Вирджиния Хенли - Совращенная Страница 6

– Только не на моем веку! – отрезал Николас.

– Не бойся, никуда я не сбегу, – сказала Александра. – По крайней мере до твоего дня рождения. Не упущу шанс побывать на приеме в Хаттон-Холле. Хочу написать обо всех недостатках и слабостях ваших гостей. Держи пальцы крестиком, чтобы разыгрался какой-нибудь скандал.

– Бесенок! – Он провел рукой по ее волосам, от всей души надеясь, что под яркими кудряшками кроется разумная голова. – Еще по стаканчику, и пойдем искать Руперта.

Не успел Ник отворить для Алекс дверь летнего домика, как увидел своего разъяренного папеньку. В нос ударил стойкий запах бренди. Николас приказал Александре уйти и возблагодарил Господа за то, что она хоть раз в жизни послушалась его.

– Грязный развратник! Ты увлек ее сюда, дабы соблазнить! Держись подальше от Александры Шеффилд, ты же знаешь, черт побери, что она предназначена Кристоферу! Поэтому тебя и влечет к ней, свинья? Ты домогаешься всего, что принадлежит ему!

Это несправедливое обвинение привело Николаса в бешенство. Он никогда не позволял своим чувствам к Александре одержать верх, не думал о ней и уж тем более не домогался ее. Ник стиснул зубы и сжал кулаки, стараясь справиться с приступом гнева.

Генри Хаттон бросил многозначительный взгляд на бутылку шампанского.

– Ты пытался подпоить ее и лишить девственности… или я опоздал? – подозрительно сощурил он глаза.

Это было уже слишком. Ник замахнулся бутылкой и ударил папашу прямо в висок. Лорд Хаттон упал на траву точно подкошенный и замер без движения.

Собравшиеся оцепенели. В воздухе повисла тишина.

– Он мертв? – осмелился кто-то спросить.

– Мертвецки пьян! – с презрением бросил Ник и пошел прочь.

На следующее утро Ник Хаттон заглянул в Лонгфорд-Мэнор заверить Александру, что все в порядке.

– Вы наследник или запасной? – направила на него лорнет Дотти Лонгфорд.

– Я Николас, миледи, – улыбнулся он ее прямодушному вопросу.

– М-м, я так и знала, от наследника визитов не дождешься. – Она поправила свой черный парик. – Я бы предложила вам позавтракать с нами, только вот кухарку сегодня утром пришлось уволить. Эти слуги невыносимы! – Как только Александра спустилась вниз, Дотти удалилась. – Я буду в кухне, попробую приготовить себе лосося. Обойдусь без этого сброда, именуемого слугами.

– Эксцентрична, как бандикут, – покачала головой Александра.

– Уж лучше бандикут, чем бешеный бык. Прошу прощения за вчерашний вечер, Александра.

– Чем ты его так рассердил?

– Сам не знаю, – с очаровательной улыбкой соврал Николас, – а сегодня утром отец ничего вспомнить не смог. Провалы в памяти – единственное преимущество чрезмерных возлияний. Я просто хотел убедиться, что этот эпизод тебя не расстроил.

– Услышать от лорда Хаттона похвалу в твой адрес – вот что было бы удивительно. Он постоянно на тебя злится. Как ты это терпишь, Ник?

– В преддверии нашего дня рождения он вообще стал невыносим. Видимо, воспоминания о маме причиняют ему страдания, – пояснил Ник, пытаясь оправдать поведение отца.

– Он еще пожалеет об этом, когда узнает себя в моем романе!

– Приезжай пораньше в воскресенье, – рассмеялся Николас. – И старую одежду для верховой езды не забудь. Найдешь меня на конюшне.

– Где же еще? – Ее восхищенный взгляд задержался на распахнутом вороте рубашки, открывающем соблазнительную сильную шею. – И альбом прихвачу, – заявила она, зная, что будет рисовать.

Когда Николас ушел, Дотти явилась из кухни со сковородой подгоревшего лосося в руках.

– Обожаю этого мальчика. Будь я лет на десять моложе, поспорила бы с девицами за нашего Адониса!

Александра едва не поперхнулась. Даже если скинуть Дотти лет десять, ей все равно было бы за пятьдесят! Надо признать, Николас Хаттон наводит на мысль о постели всех дамочек, независимо от их возраста.

– Надо бы подумать о маскарадном костюме. – Мысль о предстоящем приеме будоражила кровь Александры. Она уже решила нарядиться молодым человеком, поскольку в присутствии мужчины гости будут вести себя не столь осмотрительно. – Кем вы будете?

– Монашкой, конечно. Пусть все думают, что я храню обет безбрачия.

На этот раз Александра поперхнулась и закашлялась, притворившись, будто виной всему сгоревший лосось.

– Нынешняя молодежь начисто лишена воображения. Сборище бесхребетных жеманных слюнтяев! Разве ты не знаешь, что маскарады появились как благопристойный повод пощеголять в непристойных нарядах? В юности я наряжалась в такие скандальные костюмы, что всех оторопь брала. Из-за одного меня даже прозвали Годивой. – Взгляд ее затуманился. – Интересно, где тот парик с длинными серебристыми волосами? Скорее всего я спрятала его в сундук, который стоит на чердаке. Советую тебе порыться в нем.

– Непременно пороюсь, как только приготовлю вам завтрак.

– Спасибо, милая. Ты просто ангел.

Чуть позже Александра принесла в свою комнату несколько костюмов. Дотти нашла старую слуховую трубу и прижимала ее к груди, словно драгоценность.

– Чума ее побери, это приспособление поможет мне развлечься так, как я давно уже не развлекалась!

– Как средство для тычков?

– Нет! Притворюсь, будто внезапно оглохла. По крайней мере от скуки на приеме не помру.

В пятницу, 21 июля, за день до дня рождения, Кристофер Хаттон с восторгом взирал на большую деревянную коробку с надписью «Джозеф Хейлин, Корнхилл, Лондон». Пистолеты Хейлина славились на всю Англию, и Кристофер понял, что прибыл подарок ко дню рождения. У Кита имелась чудесная коллекция оружия, но он был не прочь добавить к ней еще один экземпляр. Он уже и так и эдак намекал отцу о парочке отделанных серебром пистолетов, которые видел в мастерской Хейлина, и, похоже, его усилия не пропали даром.

– Ну, Кристофер, – заявил отец, поднимаясь из-за стола после обеда, – если хочешь получить свой подарок, приходи на конюшню.

На мгновение Кит удивился подобному предложению, но потом решил, что к каждому пистолету скорее всего прилагается новая кожаная седельная кобура.

– Люблю сюрпризы, – подмигнул Кит брату по пути на конюшню.

Однако сюрприз получился неприятный. Вместо пистолетов отец вручил Кристоферу угольно-черного чистокровного скакуна. Страх молнией пригвоздил Кита к месту, в памяти всплыл десятый день рождения. До той поры, начиная с трех лет, близнецы катались на безопасных пони. Хаттон решил, что в десять лет его наследник вполне готов оседлать своенравного черного гунтера.

Животное привело Кита в ужас, и он всем сердцем пожелал поменяться лошадьми с Николасом, которому досталась послушная серая кобылка. Два дня он не подходил к своему жеребцу, пока отец не заявил, что желает посмотреть гунтера в деле. Кит подкрался к огромному зверю с седлом наперевес и кнутом в мокрой от пота ладони.