Бренда Джойс - Великолепие Страница 56

— Князь сказал, что за ценой не постоит, — попыталась урезонить отца Кэролайн. — Я назвала скромную сумму, но он заявил, что заплатит мне в пять раз больше! Причем авансом!

Джордж призадумался.

— Но мы не так уж сильно нуждаемся в деньгах. И кто останется в лавке, когда я уеду? Мне в ближайшее время снова предстоит поездка на континент.

— Мы можем взять на время помощника.

— Значит, ты уже приняла решение? Не посоветовавшись со мной? Я категорически против этой затеи. И ничто не заставит меня изменить свое мнение.

— Мне очень жаль, папа.

— А что происходит, когда он приглашает тебя куда-нибудь… ну, если его дочери при этом нет? Кэролайн покраснела.

— Князь пригласил меня в свой дом не для того, чтобы воспользоваться удобным случаем. — Девушка не заметила, что повторяет слова Северьянова.

— Перестань! Я говорю не о его дочери, а о том, что он хочет соблазнить тебя.

— Нет, папа, ты ошибаешься!

— Ты так наивна! Так доверчива! Где тебе устоять против такого человека, как он.

Кэролайн не нашлась, что ответить. Ведь несмотря на свое решение и твердые заверения князя, в глубине души она подозревала, что Джордж прав

— Он хочет использовать тебя, Кэролайн, я уверен.

— Князь — честный человек, — твердо возразила девушка, хотя, что греха таить, ситуация пугала ее. Но сомневаться и отступать было поздно: она теперь компаньонка его дочери — и точка. И никакие другие взаимоотношения между ними невозможны. Кэролайн знала об этом с того момента, как впервые увидела князя.

— Ты влюбилась в него, не так ли? Кэролайн молчала, понимая, что лучше не отвечать на такой вопрос.

— Ты можешь сказать, что не испытываешь к нему никаких чувств?

— Не могу, ты прав. — Она отвела взгляд. — Хотя понимаю, что это плохо… и безнадежно. — Кэролайн взяла свое пальто. — Я потом зайду за другими вещами, папа. Не тревожься. Я уезжаю недалеко, всего лишь на другой конец города. — Сейчас не стоило сообщать отцу о возможном отъезде в Россию.

— О Боже, Боже! — пробормотал Джордж.

Он долго сидел еще за столом на кухне, погруженный в тревожные размышления о дочери. У них никогда прежде не возникало таких разногласий. А сейчас это были не просто разногласия, а кое-что посерьезнее. Джордж понимал, что его дочь используют, и боялся, как бы ее не обидели. Он знал также, что и сам стоит на краю пропасти и при желании его легко столкнут туда. Например, кто-то вроде Северьянова. «Черт бы его побрал». Джордж всхлипнул, представив себе опасность, угрожающую дочери. У него отчаянно разболелась голова, что за последнее время случалось частенько. Ох, как он ненавидел эту войну! Время близилось к девяти, пора было открывать лавку. Из задумчивости его вывел громкий стук. Кто-то колотил в дверь, очевидно, набалдашником трости. Джордж тяжело вздохнул. Нельзя не открыть лавку, особенно сейчас, когда так важен каждый покупатель. Он поднялся, ощущая груз своих сорока восьми лет.

Человек у входной двери начал стучать снова. Джордж ускорил шаги и раздраженно крикнул:

— Потерпите минутку! Ишь расшумелись, можно подумать — пожар!

Он хотел посмотреть в окно, кто это ломится, но ставни были закрыты.

— Есть кто-нибудь дома? — раздался снаружи требовательный, глуховатый женский голос. — Открывайте, слышите? Открывайте! — Голос был скрипучий, старушечий.

Озадаченный, Джордж отодвинул задвижку и, распахнув дверь, оказался лицом к лицу с пожилой седовласой дамой, одетой в простой, но элегантный темно-синий костюм. Она показалась ему чем-то знакомой, однако Джордж был уверен, что никогда не встречал ее. Но, заметив экипаж дамы, он остолбенел. На карете красовался герб Стаффордов — серебряный крест на синем поле.

— Что-то ты долго не открывал, Браун, — сердито бросила Эдит Оусли. Не поздоровавшись, она вошла в лавку, прекрасно обходясь без трости, которой только что стучала в дверь.

Джордж растерялся от неожиданности, но ненадолго. Его охватил гнев, гнев, копившийся целых двенадцать лет.

— Вам здесь нечего делать!

Виконтесса, внимательно оглядевшись, бросила взгляд на Джорджа.

— Значит, вот оно, это место. Здесь ты торгуешь книгами, и здесь вы с Маргарет жили.

— Не упоминайте о моей жене.

— Перестань. Она была моей дочерью дольше, чем твоей женой. — Старая дама сверлила его взглядом.

— Уходите.

— Не уйду, пока не увижу ее. Джордж замер.

— Кого? — пробормотал он. Недаром его одолевали дурные предчувствия. Господи, разве мало и без того неприятностей?

— Ее. Кэролайн. Мою внучку.

Он облизнул пересохшие губы. Мозг его лихорадочно работал. Больше всего Джорджу хотелось бы послать виконтессу ко всем чертям, где она наверняка когда-нибудь и окажется за все свои грехи. Но он не понимал, почему после стольких лет старуха все-таки решила встретиться с внучкой. Проклятие! Джордж не желал думать о ее деньгах, но не мог удержаться. Они с Кэролайн так бедны! Едва сводят концы с концами. Особенно его беспокоила судьба Кэролайн. Джордж боялся, что она никогда не выйдет замуж. И он, вопреки своей воле, подумал о том, что если Эдит Оусли неожиданно проявила интерес к своей внучке, то их проблемы, возможно, будут решены.

И Кэролайн не придется работать на Северьянова.

А ему не придется курсировать между континентом и Англией.

С трудом преодолев желание выставить старуху из лавки, Джордж сказал:

— Ее здесь нет.

Зеленые глаза леди Стаффорд, не потускневшие с возрастом, безжалостно уставились на него:

— Где она?

— Там, где работает.

— А мне говорили, будто она работает здесь, вместе с тобой, торгует книгами.

— Так оно и было до недавнего времени. А потом она стала компаньонкой дочери князя Северьянова.

— Компаньонкой? — Старая леди удивленно подняла брови. — Неужели вы с ней так бедны, что она опустилась до положения гувернантки?

Джордж с трудом подавил гнев.

— Кэролайн всегда поступала так, как ей нравилось. Полагаю, эта работа заинтересовала ее по многим причинам.

— Каким именно?

— Думаю, она увидела в этом возможность решить одну проблему.

— Объясни, — потребовала Эдит Оусли.

— Кэролайн считает, что необходима реформа системы образования. Особенно женского. Виконтесса рассмеялась.

— Вот как? Это весьма необычно. — Она натянула перчатки. — До свидания, Браун.

С этими словами Эдит Оусли вышла из лавки.

Когда Кэролайн прибыла в дом Северьянова, ей показали ее комнату, расположенную на четвертом этаже. Там же размещались детская, классная, а также спальни слуг и учителей. Девушку приятно удивила эта уютная и просторная комната, устланная восточным ковром, ситцевые шторы, шкаф и комод. Ее спальня над магазином теперь показалась весьма жалкой.