Нэн Райан - Солнце любви Страница 66

Покончив с умыванием, Луис отбросил ставший ненужным платок в сторону, поднял с каменного пола крошечную склянку бальзама, снял колпачок и набрал немного снадобья на подушечку пальца.

Теперь настало время заняться страшными волдырями, оставшимися от укусов слепней. Он пристально осмотрел все открытые части ее тела и отодвинул, где было возможно, края одежды, чтобы нанести теплую густую мазь даже на самые маленькие красные точки.

Эми поразилась: зуд и дергающая боль мгновенно утихли. Облегчение было сродни волшебству.

— Ммм, какая благодать, — с чувством протянула она. — Прямо колдовское зелье. Что это за чудо?

Не отрывая взгляда от ее белокожего запястья, Луис ответил:

— Ицтак-патли.

— Никогда не слышала, да оно и неудивительно, — улыбнулась Эми.

— Это старинное ацтекское снадобье, изготовленное по заветному рецепту из редких растений. — Он перечислил пять диковинных названий.

— Вот как, — кивнула она, хотя так ничего и не поняла. — Но где ты его раздобыл?

Его лицо оставалось непроницаемым.

— Я же ацтек. — Только сейчас он поднял глаза к ее лицу. — Или ты забыла?

— Нет, не забыла, просто мне…

— Тицитль не раскрывает секретов. — На его губах мелькнуло подобие улыбки. — Это означает «целитель».

— Понимаю. Просто мне любопытно, где ты взял…

— Готово, — прервал он и, обтерев руки, закрыл склянку. Продолжать расспросы не имело смысла, и все же Эми сгорала от любопытства. Каким образом к нему в руки попало снадобье ацтеков, сделанное из растений, о которых она даже не слышала?

Эти размышления прервались сами собой, когда Луис взял с пола жесткую волосяную щетку и сел на одеяло позади Эми, обхватив ее с боков согнутыми коленями. Не менее получаса он распутывал длинные сбившиеся пряди, освобождая их от сора и колючек, и отложил щетку, только когда ее волосы золотистой волной свободно легли на плечи.

— Запрокинь голову, — сказал он.

Когда она подчинилась, он собрал у нее на затылке тугой пучок, а потом ловко заплел его в густую косу, кончик которой перехватил белым кожаным шнурком, также заранее извлеченным из седельной сумки.

— Тебе лучше? — спросил он, наклоняя к ней смуглое лицо. Она посмотрела ему в глаза и улыбнулась:

— Гораздо лучше, большое спасибо. Где ты научился заплетать женщинам косы?

Вместо ответа он шутя подергал ее за косу и пожал плечами. Но любопытство Эми вспыхнуло с новой силой.

Слишком уж искусно он справился с такими деликатными задачами. Не каждый сумел бы расчесать длинные волосы и заплести косу.

Откуда-то возник непрошеный образ, не раз тревоживший ее воображение. Капитан и Диана Клейтон, сияя улыбками, скрываются за дверью отеля «Ла-Посада». Что произошло между ними в тот день? Что происходило между ними в последующие дни?

Эми попыталась прогнать эти мысли. Сейчас это не имело никакого значения.

— Пока есть возможность, нужно отдохнуть. — Голос Луиса вернул ее к действительности.

— Конечно, — согласилась она, перекидывая косу через правое плечо. — Тебе тоже необходим отдых.

— Разумеется, — подтвердил он, но не сдвинулся с места, стоя у выхода из пещеры и окидывая взглядом лежащие внизу холмы и далеко простирающуюся равнину. — Только прежде я должен убедиться, что по нашему следу не идут мескалеро.

— Мммм… — промурлыкала Эми, подложив руки под голову. Она закрыла глаза, вскоре ее дыхание стало более глубоким и она крепко заснула. Через несколько часов она пробудилась, хотя и не вполне. Приоткрыв глаза, она увидела, что Луис все еще недвижно стоит у входа в пещеру.

На фоне ясного неба его фигура вырисовывалась четким силуэтом и казалась изваянной из гладкого камня. Классический мужской профиль, густые черные волосы, совершенные мускулы. Он был великолепным творением искусства — творением, от которого у нее захватывало дух.

Долгие счастливые минуты Эми наблюдала за ним из-под полуопущенных век, словно зачарованная его дикой мужественной красотой, ожидая хотя бы самого легкого его движения, которое доказало бы ей, что он в действительности человек из плоти и крови, а не холодная безжизненная статуя.

Прошло несколько минут, показавшихся ей бесконечными, прежде чем она уловила подрагивание густых черных ресниц. Улыбнувшись, она закрыла глаза и снова провалилась в сон.

Луис быстро обернулся.

Он знал, что она за ним наблюдала. Теперь он сам наблюдал за ней. Наблюдал, пока не уверился, что она крепко спит. Довольный тем, что она впала в глубокое забытье, он снял куртку и подошел к одеялу. Опустившись на колени, вытащил из-за пояса «кольт», положил его рядом с одеялом, а затем бережно приподнял голову Эми и подсунул под нее сложенную куртку. Тихонько вздохнув во сне, она повернулась на бок, и ее губы приоткрылись над ровными белыми зубами.

Луис невольно улыбнулся, но тут же одернул себя и нахмурился. Он вытянулся рядом с ней, подложив руку под голову, а другой прикрыв собственный обнаженный живот. Его мышцы, которые давно болели от напряжения, начали расслабляться. Безмерно усталый, он чувствовал, что мог бы спать до скончания века, но понимал, что не может себе этого позволить, что им необходимо добраться до ручья Терлингва-Крик до наступления ночи, иначе они останутся без капли воды.

Установив свой «внутренний будильник» на четыре часа пополудни, он закрыл измученные глаза и тяжело вздохнул.

Обессиленные беглецы еще спали, когда настал и миновал полдень; жаркое солнце, свершая свой путь по безоблачному небу, понемногу опускалось, и его косые лучи проникали в пещеру все дальше от входа.

Капитан предвидел, что так и будет, и, выбирая место, где расстелить одеяло, позаботился, чтобы этот уголок оставался прохладным и защищенным от солнечных лучей. Тем не менее в какой-то момент жаркого безветренного дня Луис проснулся. Но его сон был потревожен не солнцем, не сухой жарой и не угрозой приближения апачей.

Дело было в Эми.

Он видел ее во сне. В этом сне волосы были у нее длиной до земли, и оба они находились на облаке, плывущем в поднебесье; и он знал, что она нагая, но ее длинные густые волосы укрывали ее непроницаемой пеленой, и из-за этого он не может созерцать ее прелести. И еще ему снилось, что он заплетает ее волосы в толстую косу… чтобы не торопясь, без помех любоваться ее красотой.

Во сне она охотно позволяла ему рассматривать ее прекрасное обнаженное тело и, словно дразня, щекотала его концом длинной косы, проводя им по его лицу, груди и животу, пока он не ослабел от желания.

Но когда он наклонился к ней, она улыбнулась странной улыбкой, быстро обмотала косой его шею и, смеясь ему в лицо, задушила его… и звук бессердечного смеха был последним, что он услышал, прежде чем его поглотила тьма.

Сон был настолько реален, что Луису было слышно, как бешено колотится его сердце. Он быстро повернул голову и увидел ее ангельское лицо и золотую косу, упавшую на грудь.

На вид это было прелестное и совершенно безобидное создание, но только на вид. Она была самой опасной женщиной из всех, кого он знал, и он ее боялся. Как по-дурацки он утратил всякую осторожность… с того момента, когда вынес ее из становища индейцев-мескалеро.

Она пробиралась ему в душу.

Опять.

Он не должен этого допускать. А если допустит, ему будет некого винить, кроме себя. Все отлично и замечательно, когда своими светлыми руками и ногами она обвивает его тело; все прекрасно, пока она не прибирает к рукам его сердце.

Глаза Луиса сузились, когда он всмотрелся в ее лицо. Внезапное желание ранить ее, причинить ей боль поднялось из самых глубин его существа с такой силой, что его кинуло в жар. У него сжались кулаки, и все тело напряглось. В этот момент Эми проснулась, и первое, что она увидела, были злобные черные глаза, обращенные к ней. Испуганная, она поднялась, опираясь на локоть:

— Случилось что-нибудь… плохое?

На смуглом лице капитана дрогнул мускул. С усилием отведя от нее взгляд, он принял сидячее положение и ответил:

— Пора идти. К ночи мы должны добраться до ручья Терлингва-Крик.

Эми и догадаться не могла, что породило в нем такую перемену. Она видела лишь то, что добрый заботливый спутник, который лечил ее от волдырей, оставшихся после укусов насекомых, и заплетал ее волосы, остался где-то позади, в пещере среди гор.

Угрюмый человек, шагающий впереди по высокому плато, не разговаривал с ней с тех пор, как они покинули пещеру. Теперь, когда солнце спряталось за горами и сухой разреженный воздух начал остывать, Эми жаждала узнать, далеко ли еще до ручья. Но спрашивать она не смела. А сам он, конечно, и не подумает ей это сообщить.

Когда они наконец дошли до ручья, в горах уже сгустились сумерки. При виде этого изобилия чистой, прозрачной воды Эми радостно улыбнулась. Но Кинтано не улыбался. Он хмурился и избегал ее. Она отважилась заговорить: