К. Харрис - Когда рыдают девы Страница 63

…«семь, восемь»…

Об ограждение первой опоры моста бился прилив, и его рокот напоминал отдаленный гром.

…«десять, одиннадцать»…

Доски оказались дальше, чем рассчитывал Сен-Сир. Последние десять футов он буквально проехал на животе, обдирая одежду о гравий и каждый миг ожидая пули.

Но выстрела не последовало.

«Сообразительный, гад».

Себастьян растянулся ничком за штабелем. Сердце бешено колотилось, в ушах гудела кровь.

По всей видимости, стрелок просчитал действия своей жертвы и придержал заряд вместо того, чтобы потратить зазря. Теперь убийце требовалось лишь дождаться, пока мишень снова высунется, и спокойно нажать на крючок. 

«Этот парень способен отстрелить голову бегущему кролику за триста ярдов. В темноте».

Порыв ветра принес запахи реки и скрип подвесных конструкций, которые тянулись по обе стороны возводимого моста чуть выше вершин его арок. Себастьян какой-то миг колебался, присматриваясь к темным развалинам,  напрягая слух, чтобы уловить малейший шорох.

Ничего.

Стремительно перекатившись на противоположную сторону настила, виконт осторожно опустился за край, пока не повис, цепляясь пальцами за щели в каменной кладке, болтая ногами над узким веревочным мостиком и бегущей далеко внизу рекой.  

А потом спрыгнул.

Он легко приземлился на хлипкие дощечки, головокружительно закачавшиеся от принятого на себя веса. Теперь, защищенный от стрелка каменной громадой, Себастьян опрометью бросился к берегу. Узкий мосток подпрыгивал и колыхался под его ногами.

Крайний пролет моста возвышался над илистым участком русла и вдавался в усыпанный щебнем берег. Достигнув твердой земли, Девлин на мгновение остановился, напрягая все чувства в попытках уловить любое движение, любой звук. Он пробежал глазами по пыльному, разъезженному склону, зарослям полузасохших бурьянов, смутным очертаниям разрушенного древнего дворца и поймал себя на воспоминании о других, словно из совершенно иной жизни, ночах, когда смерть подстерегала в каждой тени и за каждым углом, когда вдали рокотал не гром, а канонада, а в руинах стояли испанские деревни, почерневшие, еще не остывшие от пожаров.

Себастьян глубоко втянул воздух и, внезапно почувствовав страшную жажду, с трудом сглотнул занывшим горлом. Затем, низко пригибаясь, броском преодолел открытый участок и нырнул за уцелевший кусок древнего дворца.

Когда-то эта часть здания выходила на реку. Элегантный фасад был пронизан высокими, стрельчатыми окнами и поддерживался массивными контрфорсами. Теперь от него осталась одна стена, которая тянулась на восток и обрывалась прямо возле маленькой круглой башни, где засел снайпер. Двигаясь как можно тише, виконт пробирался по развалинам, остро сознавая каждый шелест высоких, сухих сорняков, каждый хруст выскользнувшего из-под подошв камушка. Он прокрался мимо разверзнутой дыры, некогда бывшей огромным средневековым очагом, мимо пустого дверного проема и витка ступеней, поднимавшихся в никуда. Через зияющие окна виднелись массивные линии нового моста, темное, скользящее мерцание реки, закругление каменного фундамента старой башни.

Девлин остановился у края стены, вытащил из кармана кремневый пистолет и тихо взвел курки на обоих стволах, слыша отдаленное громыхание экипажей по Стрэнду и гулкое буханье собственной крови. Глубоко вдохнув, Себастьян выскочил за угол, прицеливаясь вниз и уже нажимая пальцем на спусковой крючок.

Но в башне оказалось пусто – только засыпанный строительным мусором примятый бурьян. Стрелок исчез в ночи, бросив насмешливо прислоненную к истертым древним камням винтовку Бейкера.

ГЛАВА 39

Сэр Генри Лавджой недолюбливал высоту.

Он остановился на приличном расстоянии от зазубренного края недостроенного пролета моста, широко расставив ноги под мощными порывами усиливающегося ветра. Далеко внизу виднелась река, темные волны которой вспенивались и бурлили вокруг временных ограждений мостовых опор. В воздухе висел запах прилива, влажного ила с береговой полосы и медный привкус только что пролитой крови. 

– Как вы сказали, его имя? – переспросил магистрат, глядя на мертвое тело, распростертое под незаконченным карнизом.

Девлин стоял рядом в порванном, запыленном вечернем наряде, пропитанном кровью погибшего. В одной руке виконт сжимал винтовку, и его пальцы на фоне темного цевья казались мертвенно-бледными.

– Арсено. Лейтенант Филипп Арсено из Двадцать второго конно-егерского полка.

Лавджой с кряхтением присел и всмотрелся в тонкие черты,  чувственно вылепленные губы и худощавые щеки французского офицера. В смерти лейтенант  выглядел совсем юным. «Хотя, – подумал сэр Генри, – мужчине, дожившему до пятидесяти с лишним годков, все двадцатипятилетние кажутся юнцами».

Поднявшись, магистрат коротко кивнул двоим из своих людей. Те подняли тело и взвалили его на носилки, позаимствованные в морге для переноски трупа по городским улицам. 

– Никаких предположений о личности злоумышленника? – поинтересовался магистрат у Девлина.

– Я его не разглядел. Он стрелял из развалин сторожевой башни, вон оттуда, справа.

– Желаете, чтобы я сходил посмотрел? – спросил констебль Липер, высокий, словно каланча, с неестественно длинной шеей и обгоревшим на солнце лицом.

– Почему бы и нет, – кивнул Лавджой. – При дневном свете обыщем тщательнее, но сейчас следует по меньшей мере провести предварительный осмотр.  

Полицейский уже повернулся уходить, когда Девлин остановил его:

– У лейтенанта был средних размеров рыже-черный пес, которого тоже подстрелили. Я искал его на берегу, но так и не нашел. Если натолкнетесь на барбоса – и если он еще жив, – пусть его отправят к кому-нибудь, кто сможет позаботиться о его ранах.

– Сделаем, ваша милость, – отозвался констебль и пошел по мосту обратно, оставляя за своим факелом дух горячей смолы. 

Сэр Генри прищурился в туманную даль. С этого места ближний берег выглядел неясным нагромождением темных очертаний и смутных теней.

– Благие небеса, но руины той башни, пожалуй, в трех сотнях ярдов отсюда.

Лицо Себастьяна оставалось бесстрастным.

– Да, около этого.

– Не наблюдай я результата собственными глазами, сказал бы, что подобное невозможно. Даже при дневном свете такой выстрел был бы феноменальным, но как можно на столь запредельном  расстоянии в темноте увидеть цель, не говоря уже о том, чтобы поразить ее? 

– Если у стрелка зоркий глаз, хорошее ночное зрение и твердая рука, ему это удастся. Я знавал снайперов, которые в солнечный день могли попасть в человека с семисот ярдов, если тот не двигался.