Аманда Скотт - Легкомысленная невеста Страница 57

— Лучше бы вам не делать этого, миледи, — пробормотала Сэди. — Я ничего не должна говорить об этом.

— Понятно, — промолвила Дженни. Похоже, Пегбыла права. — А она нашла пропавший жемчуг?

— Нет, только не свой, хотя леди Джонстоун нашла свое пропавшее ожерелье. Кстати, обнаружились и другие пропавшие украшения. Я думала, что разыскала три жемчужины леди Фелины, но она сказала, что они старые, а ей нужно целое ожерелье. Несмотря на это, она так сильно ударила меня, что в ушах зазвенело.

— Боже мой, Сэди… — сочувственно промолвила Дженни.

— Да, и леди Фелина до сих пор считает, что ее ожерелье взял кто-то из обитателей замка. Я ужасно боялась, что она подозревает меня, но я в жизни не брала ничего чужого. Да никто из нас не стал бы, леди Дженни… Господи! — внезапно воскликнула она, воздевая руки вверх. — Как же я вас называю! Мне же теперь следует величать вас леди Дуглас или леди Торнхилл, только я не знаю, как именно.

— Не так и не так, — усмехнулась Дженни. — Я все еще просто леди Исдейл, Сэди, и не стану возражать против того, чтоб ты по-прежнему обращалась ко мне как к леди Дженни.

Она спросила себя, что думает об этом сэр Хью. Но он уже говорил о ее правах и наверняка не станет возражать, если она сохранит свой титул. Подумав о Хью, Дженни тут же пожалела о том, что его нет рядом: ей нужно было поговорить с ним. Но ведь жена, несомненно, имеет право позвать к себе собственного мужа. Интересно, придет ли Хью, если она это сделает или сама зайдет к нему?

Хью все еще сидел за столом и мечтал о постели. Не то чтобы он очень хотел спать, но разговоры Данвити его не на шутку утомили.

Хью уже перестал винить Данвити в злом умысле, потому что было ясно: этот человек попросту предпочел мир бесконечным скандалам, которые, без сомнения, устраивала бы ему Фелина, если бы он вызвал ее недовольство. Этой женщине было достаточно положить руку на живот, застонать, и бедняга лорд тут же был готов сделать ради Фелины что угодно.

Хью понимал, как Данвити хочется иметь сына. Большинство мужчин хотят сыновей. Но ждать пятнадцать лет и за это время не сделать ничего для процветания и безопасности своих поместий и подданных — это уж слишком.

Однако, осознав, что он сам не приложил никаких усилий к тому, чтобы обучить Рида управлению поместьями, Хью понял, что не имеет права винить в этом Данвити. Тем более что, возможно, теперь он сочтет нужным обучить необходимому своих дочерей. Во всяком случае, Мейри скорее всего быстро овладеет наукой управления поместьями, она девочка сообразительная. Озорная Фиона — другое дело, но и она с годами вполне может измениться в лучшую сторону.

Как только появилась возможность вежливо извиниться и уйти из-за стола, Хью немедленно ею воспользовался. В спальне Хью находился Лукас — наводил порядок и собирал вещи. Возле маленького камина стояла большая ванна, наполненная горячей водой, от которой валил пар.

— На ванну даже посмотреть приятно, — заметил Хью, снимая с себя куртку.

— Я слышал, что мы отправимся в Керккудбрайт на корабле, поэтому и решил, что вы наверняка захотите принять ванну. Мне также пришло в голову, что вы не пожелаете взять с собой все ваши вещи, — сказал Лукас.

— Ты был прав насчет ванны, но ошибся насчет вещей, — сказал Хью, расшнуровывая ворот рубашки. — Мы заберем все вещи. Я хочу прямо из Керккудбрайта вернуться в Торнхилл, ведь я уже слишком давно там не был.

— А как же мидели, сэр? — поинтересовался слуга.

— Стало быть, ты обо всем знаешь?

Опустившись на колени, чтобы снять с Хью сапоги, Лукас осторожно проговорил:

— Поскольку я присутствовал при венчании, сэр, как могли бы вы выразиться…

— Не валяй дурака, ладно? Я уверен: ты слышал о том, что она уезжает с нами и что она останется моей женой, пока сама не передумает.

— Да, сэр, я слышал это, и хочу сказать, что вы приняли весьма мудрое решение… несмотря на то что не собирались снова вступать в брак, — добавил Лукас.

— Об этом уже слишком поздно думать. Позаботься о том, чтобы наших лошадей в целости и сохранности доставили в Торнхилл, а багаж погрузили на нужный корабль. Кстати, возможно, у ее милости тоже будут какие-то приказания.

— А как же насчет горничной для миледи, сэр? Возможно, ей нужна горничная.

— Узнай об этом, как только помоешь мне голову, — велел Хью.

Когда слуга ушел, Хью вымылся и высушил волосы у камина. Ложиться спать было еще рано, однако он решил, что ему не помешает хороший ночной сон.

Едва Хью устроился в постели и задремал, как в дверь постучали.

Уверенный в том, что это Лукас привел слуг, которые должны были унести ванну, Хью сердито бросил:

— Да входите же!

Но когда дверь распахнулась, он увидел Дженни. В руках она держала свечу, а ее длинные распущенные волосы шатром накрывали плечи и грудь.

— О! — смущенно воскликнула она. — Я и не думала… То есть я считала, что ты все еще не спишь… Мне не следовало приходить…

Хью уселся в постели, слишком поздно вспомнив про свою наготу.

— Да я могу надеть панталоны и встать в считанные секунды, детка, — силясь держаться спокойно, промолвил он. — Только не убегай.

Его тело тут же отреагировало на ее появление. Дженни повернулась к Хью спиной, и он испугался, что она хочет уйти, поэтому поспешно схватил штаны, натянул и зашнуровал тесемки, стараясь прикрыть свое восставшее естество.

— Заходи же, Дженни. Что случилось? Я послал к тебе Лукаса. Может, ты забыла что-то сказать ему?

— Нет-нет, Лукас отправилась ужинать, — ответила Дженни. — Но у меня в комнате так холодно и я чувствую себя там одинокой. К тому же ты на меня сердишься, вот я и подумала… В общем, наверное, я должна извиниться.

Поскольку она по-прежнему стояла в дверях, Хью подошел к ней, взял за плечо и завел в свою спальню, а затем ногой захлопнул дверь.

На Дженни были только просторный халат лавандового цвета и тапочки, и от нее пахло розами — это был любимый аромат Хью. Он впервые видел ее волосы распущенными. Они спадали вниз длинными волнами, и, коснувшись их, он ощутил, какие они шелковистые и чуть влажные.

— Ты помыла голову, — заметил Хыо.

— Да, я вся помылась, — промолвила Дженни.

А потом, обратив внимание на ваннус водой, она добавила:

— Должно быть, и ты тоже. Здесь пахнет мускусом и гвоздикой.

Хью взял у Дженни свечу, поставил на столик и положил руку ей на плечо.

— Итак, — проговорил он, — зачем ты все-таки пришла ко мне?

— Я же сказала тебе, что должна извини…

— Когда я сержусь, ты сразу узнаешь это.

— Но ты был сердит, — настаивала Дженни.