Бренда Джойс - Великолепие Страница 60

— Как мне простить тебя, если ты отняла у меня то чем я больше всего дорожил?

— Но ведь мы не знаем наверняка, что Катя — не твоя дочь, Ники, — нерешительно пробормотала Мари-Элен. Он невесело рассмеялся:

— Вот уж это маловероятно!

Кэролайн оцепенела от изумления. Не может быть! Она, наверное, ослышалась!

Мари-Элен молчала. Молчал и Северьянов.

А Кэролайн, скорчившись под столом, боялась, что они услышат удары ее сердца.

— Будь ты проклят! — крикнула Мари-Элен и вышла из библиотеки, громко хлопнув дверью.

Снова наступила напряженная тишина.

Кэролайн взмокла от пота.

И вдруг прозвучал невозмутимый голос Северьянова:

— А теперь вылезайте-ка из-под стола, мисс Браун.

Глава 20

Кэролайн еще надеялась, что ослышалась или, еще лучше, его слова — только плод ее воображения.

— Мисс Браун?

Сердце у нее упало, потом неистово забилось. Кэролайн выползла из-под стола, чувствуя себя совершенно раздаапенной. Его черные лакированные штиблеты оказались прямехонько под ее носом. Поднимаясь, она ударилась головой о стол и поморщилась. Залившись краской, Кэролайн проползла еще два шага, робко подняла голову и встретилась взглядом с Северьяновым.

Наконец она поднялась, уверенная, что князь немедленно выгонит ее… И вдруг она поняла, что ей очень не хочется потерять свою новую работу. Более того, теперь невозможно покинуть этот дом по очень многим причинам.

— Скажите, шпионить — это ваша привычка, мисс Браун? Ну и словечки он выбирает!

— Нет. Мне очень жаль.

— Значит, у вас есть привычка прятаться под столами? — холодно спросил он.

Кэролайн вглядывалась в золотистые глаза князя, пытаясь угадать, сильно ли рассердила его.

— Я и сама не знаю, почему спряталась, когда услышала в холле ваши голоса.

— Обычно люди прячутся, когда их застают за каким-либо недостойным занятием.

Кэролайн судорожно глотнула воздух.

— Я работала над новой учебной программой для Кати. Сначала хотела заняться этим в классной комнате, но там писала письма Тэйчили, и я подумала, что не стоит переделывать режим дня при ней.

Князь взял со стола ее записную книжку и заглянул в нее.

— Вы, я вижу, отвели всего два часа в неделю на рисование и танцы. Во вторник и в четверг.

Кэролайн, почувствовав под ногами твердую почву, вздохнула с облегчением.

— Да. По-моему, при обучении девочек этим предметам уделяется слишком много внимания. Рисование — приятное занятие, а умение танцевать тоже важно для Кати, но ни то, ни другое не расширяет ее кругозор.

Князь внимательно посмотрел на нее, потом снова заглянул в записную книжку.

— Астрономия? Вы хотите, чтобы моя дочь изучала звезды? — Он вскинул бровь. — А это что? Таксономия? Драматургия?

— Я хочу открыть ее разум для восприятия мира, князь. Антропология позволит ей познакомиться с человеком, таксономия — изучить различные классификации… А что касается астрономии, то галактику изучали еще древние греки и египтяне. Благодаря этим наукам Катя научится мыслить логически и анализировать различные составляющие элементы Вселенной, — с энтузиазмом пояснила Кэролайн. — Все это будет способствовать развитию объективного мышления, что составляет основу образования.

— Не решаюсь даже спросить, из чего еще состоит образование. — Князь удивленно поднял брови.

— Вас забавляет мой энтузиазм?

— Ничуть!

— Образование состоит также из развития субъективного мышления, умения творчески воспринимать новые, смелые идеи, — увлеченно продолжила Кэролайн.

— Теперь я уверен: вы именно тот человек, который должен пересмотреть программу обучения Кати. У Кэролайн радостно заблестели глаза.

— Я считаю ваши слова комплиментом.

— Они — чистая правда.

Кэролайн воодушевилась еще больше.

— Мы будем ходить в театр, а потом обсуждать спектакли. Сочинения научат Катю излагать собственную точку зрения. Возможно, мы даже вместе напишем сценарий рождественского представления. И еще я хочу, чтобы она вела дневник. Это развивает способность выражать свое мнение. Вам это не нравится?

— Напротив. Все ваши идеи кажутся мне чрезвычайно интересными. У меня нет никаких возражений против ваших поправок к программе обучения Кати. При условии, что вы позволите ей продолжить также изучать традиционные дисциплины. Например, я хочу, чтобы она изучала латынь.

Кэролайн вздохнула с облегчением.

— Я с вами полностью согласна. Изучив латынь, она приобщится к великолепным образцам литературы.

— Надеюсь, моя дочь тоже прочтет трактат Питера Абеляра в возрасте одиннадцати лет, — усмехнулся князь.

Кэролайн заметила, что он внезапно помрачнел. Может, вспомнил недавний разговор с женой? Боже, неужели Катя действительно не его дочь? Ведь князь всегда говорит о ней «моя дочь»!

Он подошел к шкафчику и налил себе рюмку водки. Кэролайн засмотрелась на него: князь был необычайно красив во фраке и атласных брюках. Чему удивляться? При его физических данных он выглядел бы красавцем в любом одеянии, даже в римской тоге. Северьянов посмотрел на нее через плечо, и Кэролайн поспешно отвела взгляд. «Не забывай, что ты — компаньонка, и тебя должна интересовать только Катя, — сказала она себе и подумала:

— Кого я пытаюсь обмануть?»

— Не хотите ли присоединиться ко мне? — спросил он.

— С удовольствием.

Князь наполнил вторую рюмку и подал ей.

— То, что вы узнали сегодня, не должно выйти за пределы этой комнаты.

Она кивнула. Ей хотелось спросить, правда ли это, но его слова были косвенным ответом на этот вопрос, и Кэролайн не стала проявлять праздного любопытства.

— Я искренне сожалею, что нечаянно подслушала разговор между вами и вашей женой, не предназначенный для чужих ушей.

Князь молча поглядывал на нее поверх рюмки.

Кэролайн залпом выпила водку.

— Наверное, мне пора идти. — Она поставила рюмку на столик.

— Не уходите, — попросил он. Кэролайн замерла.

— Это правда, — сказал князь и задумался, видимо, о прошлом.

— Но вы любите ее, — прошептала Кэролайн.

— Я полюбил Катю с момента появления ее на свет. Я никогда в жизни не видел никого красивее этого крошечного драгоценного существа.

Кэролайн боялась пошевелиться. Почему он так раскрывает перед ней душу?

— О том, что Катя — не моя дочь, я узнал только шесть месяцев спустя, а к тому времени было слишком поздно. — Князь выпил водку и поставил пустую рюмку на стол.

Кэролайн сразу поняла, для чего именно было слишком поздно. Он уже не мог разлюбить девочку. У Кэролайн защемило сердце от жалости к нему.

— Конечно, поздно, — прошептала она. Князь, кажется, даже не слышал ее.