Трагикомедия бродяги любви - Людмила Вячеславовна Федорова Страница 55

прошу оправдать её и освободить из-под стражи, судить меня одного. Графине Виктории было выгодно оклеветать леди Генриетту из оскорблённого женского самолюбия, ведь перед тем, как завести роман следи Риччи, я состоял в отношениях с графиней Викторией, что и послужило причиной их ссоры, подруг, не поделивших внимание одного мужчины. Что же касается только меня, я сознаюсь, что в юности этот проступок за мной числился…

… Кое-кто и доброжелателей подтвердили, что Джовано Казанова сейчас сказал судье правду, леди никак не могла участвовать в афёре по той причине, что тогда они даже не были знакомы и они в отношениях меньше года. Виктория вместе с мужем просто сгорали от злости, что Джовано хотя бы Генриетту выручил, да ещё с каким достоинством, а над супругами Крит многие посмеялись, что сама графиня виновата, мужу изменяла, нечего злиться на них, пусть за своей жизнью смотрят.

Суд удалился на совещание, в зале суда сразу повисла тяжёлая тишина, Генриетта и Джованни нежно прижались к друг другу…

… И, вот, наконец, вышел судья и громко объявил:

– Приговор суда почтенных сенаторов таков: Леди Генриетту Риччи признать невиновной и освободить из-под стражи в зале суда, Джовано Казанову признать виновным в денежном мошенничестве и приговорить к публичной порке на помосте розгами, положить пятьсот ударов завтра на главной торговой площади в одиннадцать утра!

Расстроенная Генриетта нежно прижалась к любимому со слезами на глазах, её сердце просто разрывалось от сочувствия, ей так хотелось как-то помочь Джованни, но она не понимала как.

Молодой человек, конечно, сдрейфил и испуганно съёжился, он не ожидал столь сурового вердикта, думал, что за такие незначительные суммы ему больше ста ударов не назначат, но быстро смахнул слезинку, бегущую на бледном личике и как можно спокойнее постарался сказать юной леди:

– Не переживай, дорогая, ничего, я – не последний задохлик, обыкновенного для молодого мужчины телосложения, справлюсь, ничего, состояние неважное сначала будет, но заживёт всё, а ты лучше купи мази, что я тебе написал на листочке, одеяло приготовь после помоста принимать, да возьми с собой Ромео, чтобы он забрал меня после наказания. Он крепкий мужчина, поможет тебе…

– Всё сделаю, милый, хороший мой… – нежно ответила Генриетта, и Джовано увели в камеру.

… А Генриетта вышла из зала суда с этим листочком, где Джовано написал, что нужно сделать, и расплакалась, так сильно она переживала за любимого,и первую очередь скорее купила нужные мази, потом дома нашла какое-то мягкое одеяло пуховое. Лишь затем вспомнила о Ромео, и несмотря на то, что уже было поздно и темно, сама, без чьей-либо помощи, решила найти друга…

…Ромео насторожился и испугался, когда увидел юную леди в таком растрёпанном заплаканном виде, ведь сегодня днём они с Джовано так весело гостили у него, поэтому сразу спросил:

– Генриетта, что такое случилось? Что у вас там за драма разыгралась? У тебя такой вид, будто ты долго рыдала…

Юная леди с неимоверной болью и переживаниями во взгляде заплаканных огромных глаз-шоколадок пояснила всё:

–… Я не знаю, почему Виктория так жестоко предала меня и как у неё оказалась какая-то папка Джованни, но её муж, граф Крит написал жалобу, будто бы мы оба занимались продажей поддельной лотереи. Милому Джовано удалось доказать мою невиновность, но его приговорили к помосту, пятьсот ударов, вот я к тебе за помощью, завтра в одиннадцать само наказание, надо будет его потом забрать и домой привести…

Ромео тоже огорчился и, с нервно потирая своей крупной рукой грубоватую переносицу, серьёзно задумался, а потом резко прервал тишину:

– Слушай, Генриетта, у меня родилась неплохая идея, неуверен полностью, что сработает, но риск стоит того. У тебя же денег полно, давай пойдём вместе, возьмём у тебя хорошую сумму денег, и подкупим стражника, чтобы он отпустил тайком Джовано, так бы он избежал наказания! Главное, чтобы нам со стражником повезло, человек добросердечный, солжём, что ты невеста ему и ждёшь ребёнка, чтобы разжалобить солдата, а то есть очень принципиальные люди, что никогда взятку не возьмут, а так, может, разжалобим, лишь бы Господь помог, на нужного нам солдата наткнулись…

Генриетта обрадовалась возможности спасти любимого от помоста, и вместе друзья взялись выполнять свой план. Генриетта дома у себя взяла денег, под платье подложила диванную подушечку, а лицо скрыла вычурной шляпой яркими перьями и вуалью, и вдвоём с Ромео они отправились в тюрьму с одной мольбой к Господу: хоть бы стражник согласился взять взятку…

В тюрьме их встретил стражник, крепкий мужчина средних лет, от которого пахло табаком. Ромео быстро пригладил свой смешной куцый хвостик из каштановых волос и тихо начал разговор, ловко сочиняя, что Джовано, яко бы брата Ромео, подставили завистники, а его невеста в интересном положении, одна очень знатная богатая дама, они готовились уже к венчанию, но в таком положении даме никак нельзя нервничать. И что они готовы предложить за свободу Джовано Казановы большие деньги, лишь бы он не угодил на помост…

Стражник слегка насупился и закряхтел от такого рассказа, с одной стороны, не хотелось ему брать взятку, а с другой стороны такие большие деньги так бы пригодились его семье, да и невесту этого Казановы… жалко, видно, любит его, переживает сильно, а ей ведь нельзя…

После продолжительного молчания стражник просипел:

– Ладно, я обычно взяток не беру, но в семье деньги такие не лишние будут, семью-то свою я люблю, и сеньору молодую, невесту очень жалко, так что вам я сделаю исключение. Бога благодарите, что я один, при других бы соратниках не стал бы принимать деньги! Пойду, отпущу вашего Джовано Казанову, скажу завтра начальству, что сбежал он, когда я спал, только смотрите, будьте благодарными людьми, сохраните мою тайну…

– Что бы! За сохранение тайны дворянской честью ручается сама сеньора! – заверил стражника Ромео, передавая ему мешок с деньгами.

… А тем временем Джовано и не знал, что происходит у Генриетты и Ромео, он и не подозревал, что они могут как-то выручить его, готовился завтра идти на помост, конечно, нервничал сильно, мысли уж явно невесёлые были. Старался настроить себя, что трудный момент переживётся, раны заживут за какое-то время, и всё опять благополучно вернётся на свои места…

… Сильно переживал, конечно, сил никаких уже не осталось…

…Вдруг дверь камеры с грохотом открылась. Джовано удивился, что разве пора? Ещё же темно?..

– Эй, парень, давай выходи, за тебя выкуп заплатили невеста и брат, иди к своим… – просипел солдат, а обрадованный Джованни, который уже тут совсем от волнения обессилил и скис, как молоко, соскочил и с лучистой улыбкой поспешил к Ромео и Генриетте. Конечно, он сразу догадался, что это