Виктория Холт - Алая мантия Страница 58

– Прячусь. Тут отличное место.

– Я знал, что ты здесь. Заметил твои ноги, когда мы проходили мимо.

– А где Бесс?

– Я отправил ее искать тебя во дворе, так как не хотел, чтобы она обнаружила тебя здесь. Пилар, почему ты всегда ходишь туда, куда не должна ходить?

Пилар выглядела довольной – в ней признали исследователя. Она вспомнила о том, что видела в часовне.

– Говард, мы должны предупредить людей, которые слушают мессу. Кто-то шпионит за ними.

– Ты и шпионишь!

– Я хорошая шпионка. Я ничего не расскажу королеве. А другой может рассказать.

– О чем ты говоришь, Пилар?

– Посмотри туда.

– Нет! Это священный обряд. За такими вещами нельзя шпионить.

– Тогда для чего эта дыра?

– Для того, чтобы те, кто… кто не может ходить в часовню, участвовали в церемонии.

– А почему они не могут ходить в часовню?

– Потому что они слишком молоды или больны.

Пилар кивнула:

– А что находится за тем длинным углублением в стене часовни?

– Ты имеешь в виду хагиоскоп.[59]

– Хагиоскоп? Ты его мне не показывал!

– Я вообще не хотел показывать тебе часовню. Тебе незачем совать туда нос. Это место не для игр, а для молитв.

Пилар схватила его за руку.

– Говард, ты должен их предупредить! Кто-то за ними шпионит. Их поймают, а среди них моя мать.

– Ты видела кого-то в хагиоскопе?

– Да.

Говард выглядел озадаченным и от этого казался моложе своих лет.

– Мне нужно кое-что объяснить тебе, Пилар. Ты вечно все находишь. Сначала обнаружила тайник под плитой, а теперь это…

– Конечно, я все нахожу! – радостно воскликнула она. – Нет смысла что-то от меня прятать.

– Клянешься никому ничего не рассказывать?

– Клянусь.

– Человек, которого ты видела в хагиоскопе, не шпион. Это кто-то, желающий участвовать в церемонии, но тайно.

– Значит, все-таки шпион?

– Да нет же! Вечно ты думаешь о шпионах. Возможно, это друг моих родителей, который не хочет показываться присутствующим.

– В часовне было два незнакомых человека, – сказала Пилар.

– Ты не могла разглядеть их отсюда.

– Могла!

– Никакие глаза не могут разглядеть такое!

– А мои могут! Говард, ты смотришь в эту дыру?

– Нет.

– Значит, ты ходишь в часовню слушать мессу?

– Иногда.

– И Бесс тоже?

– Нет. Бесс пользуется отверстием. Моя мать пока не хочет, чтобы она ходила в часовню. Она вечно всего боится.

– А людей, которые приходят искать чаши, напрестольную пелену и тех, кто ими пользуется?

– Откуда ты знаешь о таких вещах!

– Я все знаю. Кроме того, люди часто об этом говорят. Королеве не нравятся те, кто пользуется этими вещами. Вот почему отец запрещает мне иметь с ними дело.

– Давай уйдем отсюда, – сказал Говард. – Бесс сейчас вернется. Она не должна знать, что ты обнаружила отверстие и видела хагиоскоп.

Они спустились по ступенькам, прошли через комнаты и вышли во двор.

– Ты нашел испанца! – воскликнула Бесс. – Вздернем его на ближайшем дереве?

– Я больше не испанец, – заявила Пилар: ей теперь хотелось быть сыщиком королевы, который обнаружил, что семья предается идолопоклонству, но простил им и уехал, притворившись, будто ничего не заметил.

По мнению Пилар, Харди-Холл был самым интересным местом в мире, уступая разве только Испанскому Мейну.[60]

– Я бы хотела жить в Харди-Холле, – как-то сказала она. – По-моему, это самый чудесный дом на земле.

– Ты не можешь жить здесь, – возразила Бесс. – Это наш дом.

– Я могла бы здесь поселиться… Знаю! Я выйду замуж за Говарда!

– Он, может, не захочет на тебе жениться.

– У него не останется выбора, если так решила Пилар, – усмехнулся Роберто.

– А ты в самом деле решила? – спросила Бесс.

– Пожалуй… Я не могу выйти замуж за Роберто, так как он мой брат, поэтому выйду за Говарда. После Роберто он мне нравится больше всех. Кроме того, нам здесь будет весело. Мы будем подглядывать за людьми, которые сюда приходят… – Поняв, что Говард хочет, чтобы она замолчала, Пилар добавила: – Но мы будем хранить наши секреты, как бы их ни старались вытянуть из нас.

– А что скажет Говард? – осведомился Роберто.

– Я согласен, – ответил Говард. – Я женюсь на Пилар.

Пилар открыла рот и тут же прикрыла его ладонью. – Но ты католик, а я протестантка.

– Пусть кто-нибудь из вас переменит веру, – предложил Роберто.

– Я не могу, – сказала Пилар. – Капитан не позволит мне. Придется тебе стать протестантом, Говард.

Она посмотрела на него и увидела, но он встревоженно нахмурился. Бедный Говард! Вечно он тревожится! Сначала когда они пришли в часовню, потом когда она обнаружила отверстие за секретером, а сейчас потому, что она решила выйти за него замуж. Пилар ощутила незнакомое ей прежде чувство нежности. Она решила, что всегда будет защищать Говарда, заставит его понять, что, какие бы им ни довелось испытать приключения, она, Пилар всегда выйдет победителем, так что ему незачем тревожиться.

– А Роберто женится на Бесс, – быстро сказала Пилар. – Мы все будем жить в Харди-Холле – тут полно места.

– Хорошо, – согласилась Бесс. Роберто посмотрел на нее и улыбнулся.

Когда капитан в следующий раз возвратился домой, Пилар было тринадцать лет. Она неожиданно повзрослела. Ее мечты стали менее шалыми и фантастическими. Правда, ей по-прежнему хотелось отправиться в плавание и открывать новые земли, но это была не просто мечта. Капитан взял бы ее с собой в прошлый раз, будь она постарше, а она поплыла бы с ним, если бы не Петрок Пеллеринг.

Пилар продолжала ненавидеть этого человека. Она никогда его не простит! Он ее унизил, а такие вещи не прощают.

Теперь Пилар уже не рыскала по Харди-Холлу и не играла в прятки в соседнем поместье.

Она знала, что там происходит. Все дело было в постоянной вражде между протестантами и католиками. Англия была протестантской страной, но многие англичане, вроде Харди, оставались ревностными католиками и хотели молиться по-своему, а для этого им был необходим священник. Королева издала новый закон, объявляющий пребывание католических священников в Англии государственной изменой; те, кто предоставлял им кров, считались преступниками. Тем не менее, священники прибывали в Англию, а люди, подобные Харди, продолжали принимать их у себя.

Мистер Уэст учил Пилар и Роберто быть протестантами и верноподданными королевы, которую такие, как Харди, считали сидящей на троне незаконно. Опасность и напряжение, которые Пилар ребенком ощущала в Харди-Холле, делали дом необычайно привлекательным для нее.

Пилар не походила на Роберто и Говарда. Они хотели покоя, а она – приключений.

Но теперь она стала быстро взрослеющей умной молодой девушкой.

– Ясно, что в тебе течет испанская кровь, – говорила Карментита.

Это означало, что Пилар взрослеет раньше Бесс, которая выглядела моложе ее на много лет, хотя родилась всего на несколько месяцев раньше.

– Через год или два ты станешь женщиной, – поздравила ее Карментита, намекая на удивительные вещи, происходящие с девушкой, когда она превращается в женщину.

Пилар твердо решила, что выйдет замуж за Говарда. Харди-Холл должен стать ее домом. Вместо фантастических мечтаний, которые раньше занимали ее ум, она видела себя хозяйкой Харди-Холла. Конечно, опасность никуда не денется – Говард будет продолжать слушать мессу, и в доме придется прятать священника. Ей нужно сделать так, чтобы Говарда с его церемониями и священниками никогда не разоблачили. Сама Пилар должна остаться протестанткой, потому что так обещала капитану; она будет верноподданной королевы Елизаветы, но ей придется оберегать мужа-католика.

Пилар и Роберто останутся протестантами, а Бесс и Говард – католиками.

Она считала, что, если бы они все придерживались одной религии, жизнь стала бы куда менее интересной.

Ей приходило в голову, что для некоторых – ее самой, капитана, Бьянки и Роберто – религия была всего лишь одним из атрибутов повседневной жизни, в то время как для других – ее матери, Харди и мистера Хита – она составляла смысл существования.

И вот в проливе появился корабль капитана…

Пилар, как обычно, отправилась на корабль встречать отца.

Капитан немного постарел, лицо его стало более загорелым и обветренным, на щеке появился шрам, а глаза, поблескивающие на бронзовом лице, словно миниатюрные голубые окошки в коричневой стене, окружала сеть глубоких морщин.

– Да ведь это моя малышка Пиллер! – Приветствие было тем же самым.

– Добро пожаловать, капитан!

– Разрази меня гром, Пиллер! Ты быстро подрастаешь!

Рядом с капитаном появился Петрок Пеллеринг. Его глаза были такими же голубыми, как у капитана, но кожа имела чуть более светлый, золотистый оттенок, а волосы блестели желтизной на жарком солнце.