Эльза Вернер - Развеянные чары Страница 56

Когда Элла и ее приемный отец дошли до половины зала, одна из групп, в центре которой находился Рейнгольд, расступилась, и он оказался лицом к лицу с женой. Они уже не в первый раз встречались таким образом и на этом вечере могли ежеминутно ожидать встречи. Элла, по-видимому, была подготовлена к ней — только на мгновение дрогнула ее рука в руке Эрлау, а на щеках появилась и исчезла легкая краска; в следующую минуту взгляд темно-голубых глаз уже спокойно скользнул дальше, и она обернулась к маркизу, называвшему ей имена некоторых из присутствующих.

В противоположность жене, Рейнгольд стоял растерянный, как будто утратил представление обо всем окружающем. Хотя теперешний облик Эллы уже был знаком ему, она каждый раз казалась ему иной — при мягком свете горевшей под абажуром лампы в «Фиорине», при неясном освещении в бурный день на веранде, в полумраке аванложи оперного театра. Такой, как сегодня, он еще никогда не видел ее. Посреди ярко освещенного зала, в воздушном вечернем туалете, она, несмотря на совершенно несоответствующую обстановку, напомнила ему то чудное поэтическое утро в «Мирандо», когда синие волны тихо плескались о террасу замка, из садов несся аромат цветов, а на террасе, опершись на мраморную балюстраду, стояла стройная белая фигура… Тогда она тоже отвернулась от него, но теперь она обратилась к другому.

Вид Чезарио, не отходившего от нее ни на шаг, положил конец воспоминаниям; только слова брата, лишившие его покоя — «может быть, для другого», — звучали в его душе. Бросив угрожающий взгляд на Чезарио, Рейнгольд круто повернулся и снова присоединился к только что покинутому кружку, избежав, таким образом, поклона маркиза и лишив его возможности заговорить.

Маркиз был поражен. Он не мог понять причины поведения Рейнгольда, хотя давно догадывался, что здесь крылось нечто совсем иное, чем враждебные отношения между Ринальдо и Эрлау, как он считал раньше. От него не ускользнуло, что между его другом и Эллой существовала какая-то тайная связь, а сегодняшняя встреча лишь подтвердила это предположение. Чезарио был слишком горд, чтобы, подобно Беатриче, прибегать к шпионству, и стойко переносил неизвестность: обратиться за разъяснениями к Элле или консулу он еще не имел права, а Рейнгольд не желал дать ему ключ к разгадке.

Немецкий коммерсант был мало знаком обществу, среди которого находился, но его спутница уже успела обратить на себя внимание. При неожиданной встрече с Рейнгольдом консул сперва нахмурился, но, когда увидел, что Элла сохранила наружное спокойствие, эта встреча доставила ему даже некоторое удовлетворение. Эрлау гордился своей приемной дочерью и с удовольствием отмечал сопровождавшие ее восхищенные взгляды и лестные замечания. Находя, что ее бывшему мужу также не мешает быть свидетелем этого, старик, с трудом скрывая свое торжество, прошел с Эллой мимо группы, к которой присоединился Рейнгольд.

Благодаря массе приглашенных, двигавшихся в различных направлениях, и бесчисленному количеству комнат, открытых для гостей, лица, не желавшие встречаться с кем-нибудь, легко могли избежать этого. С приезда Эрлау прошло уже около четверти часа, пока капитану Альмбаху удалось наконец с ним поздороваться.

— Вы, кажется, вездесущи, капитан! — с удивлением произнес консул.

— Честь имею, — с легкой иронией ответил Гуго. — Неужели это вам так неприятно?

— Вовсе нет! Вы же знаете, что вас я всегда рад видеть, но, к сожалению, чаще вас приходится встречать в обществе вашего брата. Кажется, нельзя шагу ступить, не натолкнувшись на синьора Ринальдо.

— Он дружен с хозяином дома, — пояснил Гуго.

— Ну разумеется, — проворчал консул. — Хотелось бы мне найти такой кружок, где бы его не обожали и не подчинялись ему решительно во всем. Я не мог отказаться от приглашения нашего посланника, да и Элеоноре хотел показать что-нибудь другое, кроме комнаты больного. Вы уже говорили с ней?

— Конечно, — ответил капитан, глядя в противоположную сторону зала, где Элла разговаривала с маркизом, лордом Эльтоном и знакомыми дамами, — то есть насколько мог это сделать в присутствии маркиза Тортони. Он полностью завладел разговором, и мне пришлось скромно отступить.

— Да, к этому вам надо будет привыкать, дорогой капитан, — засмеялся Эрлау. — В обществе Элеонора редко может разговаривать с кем-нибудь одним. Я хотел бы, чтобы вы когда-нибудь посмотрели, как она принимает гостей у меня дома. Здесь нас почти никто не знает, не то, поверьте, вам пришлось бы сердиться не только на маркиза Тортони и лорда Эльтона.

Между тем Элла, закончив разговор, с легким поклоном покинула своих собеседников, чтобы присоединиться к приемному отцу. Так как маркиза, к его великому огорчению, задержали разговаривавшие с ним дамы, молодая женщина одна проходила через зал. Вдруг ее с такой силой задело темное бархатное платье, как будто это было сделано умышленно. Подняв взор, Элла увидела близко наклонившееся к ней красивое, но в данную минуту почти страшное лицо Беатриче Бьянконы. Не выказывая ни испуга, ни смущения, Элла медленно подобрала свое кружевное платье и немного посторонилась, выразив этим движением спокойный, но решительный протест против всякого соприкосновения с певицей. Последняя ясно поняла это, но тем не менее подошла еще ближе, так что Элла почувствовала на своей щеке горячее дыхание.

— Прошу вас, синьора, уделить мне несколько минут! — услышала она тихий шепот.

Взгляд Эллы выразил удивление и гнев.

— Вы просите меня? — спросила она также тихо, но с ударением, в значении которого нельзя было сомневаться.

— Я прошу лишь несколько минут, — повторила Беатриче, — и вы согласитесь на мою просьбу, синьора!

— Нет!

— Нет? — В голосе итальянки послышалась насмешка. — Значит, вы так боитесь меня, что не решаетесь оставаться со мной наедине?

Бьянкона верно рассчитала удар — возможность подобного предположения сломила упорство Эллы.

— Я выслушаю вас, — быстро сказала она. — Но где же?

— На маленькой веранде направо от галереи. Там нам никто не помешает, я выйду первая, вам останется только следовать за мной.

Элла ответила едва заметным кивком. Короткий разговор произошел так быстро, что никто из окружающих ничего не заметил; поэтому никто не обратил внимания, что Бьянкона исчезла из зала, а через несколько минут Элла последовала ее примеру.

Примыкавшая к приемному залу галерея, украшенная картинами и статуями, была пуста. Стеклянная дверь в конце ее вела на веранду, с которой днем открывался чудный вид на окружающие сады; теперь она была украшена высокими цветущими растениями и довольно ярко освещена. О существовании соседней уединенной комнаты знали лишь немногие, и разговору никто не мог помешать.