Евгений Маурин - Шах королеве. Пастушка королевского двора Страница 60

– Надо идти! – как-то глухо произнес наконец Филиберт. – Герцогиня предполагала вернуться к вечеру из Сен-Клу и может хватиться меня.

– Мне тоже пора, – отозвалась Христина, и ее голос звучал томной ленью. – Ну, так до следующего раза, мой дорогой мальчик!

Опять послышался звук долгого поцелуя. Затем Филиберт сказал с мольбой и волнением:

– Христина! Я не могу так! Все эти короткие, беглые встречи украдкой… Когда же мы опять проведем несколько часов без помехи, вдвоем?

– Тут, в Фонтенбло, это несколько затруднительно, – ответила Христина подумав, – но… Что же, хочешь – опять в Лебединой беседке? Только вот когда? Знаешь что? В конце недели по случаю приезда герцога предполагается отправиться всем двором на охоту в Мелюнский лес. Как всегда, выедут с вечера, ночевать будут в Мелюне и весь день проведут на охоте, чтобы к вечеру следующего дня вернуться в Фонтенебло. Согласен ты отказаться от охоты?

– О, с восторгом! – воскликнул Филиберт.

– Ну, а я все равно читаю по вечерам молодой королеве.

– Ей-то не до охоты!

– Да, при ее «интересном» положении. Ну, так ты не жди от меня никаких дальнейших указаний и повторений, а в тот вечер, когда все уедут на охоту, приходи незаметно к десяти часам в беседку. Решено? Ну отлично! А теперь последний поцелуй, и пойдем!

«Моя счастливая звезда светит сквозь самые густые облака! – весело подумала Беатриса. – Но я все-таки очень счастлива, что эта парочка наконец удалилась! Не скажу, чтобы было приятно присутствовать при таких сценах! Тем не менее я не жалуюсь и считаю себя вознагражденной с лихвой! Теперь можно и слезть, а то все тело затекло от неудобной позы!»

Молодая девушка осторожно ухватилась за толстый сук и слегка приподнялась. Вдруг она увидела, что на зелени листвы заиграл луч света. Девушка с удивлением обернулась и увидала, что свет шел из-за занавеси окна, которого она до того не заметила, так как оно не было освещено, но тем не менее приходилось как раз рядом с тем местом, где притаилась она.

Заглянуть в чужое окно всегда представляется немного заманчивым, потому что чужая жизнь всегда кажется нам полной каких-то особых чар, которых нет в нашей. Кроме того, Беатриса была любопытна (она сказала бы – любознательна) по природе, да и в той миссии, которую она сама возложила на себя, всякое лишнее знание могло очень пригодиться. Поэтому она воспользовалась своим положением навесу не для того, чтобы приступить к спуску вниз, как она предполагала вначале, а для того, чтобы принять более удобную позу по отношению к окну.

Едва только Беатриса устроилась в новой позе, как занавеска на окне сильно заколебалась, отодвинулась, и в окне показалась фигура герцогини Генриетты Орлеанской.

– Какая духота! – пробормотала она. – Жан, поднимите занавеску, а то в комнате дышать нечем.

Занавеска стала медленно двигаться кверху, и Беатриса увидела пред собой довольно большую комнату, в которой два лакея расставляли канделябры с зажженными свечами.

– Как темню! – снова пробормотала герцогиня. – Совсем, как у меня на душе. Но только там темно и тихо, а у меня… Как мучает меня этот ураган противоречивых чувств! Я не могу так спокойно и хладнокровию идти на преступление, как Олимпия. Но «вино откупорено, его надо пить»! К чему сомнения, когда жребий брошен и колесница судьбы двинута полным бегом вперед?

Герцогиня замолчала, с тоской всматриваясь в ночной мрак. Затем она сделала рукой резкое движение, как бы отсекая что-то, встала от окна и вышла из комнаты.

Беатриса стала ждать. Она видела, что лакеи расставляют на большом столе посредине вино, стаканы и сласти. Значит, сюда должны были прийти. Кто? Вот это-то и хотела узнать Беата!

Прошло немого времени – и обе половинки дверей комнаты распахнулись под руками вытянувшихся в струнку лакеев. В комнату вошли Генриетта, Олимпия де Суассон, маркиз де Вард и граф де Гиш. Это были как раз те лица, которых перечислил Вард герцогу Филиппу Орлеанскому, сообщая о тайном комитете, образовавшемся для устранения Лавальер и д'Арка. Таким образом, Беатриса уже не могла сомневаться, что, несмотря на густые облака, ее звезда все еще ярко светила ей!

VIII

– Садитесь, господа, – оказала Генриетта Английская, указывая гостям на стулья. – Мы уже давно не собирались в полном составе, и каждому из нас найдется, что рассказать. Но прежде всего, Вард, скажите Бога ради, почему вы появляетесь только теперь, когда могли быть здесь уже неделю тому назад?

– Ваше высочество. – ответил маркиз, – во-первых, я ехал не прямо на Фонтенебло, а заезжал в Шартр, где, как мне сказали, живет мастер Бафю, истинный бог механики. Затем, захватив Бафю, я отправился в Париж. Во-вторых, я предпочел провести несколько дней в Париже, чтобы лично наблюсти, пойдут ли работы по изготовлению необходимого механизма в Пале-Рояле.

– Как? – одновременно воскликнули остальные трое. – Значит, вам удалось склонить герцога ко всему?

– Ко всему! – ответил Вард.

– Великолепно! – с радостью заметила Генриетта. – Но рассказывайте теперь все по порядку и подробно, милый Вард!

Маркиз принялся рассказывать о том, что уже известно читателю из начала этого повествования. Его слушали не перебивая, и только тогда, когда маркиз упомянул о последнем козыре, посредством которого он окончательно заручился содействием Филиппа Орлеанского, Генриетта недовольно нахмурила брови и сказала:

– Это – самый неудачный пункт ваших успехов, Вард! Было крайне неосторожно давать герцогу подобное обещание!

– Но почему! – удивился тот.

– Да потому, что Дженни Финч никогда не согласится приехать во Францию, а если и согласится, то она вовсе не так податлива, как вы, видимо, воображаете!

– Да я ровно ничего не воображаю, герцогиня! – возразил Вард. – Предположим даже, что хорошенькая Финч согласится приехать и выполнить то обещание, которое мы дали герцогу за нее. Но ведь, как бы она ни торопилась, она не в состоянии приехать раньше месяца, а на то, чтобы довести наше дело до конца, понадобится самое большое две недели. Таким образом мы все равно добьемся своего, а будет ли герцог Филипп вознагражден…

– Совершенно верно, – подхватил Гиш. – Но только мне кажется, что вы, ваше высочество, ошибаетесь насчет этой легкомысленной барыньки. Мне как раз говорили на днях, что скандал, которым она скомпрометировала мужа, отозвался и на ней. Очень многие дома закрылись для легкомысленной Дженни, и едва ли она откажется последовать вашему приглашению, которое дает ей отличный исход. Ну а что касается ее неподатливости, то… Наше дело кончается с приездом баронессы, большего герцог Филипп не может потребовать от нас, потому что в делах любви каждый действует сам за себя, и если его высочество не сумеет добиться от баронессы знаков особого расположения, то пусть винит самого себя!