Джудит О`Брайен - Выйти замуж за лорда Страница 6

– Ты ее помнишь, Джозеф. Это бывшая Дженни Джером, дочь Леонарда Джерома из Нью-Йорк-Сити. А теперь она леди Рендольф Черчилль. Кажется, она собирается подарить ему первенца. Это будет мальчик. Американские женщины рожают только мальчиков, да благословит их Бог. Во всяком случае, так считает моя мама.

Джозеф глубоко вздохнул и покачал головой. Непохожий на своего бледного, элегантного друга-аристократа, Джозеф был загорелым от постоянного пребывания на открытом воздухе. Если Филип холил свои бакенбарды песочного цвета, то лицо Джозефа было гладко выбрито, что делало его шрам на левой щеке особенно заметным. Филип явно не одобрял этого.

Джозеф брился не вопреки моде, а лишь потому, что его беспокойный образ жизни и постоянные разъезды лишали его всякой возможности отращивать и холить бакенбарды, да и интереса к этому не было. Джозеф Смит с золотисто-каштановой, излишне длинной копной волос, слишком загорелый и мускулистый, чтобы казаться элегантным, совершенно не собирался приспосабливаться к вкусам завсегдатаев Карлтон-клуба.

Но он был его членом. Его богатство сделало его более чем желанным членом большинства клубов, как и желанным гостем на любых светских сборищах. Немало молодых леди не побоялись бы признаться в том, что они находят его неотразимым, мужественным, чуть диковатым. Такой приятный контраст с изысканными денди.

– Филип, я тебя спросил о твоей невесте, а не о жене Рендольфа. Как ее зовут?

– О! Констанс. Да, так ее зовут. Она сирота, насколько мне известно. Ее семья, мне говорили, была когда-то богатой. Да, ее зовут Констанс Ллойд.

– Значит, она с восточного побережья Америки. Откуда именно?

– Что ты имеешь в виду? Откуда? Джозеф, твое пристрастие к деталям наводит скуку.

– Если я должен провести с этой женщиной в экипаже много часов, я должен знать о ней как можно больше. Прежде всего откуда она? Ты можешь вспомнить? Из штата Мэн или Нью-Джерси?

– Не помню, черт побери! Ты же знаешь, что я не был в Америке, Джозеф! Подожди-подожди. Кажется, штат Виргиния. Да, она из Виргинии. Или из Южной Каролины?

– Конфедератка, – промолвил Джозеф. – Это интересно. – Он улыбнулся своему другу. – Итак, она украла твое сердце. Влюблен с первого взгляда?

– Видишь ли… э-э…

– Перестань увиливать от ответа, со мной это не пройдет. Я слишком хорошо тебя знаю. Почему такой завидный жених, как лорд Гастингс, женится на бедной сироте, конфедератке, бывшей гувернантке? Весьма забавно, полагаю. А ну-ка расскажи!

– Черт! Ну ладно. Потому что никто другой не хочет идти за меня.

Джозеф менее всего ожидал услышать это от своего друга, поэтому от удивления у него перехватило дыхание и он поперхнулся глотком виски и брызнул прямо в лицо Филипу.

– Только не на мои бакенбарды! Я сегодня подстриг и попудрил их! – отшатнулся Филип, аккуратно вытирая бакенбарды носовым платком.

– Прости, Филип. Что ты хочешь сказать этим своим «никто не хочет идти за меня»? Вытри слева, там осталось еще немного виски.

Филип в гневе уставился на него, увидев на его загорелом лице насмешку.

– Из-за моего отца, черт бы его побрал! Теперь от меня будет разить, как от бочки со спиртом!

– Не бойся. Это никого не удивит. Почему ты винишь своего отца?

– Ты прекрасно знаешь, как; впрочем, и все остальные тоже, что мой отец чудаковат. Ты попал и на мой галстук. Он тоже влажный…

– Успокойся, как всегда, у тебя безукоризненный вид. Да, твой отец считается человеком со странностями. Но вместе с тем он один из самых богатых аристократов Англии. А это что-то да значит.

– Да, конечно. Ты и твои советы по удачным вложениям принесли нам больше, чем наши земли. Химические краски, не так ли? Кто мог подумать, что искусственная краска индиго спасет нас от, казалось бы, неминуемой катастрофы. Но черт побери, Смит, он тратит свои деньги на то, что роет траншеи в поместье. Ты знаешь, что он строит большой зал на двести человек?

– Неужели? Сейчас? Должно быть, это будет неплохим дополнением к вашему особняку.

– Если бы, но он строит его под землей, под яблоневым садом. По туннелям, на ручных тележках, гости будут прибывать туда из дома. – Филип аккуратно сложил носовой платок и сунул его в карман. – Я знаю, что у моего отца есть прозвище – Крот. Его ему дали наши знакомые, причем люди нашего круга, весьма воспитанные и деликатные. Убери с лица эту противную ухмылку, Джозеф. Она тебе не идет.

– Прости. Дело в том, что я чертовски привязан к твоему отцу. Я испытываю к нему куда больше любви, чем к своим родственникам в Уэльсе. Он хороший добрый человек, Филип. На твоем месте, я бы гордился им.

– Гордиться им? Он вот уже пятнадцать лет как не покидает поместья. Он путешествует по своему туннелю, требует туда доставлять ему завтрак, считая, что нет ничего плохого в готовом завтраке в упаковке. Мне кажется, его заветная мечта прорыть туннель до Лондона, чтобы вовсе не выходить из-под земли. Моя бедная матушка…

– Твою бедную матушку вполне устраивает подобная ситуация. Она просто нравится ей, – перебил его Джозеф. – Ей нравится думать, что вся жизнь в поместье под ее неусыпным надзором, как и вообще все дела поместья. – Понизив голос почти до шепота, он добавил: – Ведь она держит под надзором и тебя тоже.

Филип, кажется, не слышал этих слов.

– Газеты отказались напечатать ее последнее извещение. Она очень рассержена этим, Смит. Очень рассержена.

– Неужели она до сих пор посылает в «Таймс» эти обманные извещения? Они еще больше способствуют слухам. Никто не верит, что твой отец умер. А если это случится, дай Бог чтобы не скоро, вам придется убеждать всех, что это действительно так, но вам никто уже не поверит, даже врачи. Какую смерть твоя мать придумала на сей раз?

– Что он погиб от случайного выстрела на охоте.

Джозеф Смит весело рассмеялся:

– Твой отец не охотился уже бог знает сколько лет.

– Ничего нет смешного в этом, Смит. Она надеялась, что, убрав таким способом отца с дороги, она даст мне возможность жениться на самой лучшей невесте этого сезона. Я второй сын, у меня нет ни профессии, ни заработка, и у меня репутация светского бездельника.

– Перестань, Филип, твои дела не так уж плохи.

– Хуже не бывает. Я предложил руку и сердце не менее чем пяти женщинам в этом сезоне, и каждая из них отказала мне. Даже Лиллиан Лайсл.

Джозеф опять засмеялся.

– Как она поживает? Я не видел ее с прошлого Рождества.

– Она потолстела еще на фунт, а ее усы просто пугают. Но, представляешь, даже Лиллиан Лайсл посмела рассмеяться мне в лицо, когда я объяснялся ей в любви.

– Черт побери, Гастингс, чего ты ожидал? Не ты ли сам послал ей в прошлом году садовые ножницы для ее усов? Почему же ты удивляешься тому, что она не захотела каждый год к Рождеству получать от тебя в качестве подарков садовый инвентарь? И так до конца дней своих?