Виктория Холт - Третий Георг Страница 57

СВАДЬБА В МАСКАРАДЕ

Год, последовавший после отъезда принцессы Августы, принес королю новые огорчения. Обязанности тяготили его. Он лишился Бьюта. И дело не в том, как он понял это сейчас, что советы последнего были столь бесценны, просто он сам полностью полагался на них. А теперь король остался один, хотя ему еще трудно одному справляться со своими обязанностями. Георг хорошо знал свои слабые стороны, но в то же время его чувство долга было столь велико, и он понимал, что должен преодолеть их.

Споры в парламенте, разрыв с Бьютом и, как следствие, охлаждение отношений с матерью, хотя она изо всех сил старалась сохранить свое влияние на него, все это лишило Георга возможности обратиться к кому-либо за помощью. Он особо не жаловал своих министров, но ценил достоинства Питта, хотя автократические требования последнего не позволяли Георгу попросить его сформировать новое правительство.

Можно, конечно, подключить к этим проблемам Шарлотту, но у нее недоставало знаний, необходимых для ведения государственных дел; нельзя сказать, чтобы у нее не хватало для этого ума, просто ее умышленно держали в неведении. Шарлотта могла бы править вместе с ним, как королева Каролина вместе с его дедушкой, но Георг в своем упрямстве заявил, что никогда не позволит женщине вмешиваться в свои дела, и вот поэтому Шарлотта оказалась в стороне. Ее единственной заботой были дети в Ричмонде.

Георг плохо спал; его беспокоила странная сыпь, время от времени появлявшаяся у него на груди. Его осматривали многие врачи, но несмотря на очистительные средства, кровопускания и мази, сыпь появлялась снова и снова. Порой у него кружилась голова и он страдал от сильных головных болей. Все это начинало волновать его, но он держал свои тревоги при себе. Георг полагал, что если бы ему удалось сформировать хорошее правительство, которое урегулировало бы сложные государственные проблемы, что если бы он смог вернуть к себе любовь своего народа, если бы был способен с большим знанием дела и умением, которые даются только опытом, решать государственные дела, то из него получился бы хороший монарх; и тогда – он был уверен в этом – исчезли бы все его сомнения и страхи, из-за которых он не спал по ночам и которые вызывали у него сыпь и головную боль. По крайней мере, у него есть искреннее желание – стать хорошим королем и делать для своего народа все, что в его силах.

Георг вставал рано утром, разжигал камин, затем ненадолго возвращался в постель, ожидая, пока в комнате станет теплее, затем садился за свой письменный стол и просматривал государственные бумаги. В то время Уилкис, к счастью, благополучно пребывал в изгнании. Гренвил, которого Георг называл не иначе как мистер Гренвил и отказывался обращаться к нему по-иному, стал слишком самонадеян, считая себя незаменимым. Возможно так оно и было, поскольку Питт не мог вернуться в правительство. Но король старался не думать о непримиримости своих министров, потому что как только он вспоминал об этом, у него возникала головная боль, а порой он даже терял сознание.

Он радовался как ребенок, когда ему удавалось вырваться из Сент-Джеймса и отправиться в Ричмонд. Какое удовольствие проехать по сельским дорогам, перекинуться парой фраз с прохожими, быть королем-сквайром, с которым каждый рад побеседовать. Милые, розовощекие сельские девушки, неуклюже приседающие перед ним в реверансе; малыши, уткнувшие свои мордашки в материнские юбки. «А ну-ка подойди, – весело говорил он, – разве тебе не хочется поздороваться со своим королем?» «О, сир, он смущается, – выговаривали ребятишек их матери, – но когда он подрастет, и я расскажу ему, что сам король разговаривал с ним, а он прятался за мамину юбку и не посмотрел на него!» Георг гладил головку малыша и говорил ему, чтобы тот слушал свою маму, целовал маленькую девчурку – больше всего ему нравились маленькие девочки в муслиновых платьях и белых фартучках.

Георг посещал фермеров, обсуждал с ними виды на урожай. Однажды, гуляя по сельской дороге, он наткнулся на застрявшую в колее крестьянскую телегу. Крестьянин пытался поднять ее, и Георг помог ему, подставив свое плечо под колесо. А как было приятно, когда крестьянин узнал его и, запинаясь, начал недоверчиво благодарить. Он поступал так в естественном порыве, непринужденно, не задумываясь о своем величии и, естественно, снискал любовь простого люда.

Все было бы хорошо, уверял он себя, если бы только он мог сделать Англию процветающей страной и утихомирить своих министров в Палате общин. Фигура Питта маячила перед королем и его правительством. Если бы только можно было убедить Питта не выдвигать таких требований, быть чуточку менее автократичным, насколько облегчилась бы тогда жизнь; и каким удовлетворением стало бы для короля сотрудничество с таким выдающимся министром. Оглядываясь назад, Георг понимал, какую серьезную ошибку допустили они с Бьютом, вообразив, что «дорогой друг» такой же сильный, умный, дальновидный и значительный политик как и сам Великий простолюдин.

Ну вот, как всегда он вернулся к тяготам государственных дел. Неудивительно, что ему захотелось удрать в Ричмонд.

Георг глубоко сознавал свою ответственность перед семьей. Его братья оказались несколько распущенными, что вовсе не было странным, учитывая тот замкнутый образ жизни, который им приходилось вести до сих пор. Вдовствующая принцесса так боялась, что царящая при дворе безнравственность окажет на них дурное влияние, что по мере возможности держала их в изоляции. Выйдя в свет и не имея ни цели в жизни, ни того положения, которое занимал их брат, ни присущего ему чувства долга, они, вполне естественно, пустились в разгул.

Георг не мог ничего поделать, чтобы обуздать их. Но ему удалось найти мужа для самой младшей в семье Каролины-Матильды, которой исполнилось четырнадцать лет. Нельзя допустить, чтобы она постарела и озлобилась как бедная Августа. Конечно, четырнадцать лет еще не возраст для замужества, но когда выпадает случай, его не следует упускать. Ему было хорошо известно, как трудно найти женихов и невест-протестантов для членов своей семьи. Им не позволялось сочетаться браком ни с кем, кроме протестантов.

Случай представился, когда Георг узнал, что Фридрих Пятый, король Дании ищет невесту для принца Кристиана, своего сына от первого брака и наследника датского престола.

Корона для Каролины-Матильды! Вдовствующая принцесса разволновалась.

– Это очень хорошее предложение, Георг, – сказала она. – Мы не могли бы надеяться на лучшее. Думаю, что их следует обручить без промедления.

– А что на это скажет Каролина-Матильда? – спросил король, и сам же ответил. – Хотя, чтобы она не сказала, ей придется согласиться на этот брак.