Виктория Холт - Рожденная для славы Страница 57

Разгневанный граф де Фериа потребовал объяснений. Не желая портить себе удовольствие, я изобразила смущение и слегка погладила испанца по шерстке. Тогда стали говорить, что ни Арундел, ни Пакеринг меня не достойны — на королеве может жениться только принц. Какое-то время фаворитом считался Эрик Шведский.

Мы с Кэт часто шутили на эту тему.

— Я знаю свою королеву, — уверенно говорила Кэт. — Ни один из них вам не нужен. Во всяком случае, так говорите вы сами.

— И стою на этом твердо. Но учти, Кэт, знаем об этом только ты да я. Если будешь болтать, распрощаешься с головой.

— Не слишком-то разбрасывайтесь головами, — предостерегла меня Кэт. — Вы сами говорили, что ваша сестрица наломала дров, казнив лучших людей страны.

— Ты себя причисляешь к лучшим людям страны?

— Несомненно.

— Что ж, тут ты права, — серьезно сказала я.

Она была польщена моими словами и немедленно сообщила последнюю сплетню: герцогиня Суффолк вышла замуж за своего конюшего. Весь высший свет потрясен этим мезальянсом.

— Что ж, пусть наслаждается своим счастьем, — пожала я плечами. — Брак герцогини Суффолк не имеет государственного значения.

— Еще вас очень хотела видеть вышивальщица по шелку.

— Интересно, что новенького изобрела наша мастерица Монтегю? Должна сказать, что она прекрасно разбирается в своем ремесле. А как ты считаешь?

— Совершенно согласна с вашим величеством. Она принесла свое новое изобретение — шелковые чулки.

— Шелковые чулки! Где же они? Почему ты мне их до сих пор не показала?

— У вас такие важные государственные дела…

— Немедленно неси их сюда, несносная.

И Кэти принесла первую в моей жизни пару шелковых чулок.

— Наденьте их, ваше величество, — прошептала она.

Шелковые чулки приятно холодили ноги, которые сразу же сделались гораздо стройнее.

— Передай мастерице Монтегю, что я восхищена ее работой.

— Я так и знала, что вашему величеству понравится. Я заказала еще целую дюжину.

— Вот и умница.

— Я не слишком рисковала, — пожала плечами Кэт. — Если бы вашему величеству шелковые чулки не понравились, их моментально перекупили бы другие дамы.

Кэт перешла к следующей теме — стала пересказывать, что поговаривают в городе о моих женихах.

— Люди рады, что вы поставили на место Испанца, а больше всего народу хочется, чтобы вы вышли замуж за кого-нибудь из англичан. Многие сокрушаются, что лорд Роберт уже женат.

Я с загадочным видом улыбнулась. Стало быть, лондонцы думают, что Роберт Дадли, будь он холост, мог бы стать моим мужем. Очень интересно.

Явился Уильям Сесил, весьма встревоженный и озабоченный. Он сообщил, что Филипп Испанский обручился с сестрой короля Франции.

— Теперь Франция и Испания объединяются, — сказал Сесил. — Не будем забывать, что король Французский уже объявил свою невестку Марию Стюарт истинной наследницей английского престола. Наши самые могущественные враги отныне примирились между собой.

— И все же я правильно сделала, что не согласилась стать супругой Испанца. Ведь именно из-за него народ невзлюбил мою сестру.

С этим Сесил спорить не стал.

— А союз между Францией и Испанией — последствие моего отказа, — продолжила я.

— Все это так, — вздохнул Сесил, — но теперь мы остались в окружении могущественных врагов. Нужно, чтобы вы, ваше величество, как можно скорее нашли себе супруга. Если родится наследник, ваше положение укрепится.

— Мой дорогой Сесил, у меня прекрасные министры, которым я доверяю. Меня любит народ. Если Господь не оставит меня, бояться нечего — никакие враги нам не страшны.

— Ваше величество, вы проявляете мудрость, какую редко встретишь в ваши молодые годы. Народ действительно поддерживает вас так же, как поддерживал вашего отца. К сожалению, ни вашему брату, ни вашей сестре добиться этого не удалось. Я знаю, что у вас хватит мудрости и мужества, чтобы преодолеть любые напасти, но все же будет лучше, если вы выйдете замуж и дадите стране наследника.

— Дорогой Сесил, вы знаете, что я обдумываю этот вопрос.

— Хорошо бы, ваше величество, чтобы вы уже кончили его обдумывать и приняли решение.

— Брак, Сесил, — это материя, требующая зрелого размышления, ведь неудачный брачный союз приводит к несчастью. Мне рассказывали о мезальянсе нашей герцогини Саффолк. Забавно: столь гордая дама вышла замуж за своего конюшего.

— Влюбленные женщины обычно не задумываются о последствиях своих поступков. Но я вас понял. Вы не хотите, чтобы герцогиня заявила, будто вы ей завидуете и хотите последовать ее примеру.

Мое лицо залилось краской, я не сразу нашлась, что ответить. Неужели моя любовь к Роберту до такой степени очевидна?

Сесил вопросительно смотрел на меня. Я хотела устроить ему нагоняй за то, что он слушает сплетни и осмеливается дерзить королеве, но мудрая моя половина велела помалкивать, ведь от Сесила мне нужны были честность и прямота. Кроме того, как я отлично знала, Сесил лукавить и кривить душой не способен. Если заставить его вести себя иначе, он просто покинет мою службу — такой уж он человек.

Поэтому я пожала плечами и ничего не сказала.

ТАЙНА ЗАМКА КАМНОР

При дворе вовсю сплетничали обо мне и Роберте. Мы все время были вместе, а Дадли не делал ни малейших попыток скрывать свои чувства. Я боялась, что и мне не слишком хорошо удается маскировать свою любовь к нему. Да что там! В любом случае красавец-шталмейстер, по долгу службы обязанный находиться рядом с королевой, давал бы пищу для пересудов. Роберт очень ревновал меня к Арунделу и Пакерингу, а те, в свою очередь, ненавидели друг друга и постоянно ссорились. Сесил заметил, что с моей стороны неразумно их натравливать друг на друга, но я не могла удержаться от искушения — давала надежду сначала одному, потом второму. Оба томились неизвестностью, а больше всех изводился Роберт.

Легкомысленная сторона моей натуры наслаждалась пикантной ситуацией, а мудрая — снисходительно наблюдала за происходящим.

Дадли был человеком гордым — иначе я просто не смогла бы его уважать, и больше всего страданий ему доставляла мысль о том, что единственное препятствие к женитьбе на королеве — нелюбимая жена. Видя, как я расточаю улыбки Арунделу и Пакерингу, Роберт отворачивался, а когда я заговаривала с ним, он отвечал мне холодным, бесстрастным голосом. Мой шталмейстер не нарушал этикета, и упрекнуть его было не в чем, просто мне недоставало его страстных, нежных взглядов. Меня саму удивляло, как задевает мое самолюбие деланное безразличие Роберта. Я знала, что он притворяется, и все же на душе было тревожно.