Кристина Додд - Мой милый победитель Страница 59

Снедающее Винтера белое пламя ярости как будто угасло. Он не принял брошенный Шарлоттой вызов. Ни одна мышца его лица не дрогнула. Ни словом, ни жестом он не выдал своих чувств.

Его молчание подвигло Шарлотту к достижению новых Драматических высот:

— Вы меня слышите? Я принимаю ваше предложение, но никогда не стану вашей женой в полном смысле этого слова.

Он не шелохнулся. Только верхняя губа едва заметно подергивалась. Когда-то давно, в детстве, родители взяли Шарлотту в Лондон на выставку диких животных. И там она увидела огромного гривастого льва. Хищник оставался недвижным, пока девочка рассматривала его, но тоже не сводил с нее пристального взгляда. Казалось, лев в любой момент готов броситься и растерзать того, кто посмеет дернуть его за хвост.

Такую же решимость излучал сейчас Винтер. Мгновение, и Шарлотта поняла, что в будущем ее ждет участь жертвы страшного зверя. Увы, она слишком поздно осознала, что натворила. Слово не воробей…

Мисс Присс больше нет.

Продолжая смотреть на Винтера, она осторожно поднялась на одну ступеньку, потом на другую.

Толпа в коридоре возроптала. Глаза присутствующих были прикованы к Шарлотте, отступавшей перед недвижным Винтером. Оказавшись на безопасном расстоянии, девушка рискнула повернуться к нему спиной. Она совершенно справедливо рассудила, что не стоит тратить время на то, чтобы уйти красиво, и бросилась вперед по коридору, охваченная неподдельным ужасом — прочь, прочь от смертельной опасности и от нахальных, пытливых взглядов!

Она не услышала за спиной ничьих шагов. Судя по всему, Винтер не собирался ее преследовать. Шарлотта побежала к детской, но передумала и свернула к своей комнате, зная, что рано или поздно он ее настигнет и…

Он схватил ее за руку и, резко развернув к себе лицом, прижал к стене. Его ладони обрушились на стену по обе стороны от ее головы.

— Еще до нашей свадьбы ты будешь моей, — выдохнул Винтер в лицо девушке.

Его отвратительная самоуверенность, рост и грубая физическая сила приводили ее в бешенство, но и внушали страх. И все же, гордо вскинув голову, Шарлотта с вызовом посмотрела ему в глаза:

— И что вы сделаете? Изнасилуете меня?

— Нет, — Винтер наклонился так близко, что его дыхание щекотало девушке лицо. — Нет, мисс леди Шарлотта, мне не придется вас насиловать, — проникновенно прошептал он. —

ВЫ забыли, что я уже целовал вас. И теперь я знаю: под вашим жестким корсетом, за маской сдержанных манер скрывается пылкая женщина, и по ее венам течет горячая кровь. Ваши сочные губы открылись навстречу мне по моему желанию. Вы были охвачены страстью, и прежде не одна женщина не отвечала так пылко на мои ласки. Интересно, скольких еще мужчин вы целовали, чтобы приобрести такой опыт?

Да как он смеет! Как он может бросать ей в лицо обвинение в минутной слабости, как смеет говорить в таком тоне о мгновениях, воспоминание о которых она хранила бы, как бесценное сокровище, если бы не их печальные последствия?!

— Кроме Говарда меня не целовал ни один мужчина.

— А-а, — Винтер прикоснулся пальцами к щеке девушки. — Так вы у нас невинное дитя, и в мужчинах ничего не смыслите?

Неужели он сознательно заманил ее в ловушку, чтобы выудить это признание? Конечно же, нет. Он груб, прямолинеен, и хитрость — не его конек. Таким, по крайней мере, привыкла рисовать его себе Шарлотта. Девушка хотела выскользнуть из этих полуобъятий, но наткнулась на маленький круглый столик — подставку для стоявшей на нем хрупкой фарфоровой вазы лазурного цвета.

С нарочитой неторопливостью Винтер сделал шаг в сторону и девушка снова оказалась зажатой между стеной и столиком.

— Осторожней, мисс леди Шарлотта, не то опрокинете вазу и маменька лишится чувств, — Он провел пальцем по шее Девушки. — На шум пожалуют гости. Им только дай возможность понаблюдать за нашим ритуалом спаривания. Вы же этого не хотите, не так ли?

От него пахло кожей и лошадьми, и этот запах напомнил Девушке о том поцелуе на холме. Как же все изменилось с тех Пор! Она отвернулась.

— Нет, я этого не хочу. Но я редко получаю желаемое, — Шарлотта словно со стороны услышала свои исполненные горечи слова. Но у нее был повод себя пожалеть.

Винтеру было мало дела до этих бесполезных эмоций, но, заглянув девушке в глаза, он сказал:

— Я с величайшим удовольствием дам тебе то, что ты хочешь. В первую брачную ночь. — Он улыбался ей, этот белокурый варвар, этот грозный хищник. — К тому времени, как мы встанем перед алтарем, ты будешь изнывать от желания. А я успею попробовать на вкус каждый сантиметр твоего тела, зацелую тебя до исступления, буду ласкать тебя, пока твои соски не нальются, а между ног не станет влажно.

Будь он проклят! Как можно сохранять хладнокровие, когда тебе в лицо говорят такие пошлости? Хуже того, от одних его слов ее соски налились, а между ног стало влажно. Шарлотте потребовалась вся ее сила воли, чтобы выдержать его взгляд, и она яростно прошептала в ответ:

— Я устала повторять, что подобные речи непозволительны.

— Правда? А мне кажется, мисс леди Шарлотта, что этой темы мы с вами прежде не затрагивали. — Винтер наморщил лоб, словно погрузившись в раздумье, а его пальцы легли на пульсирующую жилку у нее на шее. — Нет-нет. Вы говорили, что нельзя делать» конкретизированные» комплименты, откровенно высказывать свои суждения, критиковать английский стиль жизни. Но вы не говорили, что нельзя заниматься любовью со своей женщиной с помощью слов.

Ну что тут сказать? Как возразить? Да и сможет ли она придать своему голосу должную убедительность, чтобы выступить с обличительной речью?

— Так я говорю вам сейчас, — только и выжала из себя Шарлотта.

— До нашей первой брачной ночи вы мне еще много чего скажете, мисс леди Шарлотта, но я не буду этого слушать. Вы скажете «нет», потом вы скажете «может быть», а потом вы будете умолять меня, но слова будут лишь раздувать огонь вашей страсти.

У девушки задрожали колени. Он говорил так горячо, так проникновенно… Ерунда, подобные гнусности — удел лакеев и простодушных служанок. Но когда Винтер говорил, он вовсе не казался вульгарным. Это было так… волнующе.

— Знаете, что бедуины говорят о такой ямочке, как у вас? — его пальцы скользнули к подбородку девушки. — Они называют ее поцелуем ангела и верят, что человек, отмеченный такой благодатью, проживет долгую и счастливую жизнь. Я об этом позабочусь.

— Ни о чем вы…

Винтер силой завладел ее губами. Это был не тот нежный поцелуй, который он подарил ей на холме. Теперь Шарлотта знала, что Винтер всерьез вознамерился на ней жениться. И она уже дала ему свое согласие… Он не был с ней жесток, но противостоять его напору оказалось невозможно. Заключив ее в объятия, одну руку Винтер погрузил в ее волосы, не позволяя отвести голову. Закрыв глаза, он с упоением целовал ее, словно гурман, который наслаждается вкусом редкого вина. Он окружил ее собой. Его руки, его запах, он весь — все казалось Шарлотте родным, но так отличалось от прежнего Винтера, которого она знала…