Марина Евгеньева - Предложение судьбы Страница 6

Сглупила она, но князь тоже хорош! Так себя повести! Она думала, что он благородный дворянин, а он повел себя… повел себя…

Маша не успела додумать мысль. Раздался требовательный стук, и тотчас в комнату влетела Настена. По ее растрепанному виду можно было сразу догадаться, что случилось нечто из ряда вон выходящее.

– Барышня!… Ох, барышня!…

Настена бежала по лестнице и теперь никак не могла отдышаться, прижимая руку к большой полной груди.

Мария тотчас вскочила с резного кресла и с тревогой посмотрела на служанку.

– Что случилось, Настена? Да отдышись ты и говори толком.

– У-у-у, – последовал шумный выдох. – Щас… В общем, так-с, барышня… Там какая-то дама прибыла, важная такая вся, расфуфыренная, духами за версту несет… Так она потребовала разбудить графа нашего… Ну, Яшка и пошел будить сиятельство… Думали кричать будет… Ан нет. Прошел, значится, в кабинет, а там уж его эта дама ждет… Вот тут-то крик и поднялся!

Мария ничего не понимала.

– И что дальше?

– Что дальше, что дальше?! – Настена театрально всплеснула руками. – За вами, барышня, послали. Велели, чтобы вы срочно в кабинет явились.

Мария нахмурилась. Ее сердце сжалось в предчувствии беды.

– А что за дама, Настена? Ты не запомнила ее фамилии?

– А как же не запомнить, запомнила! Некая баронесса фон К-ло-н-ц!! Кажись, так, язык сломаешь, пока выговоришь!!

Мария ахнула. Этого не может быть! Вот уж, право, день полон сюрпризов.

Молодая графиня с помощью служанки быстро собрала волосы. Сердцу стало тесно в груди.

Она прекрасно поняла, про кого идет речь.

Интересная получалась ситуация…

Мария очень много слышала про баронессу фон Клонц. Слышала с самого детства. Когда была маленькой девочкой, то представляла ее прекрасной феей из доброй сказки, а когда подросла, чувства Маши к баронессе изменились.

Елистрат Петрович Погодин, старый вояка, ее дорогой и единственный дедушка, многие годы был влюблен в эту таинственную и неуловимую женщину. Она порхала по Европе, как бабочка, надолго нигде не задерживаясь. Кружила головы мужчинам, оставляя после себя шлейф разбитых сердец. Не миновала эта участь и графа Погодина. Он рано овдовел, его молодая супруга умерла, рожая первенца, и сердце томилось от тоски. А тут загадочная и прекрасная баронесса решила навестить родственников в Вене… Их роман длился коротких два месяца. Потом баронесса вернулась к мужу в Париж, оставив Елистрату воспоминания о былой любви.

После смерти дедушки Маша, разбирая документы, обнаружила стопку писем от баронессы. Все эти годы они сохраняли и поддерживали связь. Дедушка больше так и не женился. И почему-то, когда был назван опекун Машеньки, та особо не удивилась… Поверенные деда долгое время не могли связаться с баронессой, и поэтому Мария была вынуждена приехать в Петербург. Тут, по крайней мере, у нее был дядя по отцовой линии. Который, надо сказать, совсем был не рад видеть родную племянницу. И только когда разговор зашел о ее состоянии, на губах Эльдара Терентьевича заиграла улыбка.

С того момента все и закружилось-завертелось.

Машенька шла по паркету и молилась Пресвятой Деве Марии, чтобы та смилостивилась над своей рабой и помогла сироте.

Разговор в кабинете и впрямь получался шумным. Даже через толстую дубовую дверь хорошо были слышны громкие голоса.

– О, не надо, Эльдар, этого пафоса! Кого ты пытаешься удивить? Меня?!! Ха-ха!

– Вика…

– Виктория Сергеевна, будь так милостив!

– Да как ты смеешь… Не забывай, ты находишься в моем доме!

– И что?!! Ты меня выгонишь? Накоси, выкуси, не получится!! Только не сегодня!!!

Мария громко постучала в дверь и, не дожидаясь ответа, смело шагнула вперед. В кабинете тотчас стало тихо. Две пары глаз устремили взгляд на вошедшую. На их лицах читалось такое удивление, что Мария в первое мгновение засомневалась – не разыграла ли ее непутевая девка Настена?

Граф Манохин, гневно упершись руками в край стола, навис над женщиной, которая стояла напротив него в воинственной позе. На лице гостьи не было и оттенка страха или смущения. Та стояла с гордо поднятой головой, с ухмылкой на лице. Изящная шляпка небрежно покоилась в глубоком кресле.

Как только Маша вошла в кабинет, разговор тотчас прекратился. Баронесса обернулась. Взгляды двух женщин встретились. Теперь Маша могла понять дедушку. Баронессе фон Клонц было за пятьдесят, но она по-прежнему была красива. Жгуче-черные волосы, глубоко посаженные глаза, смуглая кожа, большой чувственный рот, высокие скулы позволяли ей считаться писаной красавицей. К ногам подобных женщин кидают не только сердца, но и дворцы.

Баронесса тоже внимательно изучила Марию, после чего на ее губах заиграла приветливая улыбка.

– Что же ты застыла в дверях, дитя мое? – ласковым спокойным голосом произнесла баронесса и сделала несколько шагов навстречу Марии. – Мы давно тебя ждем, Машенька. Я – баронесса фон Клонц. Но мне будет очень приятно, если ты будешь называть меня Викторией Сергеевной.

Маша присела в реверансе. С первого же взгляда она была покорена баронессой. Да, теперь она легко могла понять покойного дедушку. В стоящей перед ней женщине было море очарования и обаяния.

– Я очень рада с вами познакомиться, Виктория Сергеевна.

– Вот и отлично! Тебе, голубушка, известно, что пока тебе не исполнится двадцать один год или ты не выйдешь замуж, я являюсь твоим опекуном?

– Да…

Мария бросила вопрошающий взгляд на Эльдара Терентьевича, но тот демонстративно скрестил руки на груди и отвернулся к окну.

– Еще лучше! Скажи-ка мне, вещей в доме этого проходимца у тебя много? Сколько времени тебе понадобится, чтобы собрать самое необходимое? За остальное не волнуйся, нам привезут. А если что потребуется, купим или закажем. В Петербурге отличные модистки! А какие магазины! Господи, да за них можно душу дьяволу продать!

События разворачивались столь стремительно, что Маша растерялась. Она не понимала, почему молчит дядя, почему он не желает ей сказать даже пару слов.

– Эльдар Терентьевич… – неуверенно начала Мария.

Обращение племянницы заставило его повернуться, но всем своим видом граф Манохин показывал, что он очень недоволен происходящим. Эльдар Терентьевич небрежно пожал плечами.

– Маша, ты все знала наперед. Баронесса Клонц является твоей опекуншей, но если бы спросили моего мнения…

– Но его никто не спросил, мой милый Эльдар, и правильно сделали, – баронесса неучтиво прервала графа.

Тот от такой наглости и пренебрежения к своей персоне покраснел. В его глазах бушевал огонь, и Мария ожидала вспышки неуправляемого гнева, которому она не раз была свидетельницей. Но, диво, Эльдар Терентьевич смолчал, переборол себя.