Дафна дю Морье - Дух любви Страница 64

Он чувствовал, что все, что было в его жизни до этого мгновения, ничего не стоило. Плин, родина, отец, корабль – все это словно перестало существовать, он был рожден лишь для того, чтобы смотреть в глаза Берты и читать в них ответ на вопрос, который еще не осмелился задать. Его переполняла любовь, любовь к пансиону, ко всем его обитателям, даже к старику Блэку, который был не таким уж плохим малым. Ведь стоит весна, ему двадцать три года, и завтра утром он отправится с ней смотреть на возвращение Стэнли. После этого они обязательно прокатятся в коляске по Риджентс-парку, а потом – хоть в канал головой.

Помнишь эти весенние дали,Шепот ветра и зелень полей?Словно дети, цветы собиралиМы в тени шелестящих ветвей…

– Очаровательно! Очаровательно! – промолвила миссис Паркинс, нащупывая носовой платок.

Кристофер поставил горячими, дрожащими руками на пюпитр перед мисс Дэвис следующие ноты.

– Последний куплет играйте, пожалуйста, помедленнее и потише, – яростно пробормотал он. Мисс Дэвис понимающе склонила голову, и сердце ее учащенно забилось. С пылающими глазами, с Дрожью в голосе он вновь погрузился в песню.

Прекрасное платье я вам подарю.Пойдемте гулять,Беспечно болтать…

Почему она так решительно качает головой? Разве она не видит, что он кладет к ее ногам саму жизнь свою?

Мисс Дэвис тяжело нажимала на педаль, пальцы ее едва касались клавиш.

С удвоенной страстью, срывающимся от избытка чувств голосом Кристофер пел последний куплет:

От сердца ключи вам сегодня вручу,И смерть нам не сможет сказать: «Разлучу!»Пойдемте гулять,Беспечно болтать,Гулять и болтать, мадам!

На следующий вечер Кристофера и Берту со всех сторон теснила толпа, собравшаяся перед вокзалом «Виктория». Им лишь мельком удалось увидеть прославленного путешественника, охраняемого от восторженных зевак кордонами полицейских, и через минуту он исчез.

– Какая прекрасная фигура, вот – настоящий мужчина, – с сияющими глазами воскликнула Берта. – Вы согласны со мной, мистер Кумбе?

– Я не разглядел, мисс Паркинс. Но охотно вам верю.

Они взобрались в омнибус, который шел по направлению к их дому. Голова Кристофера горела от разных планов. Возвращаться сейчас было просто невозможно, нельзя было терять шанс остаться с Бертой наедине.

Вскоре они сошли с омнибуса в конце Бейкер-стрит, и, когда Берта приготовилась было пересесть на следующий, Кристофер схватил ее за руку.

– Мисс Паркинс, – поспешно сказал он, – право же, нет необходимости так спешить. Сейчас прекрасный вечер, вы не сочтете за нечто неприличное, если я предложу вам прокатиться по Ридцужентс-парку?

– Ах! Мистер Кумбе… у меня разбегаются мысли… возможно… разумеется, это будет просто восхитительно…

– Так вы не возражаете? Урра! Прошу прощения за мое возбужденное состояние… дорогая мисс Паркинс, я с трудом соображаю, что делаю. Если мы немного пройдемся, то вскоре обязательно поймаем экипаж.

Через пять минут Кристофер и Берта Паркинс благополучно сидели в коляске и объезжали парк. Кристофер взглянул на свою спутницу, закутанную, несмотря на апрель, в меховой палантин и прятавшую руки в муфте. Высоко на шляпке крепилась вуаль. Забыв про все на свете, полностью теряя голову, Кристофер протянул руку, чтобы вынуть ее ручку из муфты. К его буйному восторгу, руку она не отняла, а лишь вздохнула, и поплотнее закуталась в мех. Чувствуя, что мир может катиться ко всем чертям, а он и глазом не моргнет, Кристофер не произнес ни слова и они продолжали катить по парку. Он был на седьмом небе: никогда, никогда еще не испытывал он такого блаженства.

Он встал с сиденья и постучал в потолок, кебмен открыл дверцу и заглянул внутрь.

– Еще один круг, пожалуйста, – крикнул он твердым голосом. Он снова сел, и явившееся ему зрелище привело его в еще большее волнение.

Мисс Паркинс, – начал он, – мисс Берта, я… я могу называть вас Бертой?

Ответом ему послужило легкое пожатие ее руки.

– Вы станете меня ненавидеть, презирать за то, что я собираюсь сказать вам, – продолжал он. – Я не имею права докучать вам своими глупыми признаниями. Я не достоин касаться края вашего платья, уж не говоря о том, что выше.

Господи, что такое он говорит? Он хотел сказать вовсе не то.

– Нет… нет., во всяком случае, не это хотел я сказать вам. Я хотел вам сказать… О! Берта, может быть, вы… возможно… может, поедем домой?

Он вынул из кармана носовой платок и вытер им лоб.

– Что вы пытаетесь мне сказать? – нежно спросила она. Скромность не позволила ей зайти дальше.

– Лишь то… я не уверен… ах, бог с ним. Берта, милая Берта, извините меня… Я сам не знаю, что говорю. Долгие месяцы я боролся с собой, но тщетно. Я уверен, что навсегда навлеку на себя ваше недовольство, что с этого момента начнется моя агония, которая никогда не кончится.

Она слегка придвинулась к нему, и он на мгновение замолк.

– Берта, можете вы… можете вы, наконец, понять… – он задохнулся, сглотнул, высморкался и лихорадочно поднес ее руку к своим губам.

– Мистер Кумбе… Кристофер… о чем вы? – пробормотала она.

– Берта… я… я прошу вас стать моей женой.

Боже, он это сказал. Наступила трехминутная пауза, в течение которой Кристофер проклинал себя за грубую бестактность.

Затем он вынул из муфты вторую ее руку и поднес к губам.

– Кристофер, – прошептала она, – как вы догадались?

Догадался? О чем догадался? Он пристально взглянул ей в лицо.

– Что я ваша, – прошептала она и в смущении закрыла лицо руками.

Волна безумия захлестнула Кристофера. Это не могло быть правдой. Он неправильно понял ее. Он… но она сидела, прижавшись к нему, и сжимала в ладонях его руку. Голова у него закружилась, и он обнял ее за талию. Приличия были отброшены, манеры забыты, «благородное» поведение, которому он научился в пансионе, улетучилось.

– Поднимите вуаль, – прошептал он. Она повиновалась. Кристофер ударил кулаком в дверцу.

– Полдюжины кругов вокруг парка, да смотрите, помедленнее, – заорал он.

Затем он заключил Берту в объятия…

Так Кристофер Кумбе признался в любви Берте Паркинс в лето тысяча восемьсот девяностое от Рождества Христова.

Глава четвертая

«Кемден-Таун

Йорк-роуд, 32

Дорогой отец!

Я весь день думал о нашем доме и решил написать Вам, чтобы сообщить о своем великом счастье: я женился.

Я не получил ответа на письмо, в котором сообщал Вам о помолвке, и боюсь, что оно затерялось. В конверт я вложил фотографию моей суженой, и мне не терпелось узнать, какое впечатление она на Вас произвела.