться.

Он откинулся назад и закинул руки за голову. Ему вдруг стало легко говорить об этом.

– Газетчики ликовали, – продолжил он. – Граф не только разводится, но разводится со скандалом. Ты себе представить не можешь, что началось. Маделин затеяла судебное разбирательство. Я продолжал в том же духе: пьянство, безумства, масса женщин, и почти все это на публике. Она злилась, а я от этого был счастлив. Официально развод Маделин ничего не дал. Английские законы в некотором отношении благословенно несправедливы. Против нее было два факта: она француженка и она женщина. Это фактически оставляло владения и богатство под моим контролем, независимо от ее рассказов о моих поступках. Маделин добилась развода, но ничего больше. Она вернулась во Францию, и с того дня, как были подписаны бумаги, я ее больше не видел.

Кристина тихо вздохнула.

– Тебя сосватали? – прошептала она.

– Нет.

– Ты любил ее?

– Да.

– И до сих пор любишь?

На размышления не потребовалось и секунды.

– Нет. Я люблю тебя. И впервые за десять лет чувствую, как хорошо снова влюбиться. Более чем хорошо, – мягко добавил он.

– Тогда женись на мне, Адриан.

А он-то думал, что его история испугает Кристину.

– Не могу.

– Можешь…

Адриан воспользовался последним козырем:

– Это был английский развод, Кристина. Моя жена католичка. Во Франции я все еще женат на ней.

Он почувствовал, как Кристина, перекатившись на бок, отвернулась от него.

– О Господи! – простонала она.

– Кристина, – пытался втолковать ей Адриан, не понимая, что происходит в ее уме, – в лондонском обществе не считается позором быть моей любовницей. У моих детей хорошая жизнь. Брак – это ненужные осложнения…

Повернувшись, она ударила его по носу. Адриан чихнул.

– Черт бы тебя побрал, Адриан Хант. Мой отец не для того меня учил и воспитывал, чтобы я украшала собой твой личный бордель! Я не для того появилась на свет, чтобы рожать бастардов!

– А как ты планировала жить до сегодняшнего дня? Теперь, когда ты кое-что из меня выудила…

– Ты надутый осел! – прошипела она. – Неужели ты думаешь, что я без возражений собиралась вернуться в Лондон и зажить там с тобой?

– Нет, я ожидал…

– Я планировала оставить тебя, болван! При первой же возможности! Я собиралась уехать туда, где ни одна душа ни о чем не догадается, сочинить подходящую историю, собрать остатки собственного достоинства и устроить приличную жизнь для себя и ребенка…

– Оставить меня? – хрипло перебил Адриан.

– Да! Неужели это так трудно понять? Что женщина может предпочесть душевный покой и хоть немного чести твоему снисходительному покровительству?

– Оставить меня? – повторил он, не в силах вникнуть в смысл ее слов. – Прошлым летом в Гемпшире ты с удовольствием принимала мое снисходительное покровительство.

– Ох и глупый ты человек…

– Я глупый? Ты прошлым летом открыто была моей любовницей и не скрывала своей радости. Ты смотрела вперед, ожидая продолжения событий, а не их окончания. Будь любезна, объясни, что теперь изменилось? Какая разница?

– Шесть месяцев и ребенок в животе. – Но Кристина на этом не закончила. – Я весь август старалась, Адриан. Я хотела быть такой, как однажды посоветовала мне Эванджелин: брать счастье, которое предлагает судьба. Но я не смогла. Я пыталась и потерпела поражение! Всякий раз, когда ты прикасался ко мне, я чувствовала себя шлюхой. Каждый раз, когда ты командовал и помыкал мной, я чувствовала себя подневольной крестьянкой. Я хотела быть достойной твоего имени, быть равной тебе, понимаешь? Если бы ты дал мне только имя, но не любовь, я была бы несчастна! Но ты любишь меня. Женись на мне. Иначе мне остается другой вариант: начать все сначала без тебя. Этот выбор ужасен, но это лучше, чем ненавидеть и тебя, и себя.