Джулия Лейтем - Выбор рыцаря Страница 56

И еще ощущения боли. Джон поморщился от гула в голове. Ему понадобилось некоторое время, чтобы его мысли прояснились. Он вспомнил свалившегося на него Филиппа, затем булаву, нацеленную ему в голову. Все произошло так быстро, что ему не удалось увидеть человека, который орудовал ею.

Он лежал на чем-то жестком и неровном, местами влажном. Джон пошарил над собой рукой, собираясь сесть, поскольку не хотел еще раз ушибить голову.

Пульсирующая боль в голове заставила его на некоторое время замереть. Когда боль слегка утихла, он ощупал лицо и определил, что на глазах у него нет никакой повязки. Он нащупал что-то мокрое на виске и понял, что это кровь. Джон провел рукой по одежде, мокрых следов не обнаружил и понял, что рана, похоже, была не слишком серьезная.

Он потрогал рукой пол, на котором сидел, ощутил каменную прохладу и неровности.

Кто-то рядом застонал. Джон замер.

– Филипп? – Неужели ему так повезло, что он оказался в темнице вместе со своим оруженосцем?

Некоторое время он слышал лишь неровное тяжелое дыхание.

– Джон? – Голос у Филиппа был хриплый, надтреснутый.

– Я здесь. Я только что очнулся.

– Ты что-нибудь видишь?

– Нет. Но нас по крайней мере не ослепили.

– Если не считать того, что мы оба оказались слепцами.

Джон хмыкнул:

– Я лежу на каменном выступе.

– Я тоже. Ты дальше не обследовал?

– Я собирался, но тут услышал тебя.

– Ты знаешь, что произошло? Я помню только, что разговаривал с тобой, – и ничего больше.

– Тебя ударили сзади. Ты упал на меня, а затем меня огрели булавой по голове. Судя по звучанию голосов, мы вряд ли находимся в большой комнате. Я хочу исследовать ее стены. Ты можешь встать?

– Думаю, да.

– Тогда иди влево, а я пойду вправо. Будем надеяться, что мы встретимся.

Это заняло немного времени. Они медленно передвигали ноги по неровному полу, наступая в мелкие лужи. Стена была грубо обработанной, покрытой влагой и мхом. Через пару минут они встретились, а затем отправились в обратную сторону и обнаружили еще «скамейки», вырезанные из камня.

Прежде чем они встретились снова, Джон нащупал нечто сделанное из дерева. Когда он провел по дереву рукой, то занозил пальцы.

– Я нашел дверь.

Филипп оказался рядом сразу же.

– Тогда это то, чего я боялся. Мы в темнице.

– Разве в Олдерли есть темница? – удивился Филипп.

– Я этого не знаю, но ведь я бейлиф. А солдаты о ней не упоминали?

– Они здесь такие же чужаки, как и мы.

В течение нескольких минут Джон и Филипп пытались взломать дверь, однако она не поддалась.

– Тогда нам не остается ничего другого, как ждать, – сказал Джон, потирая ноющее плечо.

– И думать, – мрачно добавил Филипп. – Как ты считаешь, может, нам стоит покричать?

– Темница обычно находится очень глубоко, и звук из нее не долетает до жилых помещений, но можешь попробовать.

Филипп попробовал и кричал до тех пор, пока окончательно не охрип. Беседовать было опасно, потому что существовал риск, что кто-то мог их подслушивать. Они попытались заснуть, но не особенно преуспели в этом. Лежа с открытыми глазами, в какой-то момент Джон заметил проблеск света.

– Ты видишь это, Филипп?

– Свет в щелях двери?

– Да.

Они помолчали, ожидая дальнейшего развития событий. Свет сделался ярче, обрисовав контуры крепкой двери. Джон и Филипп встали по обе стороны от нее, в надежде на то, что пришедший окажется настолько глупым, что решится войти один.

– Сэр Джон, – послышался тихий голос из-за двери.

– Ты кто? – спросил Джон. – Позволь нам увидеть того, кто по ошибке напал на нас.

Мужчина за дверью засмеялся:

– Никакой ошибки. Я подозревал вашего помощника уже несколько дней. Наш капитан слишком полагается на него.

– Ты хочешь занять мое место? – спросил Филипп.

Джон беззвучно, одними губами, спросил:

– Ты знаешь его?

Филипп поморщился и покачал головой.

– Для писаря ты слишком талантлив на тренировочной арене, Саттерли, – продолжал мужчина. – Я начал следить за тобой вчера, и сегодня мое терпение было вознаграждено.

– Чем? – спросил Филипп. – Я всего лишь разговаривал со своим первым хозяином.

– Я слышал твои слова. Ты сказал, что лорд Баннастер может отыграться на истинной наследнице, если ему не позволят проникнуть в башню.

Филипп поморщился, и при слабом свете Джон увидел, как его губы произнесли: «Я сожалею». Джон пожал плечами. Сейчас было не время для взаимных упреков.

– Я дожидался удобного момента, чтобы доказать свою верность, – сказал солдат. – Когда я отведу вас к лорду Баннастеру, он узнает о моей изобретательности.

– Неужели больше никто не знает, что мы здесь? – с сомнением спросил Джон.

– Вы мои пленники. Утром, когда лорд Баннастер проснется, я доставлю ему вас в качестве подарка от меня. Скажите мне, кто истинная наследница, и я похлопочу, чтобы вы остались в живых.

Как будто простой солдат может решить такие вопросы! Джон сказал:

– Я не знаю, о чем ты говоришь. Я просто делился своими опасениями в отношении наследницы в башне, если вдруг лорд Баннастер решит причинить ей вред.

– Нет, вы сказали не это, – возразил солдат.

В голосе его послышалась некоторая неуверенность, и у Джона появилась надежда, что он откроет дверь. Однако все оставалось по-прежнему.

– Вы имели в виду, что лорд Баннастер одурачен, – продолжал солдат. – А раз так, то вы тоже не тот, за кого себя выдаете. И мне доставит большое удовольствие выбить из вас правду.

– Хотел бы я увидеть, как ты это сделаешь, – сказал Филипп. – Заходи сюда и проверь мои таланты.

– Ну уж нет, я не дурак! – воскликнул солдат, – Ваше признание может подождать до утра. Спокойной ночи.

– Кто ты? – крикнул ему вдогонку Джон. – Твоя сообразительность производит впечатление.

Но свет за дверью поблек, а затем и вовсе исчез.

– Его завтрашний приз, очевидно, стоит того, чтобы подождать, – сказал Филипп.

– Нас будет двое против него одного, и мы сможем его одолеть, – сказал Джон. – А сейчас давай попытаемся заснуть.

Однако тяжелые мысли не давали Джону покоя. Он привык к этому ощущению ожидания, когда мышцы готовятся к бою. Разве он не рвался в бой, стремясь отделаться от костыля, чтобы показать себя в деле? Но как Джон ни убеждал себя, что они с Филиппом окажутся утром победителями, он ощущал беспокойство и даже тревогу.

И все из-за Элизабет.

Впервые в его жизни кто-то по-настоящему зависел от него. Будучи самым младшим сыном, он привык не отвечать ни за кого, кроме себя. Каждый день готовил ему приключения. Сейчас же на нем лежала ответственность за титул, за два поместья, за прочую собственность, а также за одинокую, уязвимую, пусть и очень сильную женщину.