Кэндис Коул - Рыцарское слово Страница 6

– А вот ястреб. Это тебе, Джон. – Люсьен вручил деревянную птичку второму близнецу. – А эта фигурка для тебя, будущий граф Фортенголл. – С этими словами Люсьен вложил в ладошку пятилетнего Хью деревянного волка.

– Спасибо, Люсьен, – пробормотал Хью.

– Спасибо, Люсьен, – хором откликнулись двойняшки. Получив подарки, малыши помчались во внутренние покои, обсуждая достоинства и недостатки подаренных фигурок и отчаянно споря о том, чей подарок лучше.

Когда младшие братья скрылись за дверью, Люсьен от нечего делать принялся обозревать большой зал, который, по его разумению, следовало именовать не «большой», а «великий», поскольку размерами он ничуть не уступал тронному залу королевского замка. Люсьен, однако, графу Фортенголлу нисколько не завидовал и не моргнув глазом согласился бы обменять это огромное помещение на зал пусть и впятеро меньший, зато в своем собственном замке.

– Луи?

Услышав знакомый и такой родной голос, Люсьен обернулся. Мать быстро спускалась с лестницы, торопясь заключить его в объятия. Ее заботливо поддерживал под локоть супруг.

Обняв сына и расцеловав его в обе щеки, женщина сказала:

– Извини, сынок, я опять назвала тебя Луи. Никак не могу свыкнуться с тем, что ты уже взрослый и тебя следует называть Люсьен. У меня всю жизнь путаница с именами. Рейвена, к примеру, я почти никогда не называю именем, данным ему при крещении. Возможно, по той причине, что его прозвище Рейвен, то есть «ворон», подходит ему куда больше, не говоря уже о том, что оно очень нравится романтически настроенным девицам при дворе.

Мать задумчиво покачала головой и отступила на шаг, чтобы хорошенько рассмотреть своего блудного старшего сына.

– Это верно, мама, – заметил Люсьен. – Рейвен слишком много времени проводит при королевском дворе.

– Что ж, это ему только на пользу. Как-никак он лорд Стоунли, и ему положено быть на виду. Но довольно о Рейвене. Нет слов, чтобы выразить, как я рада твоему возвращению в Фортенголл. Но ты, насколько мне известно, приехал вчера, а стало быть, пропадал невесть где целые сутки. Если бы Хью, Джон и Джеймс не сообщили мне, что ты здесь, я бы так ничего и не узнала. Ты даже не удосужился послать ко мне слугу, чтобы тот сообщил о твоем приезде.

– Как бы то ни было, я все-таки здесь, мама, – сказал с улыбкой Люсьен, – как говорится, лучше поздно, чем никогда.

Люсьен обрадовался, увидев леди Люсинду Фортенголл, свою мать. Она все еще была хороша. Ее глаза сверкали, как изумруды, а в густых каштановых, с рыжинкой, волосах виднелась одна-единственная серебряная прядка.

Переговорив с матерью, Люсьен обратился к своему отчиму, графу Фортенголлу.

– Здравствуй, лорд Йен! – Люсьен отвесил графу почтительный поклон.

Граф Йен Фортенголл обладал целым рядом достоинств. Был белокур, силен и мускулист, а главное, обожал свою жену, леди Люсинду. Граф участвовал во многих сражениях, стяжал славу храброго человека и опытного полководца и был известен всей стране под прозвищем Датчанин.

– Рад видеть тебя, Люсьен, – сказал лорд Йен, хлопнув пасынка по спине. При этом его мужественное, в боевых шрамах лицо озарила улыбка, смягчив суровые черты.

Все трое проследовали к помосту в конце зала, на котором стоял господский стол.

– Просто не верится, что ты выкроил время заглянуть домой. – Это появились Рейвен и Питер. Люсьен пожал плечами и наградил братьев не слишком доброжелательным взглядом.

Леди Люсинда перехватила его взгляд и, усаживаясь в кресло в центре господского стола, спросила:

– У тебя на вечер какие-нибудь планы?

– Да так, ничего особенного, – пробормотал Люсьен, плюхаясь в кресло, стоявшее по левую руку от матери.

– Я бы не стал полагаться на его слова, мать, – с ухмылкой произнес Рейвен, занимая кресло рядом с Люсьеном. – Девчонка, которую он присмотрел для себя на ярмарке, выглядела чертовски аппетитно.

– Правда, – сказал Питер. – Мы с Рейвеном ее видели.

– С каких это пор вы знакомитесь с женщинами на ярмарке? – спросила, поджав губы, леди Люсинда, которой любовные похождения сыновей доставляли массу неприятностей и переживаний.

– Это не мы, мать, – отрапортовали молодые черноволосые лорды. – С твоего позволения, с красоткой на ярмарке познакомился наш старшенький. Даже больше чем познакомился, – добавил Питер.

– Думаю, матери об этом вовсе не обязательно знать, – сухо заметил Люсьен, смерив братьев пронзительным взглядом. Рейвен и Питер сразу сменили тему и принялись обсуждать проблемы семьи и наследственных земельных владений. Говорили о поместье Фортенголл, о Тинсдейле, находившемся в собственности леди Люсинды, а также о двух баронских имениях – Стоунли и Стоунвезере, полученных Рейвеном и Питером. Поговорили также о службе Люсьена в войске короля Генриха. Люсьен изредка смотрел в узкое окошко на небо. До ночи было далеко. Он вполне успеет вернуться в деревню и отыскать белокурую красавицу Адди.

– Люсьен? – обратился к нему лорд Йен.

– Слушаю, милорд.

Граф бросил взгляд на жену, занятую разговором с Рейвеном, и негромко спросил:

– Как твои дела? Только честно.

Молодой рыцарь тяжело вздохнул. Ему не хотелось говорить на эту тему, хотя он верой и правдой служил вместе с Рейвеном и Питером королю Генриху, когда его величество воевал с могущественными баронами, чтобы упрочить свою власть. После войны молодой король предложил рыцарям в качестве платы за службу конфискованные у мятежных баронов имения. Рейвен и Питер приняли щедрый дар монарха, разделили большое поместье на две части и выстроили себе замки, которые находились на расстоянии полета стрелы друг от друга. Люсьен, однако, от королевского дара отказался. Он надеялся вернуть себе законные наследственные земли, которые полагались ему как старшему сыну Гандольфа Эйншема. Дело, однако, затягивалось и за последние шесть лет продвинулось мало. Временами Люсьену казалось, что пройдет еще шесть лет, а оно так и не сдвинется с мертвой точки. Тем не менее, надо было отвечать на вопрос.

– Что именно тебя интересует, милорд? – вежливо произнес он.

– Где твои люди и как они к тебе относятся – вот что меня интересует, – сказал лорд Йен. – Как думаешь, если бы у тебя вдруг появились деньги и ты смог заплатить им за службу, пошли бы они за тобой?

Люсьен крутанулся в кресле, чтобы лучше видеть лицо отчима.

– Пошли бы, – сказал он после минутного размышления. – Только я в свое чудесное обогащение давно не верю. Однако, случись такое, я сумел бы набрать достаточно воинов, чтобы выступить в поход. Это не считая твоих воинов, людей Рейвена и Питера и дружины Гарольда Бекнока – моего приятеля, на которого я всегда могу положиться. Но ведь ты отлично знаешь, милорд, – продолжал он с саркастической улыбкой, – что все это фантазии. Денег у меня не больше, чем у любого странствующего рыцаря, а наемникам, как ты верно заметил, надо платить.