Ферн Майклз - Пленительные объятия Страница 61

— Гром и молния, — проворчал старик, — ты? Что ты здесь делаешь?

Нечеткая мужская фигура слегка пошевелилась, а затем бесшумно исчезла в гуще зарослей. Якоб на минуту зажмурился, потом снова открыл глаза: никого! Он тупо посмотрел на бутылку с ромом и с силой швырнул ее в сторону живой изгороди. Если всякий раз, когда он будет прикладываться к чарке, ему станет являться Дик Блэкхарт, то лучше завязывать с выпивкой. И немедленно. Только трезвые душеспасительные беседы с фрау Хольц и крепкий кофе! И ничего больше.

Якоб улыбнулся, довольный тем, что у него такая сильная воля, и потом, прислонившись к дереву, снова задремал.

Тем временем Сирена и ее экономка прогуливались по саду, с одобрением отмечая, как быстро и хорошо идут работы по приготовлению к бал-маскараду. Прежние владельцы особняка, судя по всему, отдали определенную дань садоводческому искусству, так что оставалось лишь нанять несколько опытных работников, чтобы и впредь поддерживать здесь гармонию.

Погода стояла по-прежнему ясная, пышная трава на газонах была сухой. На клумбах распустились первые весенние цветы, густо зазеленела аккуратно подстриженная живая изгородь. Фруктовые и декоративные деревья также щеголяли свежей глянцевитой листвой. Но самым эффектным среди них было некое странное, уже усыпанное первыми цветами дерево, которое один садовник назвал деревом дождя. Его листья походили на перья фантастической птицы, оплетенные золотой канителью. Они отражали солнце подобно доспехам древнего воина. Именно возле этого сказочного стража Сирена устроила в тени ветвей помост для музыкантов.

Перед фасадом дома выстроился длинный ряд столов, накрытых белоснежными кружевными скатертями. Несколько позднее на них должны были появиться роскошные яства: фазаны, индейки, молодые барашки, сочные окорока и прочее.

— Я сделала так, как вы просили, — сказала фрау Хольц с улыбкой, — и велела кухарке, чтобы все сладкие блюда она приправила мускатным орехом. Отведав их, менеер ван дер Рис подумает, что снова вернулся на Яву. Да и вообще, как я поняла, вечер задуман в яванском стиле: разноцветные бумажные фонарики, множество цветов, даже музыканты, которых вы пригласили…

— Ах, фрау Хольц, вы и представить себе не можете, как трудно было их разыскать. Хорошо, что Якоб посоветовал прочесать пристани и заглянуть на каждый прибывший из Ост-Индии корабль. Старик сказал, что многие матросы — отменные музыканты. К счастью, удалось найти нескольких моряков с Явы и еще двоих-троих с острова Бали. Думаю, их участие в представлении придаст нашему вечеру экзотический колорит.

— И не рассчитывайте пробудить в ван дер Рисе тоску по дому! — фыркнула фрау Хольц, всем своим видом давая понять, что Риган не стоит тех усилий, которые госпожа тратит на подготовку вечера. — Глупости все это! Если бы англичане думали о работе, а не о развлечениях, не было бы такого количества нищих на улицах. Я только и слышу о балах, званых обедах, светских раутах… А теперь и вы туда же!

— Насколько я понимаю, — рассмеялась Сирена, — вы не одобряете бал-маскарадов?

— А чего ж хорошего, если люди притворяются тем, кем они на самом деле не являются? Надо полагать, менеер ван дер Рис явится на бал в обличье белой овечки, а его невеста — в образе пастушки!

Сказав это, фрау Хольц тут же пожалела, что упомянула о Ригане в таком контексте. Улыбка мгновенно слетела с лица Сирены, вокруг губ залегли печальные тени.

— Да, всего лишь через шесть дней Риган уже будет женат, — сказала она с грустью в голосе. — Раньше мне казалось, что он все-таки не решится на этот шаг. Похоже, я ошибалась. Говорят, что уже ведутся самые оживленные приготовления к свадебному пиру, по слухам, обещающему быть роскошным. Денег ван дер Рис не жалеет… Ах, скажите мне, фрау Хольц, с каким лицом я появлюсь на этой церемонии? Неужели мне придется вести себя так, будто женитьба Ригана для меня ничего не значит?.. Да, теперь я окончательно потеряла его, — прошептала Сирена, — и навсегда.

— Вы сделаете то, что должны сделать, — с горечью проговорила экономка. — Поступайте так, как и всегда поступали.

— Да, раньше все было по-другому, — сказала чуть не плача Сирена. — Было время, когда в моем сердце преобладали ненависть и жажда мести. Они-то и придавали смысл моей жизни. Потом родился Михель, и я нашла утешение, прижимая к груди это чудесное дитя. Теперь и это ушло от меня навсегда. У меня теперь ничего нет.

— А как же я? — воскликнула фрау Хольц. — Я ведь не покину вас, пока жива, и всегда буду утешать.

— Вы правы, — ответила Сирена. — Честное слово, не знаю, что бы я делала без вас, без Якоба, без всех остальных ребят… Но я вот о чем думаю, фрау Хольц. Хотите ли вы вернуться в Батавию после свадьбы Ригана? Лично я думаю, что, если этот ужасный брак состоится, для меня ничего священного и дорогого там не останется.

— Госпожа, я уже старая женщина и твердо знаю: от жизни убежать невозможно. Зря вы себя мучаете. В самом деле, что вам делать в Батавии?

— Пожалуй, нечего — ни в Батавии, ни где-либо еще. Я теперь одинокая странница, лишенная корней, лишенная родной почвы… Что толку владеть несметными сокровищами, если тебе не с кем ими поделиться? Ведь даже Калеб оставил меня. С тех пор как я в последний раз видела его в Испании, он не потрудился найти меня, хотя известно, что парень здесь, в Англии. Якоб говорил, что видел «Рану» у пристани.

— Может, это просто потому, что юноша боится огорчить вас своим визитом. А уж в том, что Калеб любит нашу госпожу, можете не сомневаться, — попробовала утешить Сирену фрау Хольц.

— Да, — удрученно вздохнула испанка, — на борту фрегата я обходилась с ним так грубо, что теперь не вправе в чем-либо его винить! — тут сеньорита внезапно схватила экономку за руку и одним духом выпалила: — Я хочу только, чтобы Риган любил меня! Но ведь это я сама прогнала его после смерти Михеля!

— Успокойтесь, успокойтесь, госпожа, — засуетилась фрау Хольц, обнимая Сирену и поглаживая ее по спине ладонью. — Возможно, вы и обидели менеера ван дер Риса, но то же самое можно сказать и о нем.

— Как я посмотрю в глаза Ригану? Всякий раз, когда я его вижу, у меня разрывается сердце!

Недавняя сцена в комнате ван де Риса вспомнилась Сирене. Женщина понимала, что если уступит терзавшему ее чувству заброшенности, ее жизнь окончательно потеряет смысл.

Фрау Хольц почувствовала, что Сирена собралась с силами. Она заглянула в эти сверкающие изумрудно-зеленые глаза госпожи и, заметно повеселев, сказала:

— Вот так-то лучше! Сегодня вам нужно держать себя в руках. Ваши тропинки не раз пересекутся в течение вечера, но не следует выворачивать перед ним душу наизнанку. Будьте таинственны и загадочны! А теперь, — ласково проговорила экономка, — вам, госпожа, нужно немного вздремнуть, чтобы набраться сил и выглядеть свежей!