Элоиза Джеймс - Ночь поцелуев Страница 57

Гейбриел посмотрел через плечо и увидел, что возле двери стоит Вик, а за его спиной застыли нескольких дюжих лакеев. Минуту спустя лорда Бекхема вывели из комнаты.

— Я знал вполне достаточно, для того чтобы сделать разумный вывод, и все же не сумел дойти до конца, — признался лорд Дьюберри, с досадой стукнув кулаком по столу. — Стыжусь!

— Вероятно, посмотреть на проблему непредвзято мог только тот, кто искренне заинтересован в одной из этих молодых леди, — предположил лорд Роут. — Мисс Эфронсии Старк повезло: знакомство с вами, принц, оказалось судьбоносным.

— Но я с ней лично не знаком, — признался Гейбриел. — Я специально притворился заинтересованным, чтобы надежнее поддеть негодяя. Сыграем партию, Тулуз?

— Неужели вы вывели Бекхема на чистую воду бескорыстно, из лучших побуждений? — удивился Тулуз. — Ну и благородство… — Он передал кий. — Что ж, раз так, придется разгромить вас в честном поединке.

— Чувствуете себя обязанным? — уточнил принц, натирая кий мелом.

— В ответе за честь своей страны, — кивнул тот. — Кстати, кто бы мог подумать, что у Поумроев стоял такой замечательный стол?

— А его здесь и не было. — Гейбриел склонился и старательно примерился.

— Правда? — с любопытством переспросил Элджи. — В таком случае откуда же он появился?

— Это единственная мебель, которую я привез с собой из Марбурга, — пояснил Гейбриел и кровожадно улыбнулся. — Кажется, любите играть по-крупному?

Оппонент громко рассмеялся.

Глава 26

Как выяснилось, информационная атака леди Дагобер увенчалась успехом задолго до полудня. Кейт узнала о позоре Бекхема утром, когда Розали подала горячий шоколад, а подробности услышала несколько позже, в розовой гостиной, где дамы собрались по приглашению леди Арабеллы, чтобы узнать, как превратить в изящный ридикюль муфту из лебяжьего пуха. Урок давала горничная мисс Старк.

Впрочем, ни муфта, ни ридикюль никого особенно не интересовали. Все были заняты обсуждением важной новости и спешили сообщить Эффи, что никогда не доверяли Бекхему, а ее всегда считали святой.

— Покажите, как именно вы держали вилку, — попросила Генри и схватила с чайного подноса серебряный образец. — Куда интереснее научиться сверлить отверстия в таком нахале, как Бекхем, чем узнать, каким образом превратить в ридикюль любимую муфту. Так? Или так?

Кейт рассмеялась: крестная забавно тыкала вилкой в воздух, словно пыталась фехтовать.

— Ой, даже не знаю, — смутилась Эффи. — Все произошло невероятно быстро. Просто я поняла, что надо защищаться, и сделала первое, что пришло в голову.

— Надеюсь, что я еще не в том возрасте, когда мужчина способен постесняться предложить мне нечто неприличное. — Генри решительно подняла вилку. — Смотрите, какое грозное оружие. Я уверена, что при первой же возможности смогу нанести серьезный удар. А может быть, даже удастся убедить мужа в необходимости тренировки.

Леди Дагобер подняла глаза от небольшого стола, за которым писала краткие послания всем, кто, на ее взгляд, имел вес в обществе.

— Мне кажется, тыкать вилкой в мужей аморально.

— Это потому, что сама она предпочитает отхаживать своего Дагобера дубинкой, — негромко пояснила Генриетта.

— Давайте поговорим о завтрашнем бале! — воскликнула Арабелла, бросив на мать настороженный взгляд. — Какой наряд вы выбрали, мисс Долтри? У вас такой тонкий вкус. Наверное, наденете свои чудесные хрустальные туфельки?

Не успела Кейт открыть рот, как Генри снова взяла инициативу в свои руки.

— Хрустальные туфельки? Это еще что за чудо? Наверное, из-за дурацкой поездки в Европу я опять пропустила что-то важное.

— О, это самые замечательные туфли на свете! — восторженно затараторила Арабелла. — Мисс Долтри ввела их в моду нынешней весной. Я тоже о таких мечтаю, но мама никак не соглашается купить.

— Стоят столько, что вполне могли бы быть бриллиантовыми, — вставила леди Дагобер, снова подняв голову. — Пустая трата денег.

— А что, если разобьются и порежут ногу? — заинтересованно спросила Генри. — Да и поскользнуться недолго. Нет, я бы, наверное, хрусталю не доверилась.

— На самом деле они сделаны не из настоящего хрусталя, — объяснила Кейт, пытаясь вспомнить, что говорила о туфлях Розали. — Да, я обязательно их надену.

— Модные вещи всегда ужасно дороги, — высказала свое веское мнение леди Роут. — В прошлом году, во время всеобщего сумасшествия, моя гардеробная была завалена страусовыми перьями. Стоили они немало, да к тому же оказались непомерно тяжелыми: у меня на тюрбане было семь штук, и от них постоянно болела голова.

— Я надену платье из золотистых брюссельских кружев на белом атласном чехле, — сообщила графиня. — И белый тюрбан с восемью перьями — разумеется, тоже белыми. Меня такой плюмаж нисколько не тяготит.

— Белое, белое, белое, — проворчала Генриетта. — Можно подумать, что она невеста. Почему никто не объяснит, что поле, покрытое снегом, выглядит намного обширнее такого же, только вспаханного?

— Генри! — со смехом воскликнула Кейт.

— Да, девочка, ты права: это поле не пахали уже много лет.

— Я надену шелковую тунику, — мечтательно произнесла Эффи. — А что же все-таки наденете вы, Виктория? Так интересно!

Кейт понятия не имела.

— Я привезла три-четыре наряда на выбор, — беззаботно откликнулась она. — Но обычно принимаю решение в последнюю минуту.

— А прическу сделаете в греческом или в римском стиле? — полюбопытствовала леди Арабелла.

— Право, пока даже не знаю, — ушла от ответа Кейт и незаметно ткнула локтем Генриетту, чтобы та перевела разговор в другое русло. — Мое последнее увлечение — парики.

— Я тоже привезла роскошный парик, — гордо похвасталась Арабелла.

— Джентльменам парики не нравятся, — снова подала голос графиня. — Я ведь уже много раз тебе говорила, Арабелла, что мужчина смотрит на волосы женщины, чтобы понять, насколько она плодовита.

Все растерянно замолчали.

— Хорошо, что я люблю парики, — наконец нашлась Генриетта. — В ином случае три моих супруга смотрели бы в другую сторону.

— Прошу извинить маму, — негромко произнесла Арабелла.

— Я тебя слышу, дочка, — отозвалась графиня. — Если необходимо, могу извиниться сама. — Она посмотрела на леди Роут. — Простите, Генри. Не стоило говорить о плодовитости в вашем присутствии.

— Дела давно минувших дней, — пожала плечами Генриетта. — Но заметили ли вы, Мейбл, что впервые назвали меня тем именем, которое я предпочитаю?