Вирджиния Хенли - Страстная женщина Страница 6

— Спасибо, детка. — Улыбнувшись, леди Заук, взяла свой бокал и направилась к столику. При этом она повернулась спиной к Бесс и Кавендишу.

Не скрывая недовольства, девушка прошептала.

— Прекратите!

Глаза гостя насмешливо блеснули. Он знал, что Маргарет ничего не увидит и не услышит.

— Ни в коем случае. — Увидев алую каплю на пальце девушки, он быстро поднес его к губам и слизнул кровь.

Бесс вскрикнула и чуть не выронила поднос. Ее щеки запылали. Кавендиш и вправду отъявленный повеса, если осмелился флиртовать с ней на глазах у леди Маргарет. Если хозяйка заметит это, то выставит компаньонку из комнаты.

— В чем дело, Бесс? — настороженно осведомилась леди Заук.

— Простите, миледи, я пропила вино! — И девушка наклонила бокал так, что вино выплеснулось на панталоны Кавендиша. — Какая я неловкая, сэр! Сейчас позову лакея..

Взглянув в глаза Кавендиша, Бесс поняла, что ничуть не рассердила его — напротив, он расценил ее поступок как вызов.

Хотя деревня Челси, расположенная выше по течению реки, была лишь в нескольких милях от Лондона, ее считали провинцией. Вдоль берегов здесь тоже стояли роскошные особняки, окруженные зелеными лугами, за которыми начинался густой лес.

В Челси находился величавый Шрусбери-Хаус, принадлежащий Толботам, — одному из самых, знатных и богатых семейств Англии, а напротив садов Кью — громадный квадратный Зайон-Хаус, принадлежащий семейству Дадли. В миле от них смотрелись в воды Темзы высокие, стройные кирпичные башни Ричмондского дворца, а еще выше по течению раскинулся великолепный, несравненный дворец Хэмптон-Корт.

Мечтая о поездке в Челси, Бесс лишилась сна. Предстоящая встреча с Повесой Кавендишем переполняла ее радостным возбуждением и смутной тревогой. Она знала, что пробудила в Кавендише любопытство. Однако понимала при этом, что он, как искушенный джентльмен, может в любую минуту утратить интерес к ней или просто скрыть свои чувства. Бесс предстояло пройтись по краю пропасти, не преступая границ приличия и вместе с тем вызывая в избраннике желание. При этой мысли она содрогнулась.

От вида дворца Челси у Бесс перехватило дыхание. Ее поразили просторные комнаты с множеством окон, залитые ярким солнечным светом. Бесс решила, что когда-нибудь и в ее доме будут такие же окна.

Фрэнсис Грей встретила Бесс так же радушно, как Маргарет Заук и ее дочерей. Леди Фрэнсис снискала всеобщую любовь и симпатию благодаря своим непринужденным манерам и простотой в общении — редким качествам для особы королевской крови. Фрэнсис пленяла всех своим прелестным лицом и золотистыми волосами, однако ее немного портили невысокий рост и излишняя полнота.

Несмотря на то что во дворце Челси был огромный штат слуг, Фрэнсис привезла с собой столько фрейлин, горничных и гувернанток, что Бесс поняла: ей придется взяться за дело, а не просто сидеть рядом с двумя напропалую сплетничающими подругами.

За минувший год Бесс услышала немало подробностей о жизни Генриха Тюдора и королевской свиты. Она знала все о деспотическом нраве Анны Болейн, о вспышках ее гнева и искалеченном мизинце. Оказалось, что Анна не подпускала к себе влюбленного короля шесть долгих лет, а потом все же согласилась лечь с ним в постель. Уступив, она сразу забеременела, и тогда Генрих женился на ней. Фрэнсис как-то с усмешкой обронила:

— Анна без труда отражала натиск Генриха, поскольку любила Гарри Перси. О, Маргарет, прости, это вырвалось случайно!

Поговаривали также, будто Генрих презрительно заявлял, что не желает скакать на «фламандской кобылке», имея в виду Анну Клевскую, свою четвертую жену. Слышала Бесс и об опрометчивых поступках маленькой распутницы Екатерины Хауард, пятой жены короля. И вот теперь Бесс сидела рядом с подругами, а Фрэнсис развлекала их свежими сплетнями.

— Стоило Томасу Сеймуру вернуться из Германии, и Екатерина Парр упала к нему в постель, как созревший персик… Нет, своей надменностью и чопорностью она скорее напоминает лимон.

— Я и не знала, что лорд Латимер умер… — вставила Маргарет.

— Он жив, но ручаюсь, его дни сочтены!

— Фрэнсис, как ты можешь так говорить?

— Мне доподлинно известно, что Генрих сделал Екатерине Парр предложение! Она под строжайшим секретом поделилась этим со своей сестрой. А та, в свою очередь, передала известие мне.

— Бедняжка Екатерина!

— Не стоит сочувствовать ей, Маргарет. Она уже побывала замужем за двумя богатыми стариками и в совершенстве овладела искусством одурачивания мужчин. Эта дама умеет не только высасывать сок из лимонной дольки. Тоже мне католичка! — фыркнула протестантка Фрэнсис.

— Но если она любит Томаса Сеймура…

— Господи, Маргарет, кто же ставит любовь выше амбиций? Зачем довольствоваться королевским зятем, если можно заполучить самого короля?

— Думаешь, она стремится стать королевой?

— Вот именно. Что ей терять, кроме головы? — Фрэнсис сделала непочтительный жест, поразивший Бесс.

— Но если король уже добился своего, ему незачем жениться на Екатерине, — возразила Маргарет.

— Я не говорила, что он добился своего: король только сделал ей предложение. Екатерина весьма умна — сначала она подманила его поближе, а теперь держит на крючке. Это самый надежный способ заполучить мужа.

Бесс слушала с большим интересом, усваивая откровения знатных собеседниц. Она разочарованно вздохнула, когда в гостиную вбежали дочери леди Маргарет и прервали разговор.

— Мама, можно нам пойти на конюшню вместе с леди Джейн? Ей подарили новую белую лошадь.

— Бесс отправится с вами. Только будьте осторожны.

— В конюшне работают десятки конюхов, Маргарет. Твоим дочерям ничто не угрожает. — Фрэнсис улыбнулась Бесс:

— Заодно выбери себе лошадь: завтра мы устроим охоту.

Бесс возликовала.

— Не знаю, сможем ли мы присоединиться к охотникам, Фрэнсис, — нерешительно начала Маргарет. — Я не ездила верхом целый год, с тех пор как вернулась из Дербишира…

Бесс приуныла.

— Маргарет, если уж я отважилась втиснуться в седло, то и тебе это под силу. Отказа я не приму ни от кого: мы поедем все вместе, с детьми. Конюхам и егерям незачем даром есть свой хлеб!

В огромной конюшне девушки нашли целый выводок котят, устроившихся в сене. С радостными возгласами они схватили котят и потащили во двор. Успокаивая кошку, Бесс гладила ее и шептала ласковые слова. Непривыкшая к такому вниманию, черно-белая кошечка свернулась у нее на руках и замурлыкала.

— Значит, ты любишь ласку, киска? И тут на Бесс упала чья-то тень. С перепугу кошка оцарапала ей большой палец, рванулась из рук и удрала.

— Нечего сказать, ласковая киска! — хмыкнул Кавендиш, довольный тем, что увидел Бесс сразу же по прибытии в Челси. Девушка растерялась.