Джудит О`Брайен - Выйти замуж за лорда Страница 58

– Я не хотела причинить вам боль. О, Джозеф, я вас искала, вот почему я здесь.

Он снова застонал, Констанс в темноте снова коснулась его лица.

– Ух! – невольно вырвалось у него.

– Простите. Мне приснился страшный сон.

– Так я и подумал. – Теперь его дыхание стало более ровным. – Господи, Констанс, у вас смертельный удар.

– Где вы были? – Ее рука все еще касалась его щеки, ощущая тепло и нежность кожи.

– В данный момент я корчусь от невыносимой боли.

– Откуда вам стало известно, где я?

– Браун провел меня в вашу комнату. Клянусь, вы повредили мне внутренние органы.

– Простите. Значит, вы все время были в Балморале? Почему Браун не сказал мне об этом раньше?

– Я только сейчас приехал. Вот интересно…

– Что интересно?

– Вы только что обнаружили у меня мышцу, о существовании которой я даже не подозревал.

– Я прошу извинить меня. Но все-таки скажите, где вы были все это время?

– В своей лаборатории в Лондоне, работал. Теперь мой черед спросить вас, что вы делаете здесь?

– Я искала вас, Джозеф. Я тревожилась за вас.

– Не стоит тревожиться. Вас послал Филип?

– Нет.

– Он знает, где вы?

– Возможно, во всяком случае, сейчас. Я оставила ему письмо.

– Прекрасно. Значит, мы тут же отправим вас в Гастингс-Хаус. Я уверен…

– Нет!

– Нет?

– Я туда не вернусь.

– Послушайте, Констанс, я знаю, что герцогиня невыносима, но, я уверен, вы к ней привыкнете.

– Значит, вот что вы об этом думаете?

– Я… Констанс! Нет, я этого не думаю. Расскажите мне все.

– Я более не помолвлена с Филипом. – Она слышала, с какой силой он втянул в себя воздух, но продолжала: – Это было все неправильно, Джозеф. По многим причинам, но самая главная из них – это то, что я не люблю Филипа, а он не любит меня. Он влюблен в Виолу.

– В Виолу? Вы сошли с ума! Виола Рэтботтом была его проклятием с младенческих лет. Если бы вы только знали, сколько злых шуток…

– Я знаю. Она сама мне в этом призналась накануне моего отъезда из Гастингс-Хауса. Она все это делала, чтобы привлечь его внимание.

– Кажется, ей это удалось. Он стал ненавидеть ее.

– Нет, это не так. Он любит ее, но он так увлекся местью за вылитые на голову гостей чернила, за мыло в супе, что у него не было времени поразмыслить над причиной.

– А как же Диши?

– Виола согласилась обручиться и выйти замуж за него потому, чтобы избежать участи стать гувернанткой. Вот почему она так долго тянула с этими помолвками. Она все еще надеялась, что Филип вспомнит о ней.

– Дайте мне опомниться. Невероятно, совершенно невероятно!

– Вспомните взгляды, которые они бросали друг на друга. Разве вы не заметили? А в Сандринхеме они не сводили глаз друг с друга.

– Я думал, что он просто следит за ней, опасаясь, как бы она не сделала ему гадость. – Он невольно погладил ее руку. – Я кое-что уже понял, Констанс. Он все время делал с нее наброски. Моя лаборатория полна набросков и портретов Виолы. Видимо, он все время видел перед собой ее лицо. А вы, пожалуй, правы. Черт возьми! Виола и Филип. – Покачав головой, он довольно засмеялся. – Право, Констанс, если бы вы только видели ее в детстве – одни кости, руки да ноги, но на голове всегда огромный бант. Мы считали, что так она маскируется: для кого-то она была просто девчонкой, а для нас двоих – агентом французской разведки, подосланным, чтобы убить нас. У нее были рогатка и коллекция острых камней для нее. Однажды она прицелилась в Филипа, а попала в меня, прямо в щеку.

– Вот откуда у вас этот шрам? – Констанс улыбнулась, снова коснувшись его щеки. – А я-то думала, что он получен на дуэли.

– В какой-то степени это было именно так. Она сражалась за Филипа. Как странно! Она сражалась за него, а мы этого не понимали.

Констанс коснулась своих волос, которые пришли в беспорядок от сна и сражения с Джозефом.

– У вас было интересное путешествие? – спросил он, щекоча своим дыханием ее щеку.

Какой странный вопрос, подумала Констанс.

– Да-да, спасибо. – Она едва осознавала, о чем он спросил.

В темноте она снова погладила его лицо, сначала медленно, понимая, как они близки друг к другу, ближе, чем она себе представляла, и вдруг стала легонько ощупывать его черты – лоб, нос. Когда ее пальцы, скользнув по щеке, коснулись губ, он схватил ее за руку.

– Констанс, – услышала она его шепот.

– Джозеф. – Она тут же прикусила губу, чтобы приглушить голос и то чувство, которое завладело ею.

Но его губы уже приникли к ней. Все куда-то поплыло. Он осторожно взял ее лицо в ладони. Ей была незнакома такая нежность.

– Джозеф, – Констанс снова попыталась поговорить с ним, но он остановил ее.

Она ощутила его близость, тяжесть прильнувшего к ней тела, слышала его дыхание, это было приятно, и хотя удивляло ее, но ей было покойно. Она расслабилась.

Джозеф что-то говорил, но ей уже не хотелось слышать его голос, как бы мил он ни был ее слуху. Она просто хотела чувствовать его рядом, быть с ним.

Он во всем казался ей совершенством. Запах его кожи, чуть уже знакомый ей по случайным и коротким мгновениям, теперь она вдыхала свободно и жадно, с наслаждением. Ее руки ощущали крепость его мускулов, и она угадывала то волнение, которое он испытывал от ее прикосновений.

Он удивительно легко и быстро снял с нее одежду, его руки коснулись ее обнаженной кожи. Вместо испуга и смущения она испытала облегчение. Теперь его руки свободно ласкали ее.

Внезапно поддавшись незнакомому чувству экстаза, она легонько укусила его мочку уха.

Что произошло потом, скорее было похоже на налетевший ураган. Все вдруг смешалось и понеслось куда-то. А потом сладкая истома пронзила Констанс, когда его губы коснулись ее груди.

– Констанс, – тихо, словно выдохнув, произнес Джозеф.

Она более ничего уже не понимала, кроме его ласк и прикосновений, запаха его кожи. Она как бы вся растворилась в нем.

Было все еще темно, и Констанс по-прежнему не могла разглядеть лица Джозефа.

Прежде чем заговорить, он провел рукой по ее волосам и прижал прядь к губам.

– Нам не следовало этого делать, – наконец вымолвил он. – Я не вправе был так поступать. Нам лучше было подождать.

– Я хотела этого, – еле слышно произнесла Констанс. – Более чем чего-либо, и мне все равно, что будет. Я хотела этого. – Она поцеловала его в грудь. – Могу я теперь задать серьезный вопрос?

– Мы пытаемся переменить тему?

– Вы обещаете мне ответить честно?

Глубоко и медленно втянув в себя воздух, он наконец уклончиво ответил:

– Насколько это будет возможно.

– Джозеф, то, что о вас говорят, это правда? Вы действительно намерены отравить королевскую семью?