Сара Ларк - Под парусом мечты Страница 58

Джек откинул волосы с лица жены — и впервые за долгое время увидел на нем выражение полного покоя. Тело Шарлотты освободилось от боли. И ее душа ушла путем духов…

Джек задрожал.

— Мне холодно, — вдруг тихо произнес он, хотя день был теплый и уже взошедшее солнце подсушило его одежду.

Ириапети кивнула.

— Пройдет много времени, прежде чем холод уйдет.

6

— Разве это хака?

Глория стояла рядом с Таматеей за импровизированной сценой в «Рице» и слушала прощальный концерт Куры-маро-тини в Европе. До этого Уильям громко представил музыкантшу и несколько раз повторил, что вырученные деньги пойдут осиротевшим из-за войны детям. Наверное, они уже появились и в Англии. Америка пока что хранила нейтралитет.

Мариса, уже более-менее вставшая на ноги, только что виртуозно аккомпанировала Куре, исполнявшей балладу, которую Глория так безуспешно пыталась разобрать вчера. Девушка не узнала пьесу — Мариса заставляла фортепьяно шептать вместе с голосом духов путорино, была посредницей между рваным ритмом военного танца на заднем плане и чарующим голосом Куры. Это филигранное произведение искусства было встречено громкими аплодисментами. В деревнях маори вокруг Киворд-Стейшн Глория никогда не слышала ничего подобного, и исполняемая хака казалась ей ненастоящей. Правда, она никогда не стала бы утверждать, что разбирается в музыке, но хака маори всегда казались ей вполне понятными. В детстве она смеялась и танцевала с ними, когда бабушка Марама увлекала ее в круг, или же задорно колотила по барабанам. Вряд ли там можно было ошибиться, ритмы открывались даже людям со слабым музыкальным талантом. Однако здесь она видела отточенные танцевальные движения, слышала разветвляющиеся мелодии и инструменты, несомненно созданные маори, но используемые совсем иначе, чем задумывалось изначально. В какой-то момент она отважилась спросить, надеясь, что Таматея не станет над ней смеяться.

Старуха маори лишь пожала плечами.

— Это… искусство, — сказала она после довольно продолжительной паузы, при этом употребив английское слово.

— Наверное, слова «искусство» и «искусственно» однокоренные.

Таматея осторожно подбирала слова, но легко было понять, что она не всегда согласна с интерпретациями Куры.

Уильям Мартин, который тоже услышал вопрос Глории и даже понял его, бросил на пожилую женщину укоризненный взгляд. Он очень плохо говорил на языке маори, но с помощью двух английских слов понял ее ответ.

— Мы не такие пуристы, Глория, — заметил он в свою очередь. — Кого волнует, оригинальная это музыка маори или нет? Главное, что люди понимают. Мы уже подумываем о том, чтобы перевести на английский язык тексты песен Куры. Нам это очень советовали сделать для Америки. Тамошние люди не очень-то ценят фольклор…

— Но ведь в программе написано, что она аутентичная.

Глория толком не понимала, что ей не нравится, но у нее складывалось стойкое впечатление, что ее обманывают в чем-то очень важном. Может быть, она просто слишком тонкокожая. Недавно она поймала себя на том, что нежно ласкает струны тумутуму и гладит дерево толстых флейт. Эти вещи, казалось, утешали. Иногда Глории хотелось удостовериться, что ее страна, которая находится в другой половине земного шара, действительно существует.

Уильям закатил глаза.

— В программах много чего написано, — произнес он после паузы. — В Париже мы видели первое выступление этой Мата Хари. Очень красиво, очень артистично, — но ведь эта женщина в жизни не бывала ни в одном индийском храме, не говоря уже о том, чтобы учиться там танцевать. Я исследовал этот вопрос. Она даже не индианка, и уж тем более не аристократка, что бы там ни говорили. Но людей это не интересует. Главное, чтобы было побольше экзотики и обнаженного тела. Над этим нужно еще работать, наше шоу должно стать привлекательнее…

— Еще больше обнаженного тела? — переспросила Глория.

Костюмы танцовщиц уже сейчас были довольно откровенными. Их пиу-пиу — светло-коричневые юбочки из накрахмаленных полосок льна — заканчивались намного выше колена, открывая голые ноги девушек. И плетеные топы, не имевшие ничего общего с реальностью, тоже были весьма скудными. Женщины-маори часто танцевали с голым торсом. Наблюдая этот обычай, Глория ни о чем плохом не думала; в Киворд-Стейшн это казалось ей совершенно естественным. Здесь же… люди даже сейчас таращились на танцовщиц во все глаза.

— Не будь такой жеманной, малышка! — рассмеялся Уильям. — В любом случае мы думаем, что юбочки нужно сделать покороче, а вот насчет раскраски лица… — Он бросил на Таматею почти упрямый взгляд. — Это мы уберем. Хотя бы для девушек. Пусть мужчины выглядят устрашающе. Эффект ужаса должен присутствовать, как и экзотика. Именно в Америке… — Уильям разразился еще одной лекцией на тему того, что нужно принять во внимание в Новом Свете, когда они повезут туда свое шоу.

Тем временем на сцену вышла группа воинственных мужчин-танцоров. Военные хака сейчас были действительно единственной аутентичной вещью, предлагавшейся в шоу Куры. Ярко разукрашенные мужчины выкрикивали угрозы в адрес врага и размахивали копьями. Казалось, танцорам это доставляет особое удовольствие, и, судя по всему, военные игры были в крови не только у полинезийцев. На данный момент ни один из танцоров не мог похвастаться истинно полинезийским происхождением.

Уильям продолжал рассуждать насчет того, что необходимо сделать в ближайшее время, но Глория уже толком не слушала. В принципе, работа матери по-прежнему оставляла ее равнодушной. Она испытывала только странное сожаление. Крохотный кусочек Новой Зеландии, который еще недавно был в шоу, совсем исчез. Через какое-то время Таматея вернется домой; здесь теперь нечего хранить. Но Глории придется остаться… Хотя она уже сейчас ненавидела Америку.

Без особого энтузиазма Глория поднялась на борт парохода. Прошло бесконечно много времени, прежде чем весь сценический реквизит Куры был уложен в ящики и поднят на борт, но певица настояла на том, чтобы лично проследить за погрузкой. При этом лондонская погода в очередной раз проявила себя с худшей стороны. Постоянно моросил дождь, и, когда Глория наконец вошла в свою каюту первого класса, она была похожа на мокрую кошку. Каюту она делила с Таматеей, что принесло некоторое облегчение. Молодые танцовщицы с труппой не ехали. Уильям распустил ансамбль после финального концерта, поскольку в Нью-Йорке планировалось набрать новый.