Ирина Мельникова - Александра – наказание господне Страница 55

Братья переглянулись. Действительно, об этом они и не подумали.

– Что же нам тогда делать? – прошептал растерянности Андрей. – Она ведь нас любит, а не папеньку.

– В том-то и дело! – задумался Верменич и вдруг озорно улыбнулся, – А, где наша не пропадала! Смелость города берет, а нам ее не занимать, правда, пострелята? – Он обнял мальчиков и с видом заговорщика прошептал: – Вашей мадемуазелью я сам займусь, а вам приказ: сейчас же в постель! Впереди у нас нешуточные баталии, и нужно прежде всего хорошенько выспаться!..

Заглянувшая в детскую Серафима всплеснула руками:

– Что же вы, барин, себе позволяете? Детям спать не даете!..

Павел поднял обе руки:

– Все, все, ухожу! – и на цыпочках вышел из комнаты.

Девушка окликнула его:

– Барин, не знаете, зачем его светлость вызывают мадемуазель Александру к себе в кабинет?

– Понятия не имею! – Павел пожал плечами. – Возможно, желает поблагодарить за свое спасение.

– Как же! – возмутилась Серафима – Даже к столу не соизволил пригласить!.. Да будь моя воля, я бы дня здесь не оставалась!

– А по чьей же тогда воле ты здесь остаешься, – вкрадчиво спросил черноусый мужчина – Уж не по моей ли?

– Скажете тоже, барин! – скривилась горничная. – У меня хозяйка есть, и если завтра она скажет, что мы уезжаем, я птичкой отсюда полечу!

– И не будешь скучать обо мне?

– С чего бы! – девушка с язвительной усмешкой оглядела собеседника. – Других мне дел нет, чтобы по вас скучать!

– А если я тебя украду и увезу к себе в имение, согласишься остаться со мной? – Верменич обнял девушку. Та уперлась ему в грудь руками и попыталась освободиться. Однако Павел держал ее на этот раз крепко.

– Барин! – прошипела со злостью Серафима. – Сейчас же отпустите меня!

– Сначала ответь, поедешь со мной или нет?

– Как же, разбежалась! – Она предприняла отчаянное усилие, чтобы сбросить мужские руки со своей талии, но барин окончательно спятил, подхватив ее на руки и закружив по комнате. Когда Серафима совсем перестала соображать, он поставил ее на пол и принялся целовать. Девушка слабо сопротивлялась, предметы в комнате расплывались, пол продолжал раскачиваться; Серафима поняла, что избавиться от настырного барина не удастся, а его поцелуи не так уж противны. Она обхватила руками его голову, запутавшись пальцами в жестких густых волосах.

– Серафима! – глухо простонав, Павел положил руку ей на грудь и слегка сжал ее. – Tы сводишь меня с ума! – он попытался расстегнуть платье. Девушка почувствовала торопливые горячие пальцы на своей шее, потом они скользнули ниже...

– Ну, довольно! – Серафима вывернулась из объятий барина. – Поиграли и хватит! – она застегнула пуговицу на вороте и с неожиданной силой оттолкнула Павла. – Успокойтесь, ради Бога! От вас и так уже свечи зажигать можно!

Верменич, улыбнувшись, вновь придвинулся к девушке:

– Приходи сегодня в мою спальню, убедишься, что я не только на это способен!

– У вас, барин, таких, как я, на каждой версте по две дюжины в пучке. А я девушка порядочная и всякие шуры-муры с господами водить не собираюсь!..

– Сима! Что здесь происходит?

Оба, вздрогнув, отскочили друг от друга.

– Да вот, предлагаю Серафиме погостить у меня пару дней вместе с детьми, пока все не уляжется! – нашелся Верменич. – А она тысячу причин находит, чтобы отказаться.

– Вы думаете, что говорите, барин? – непочтительно возразила горничная. – Кто же детям позволит поехать к вам да еще после такого скандала?

– Ты права, Сима! – согласилась с ней Саша – Князь вызывает меня к себе в кабинет. Агафья слышала, как баронесса требовала моего немедленного увольнения. Иди и собирай вещи – вероятно, князь не откажется выделить коляску до почтовой станции.

– Никуда вы не уедете, поживете у меня в имении, пока не подыщете себе более приличного места, – заявил Павел и негромко добавил: – А сколько тут прольется слез, одному Господу Богу известно, если этот болван до утра не образумится!

Саша протянула ему руку:

– Благодарю вас, Павел! Не стоит о нас беспокоиться! Мы с Серафимой привыкли и не к таким испытаниям. Тем более я и не рассчитывала на долгое здесь пребывание. Князь сразу меня предупредил. Вы ведь при этом присутствовали, не так ли?

– Честно сказать, мы не особо верили, что вы продержитесь больше двух дней... – Павел обнаружил, что до сих пор держит гувернантку за руку. – Но я рад, что ошибся и случай свел меня с двумя великолепными женщинами. – Он медленно склонился к руке Александры и вдруг отшатнулся, с испугом воззрившись на девичью ладонь. – Не может быть! – еле слышно прошептал мужчина и поднял глаза на девушку.

Гувернантка с удивлением взирала на него.

– Что-то случилось?

– Нет, нет! Ничего особенного! – Павел быстро выпрямился, торопливо пожал ей руку, еще раз растерянно оглядел девушек и, не попрощавшись, вышел.

– Что это с ним вдруг? – спросила Саша горничную. – Я уж думала, он в обморок упадет.

– Я и сама несколько дней замечаю, что барин словно не в себе! – развела руками Серафима.

– Мы тоже с тобой не в себе, если до сих пор остаемся в этом доме. – Саша вздохнула и обняла горничную. – Вот и закончилось наше приключение! Пора уж и честь знать!

– Эх, барышня, барышня! Если бы вы слушались моих советов, давно бы стали княгиней!

– Что теперь об этом говорить! С княгиней не получилось, но графиня Волоцкая никому на шею не вешалась и впредь не будет! – Улыбнувшись, Саша взмахнула рукой, будто отрубила. – Хватит с меня твоих упреков! Живо укладывай вещи, а завтра поутру попрощаемся с мальчиками и уедем отсюда!

25

Происшествие за ужином до того выбило князя из колеи, что даже пара бокалов отменной мадеры не помогли ему обрести душевное равновесие. Во всем он привык доверяться голосу разума, собственной интуиции, которые ни разу не подвели. Как же получилось, что он словно ослеп и оглох, принимая такое важное решение? Что же такое невидимое его глазу, не понятое его сердцем скрывается в милой и ласковой Полине Дизендорф, в чем разобрались его сыновья и что вынудило Андрея на крайне дерзкий поступок?..

Адашев вспомнил взгляд сына, обращенный, на будущую мачеху, – взгляд затравленного, обреченного зверька, и тяжело вздохнул. Возможно, его женитьба окажется не панацеей, а яблоком раздора. Вот и Павел почти перестал бывать в имении. Если и появляется, то сидит на детской половине, а при встрече нервничает без видимой причины, язвит, набивается на ссору...

– Ваша светлость, мне передали, что вы желаете меня видеть.

Кирилл обернулся на мелодичный женский голос, который мог принадлежать красивой женщине, но был таким же обманчивым, как и вся его надежды на обретение долгожданного счастья и покоя. Он опять вздохнул, отставив бокал с недопитой мадерой.