Анна Рэндол - Тайна ее поцелуя Страница 66

— А как они делаются?

Мари пририсовала еще одну арку к изображению дворца Топ капы.

— Ты ведь не продаешь эти рисунки богатым аристократам-путешественникам, верно?

Мари сделала подпись под картинкой.

Глаза Фатимы алчно вспыхнули; она уже мечтала о цене, которую запросит, если изменит место продажи.

— Хм… я подумаю об этом.

Фатима вытащила еще влажные рисунки из-под руки Мари. Сложив рисунки в картонную папку, она развернулась и ушла.

Ашилла подала Мари чистый лист бумаги.

— Каковы шансы, что один из них окажется в Англии? — спросила горничная.

Мари пожала плечами:

— Шансы очень невелики. Но если бы хоть один из них увидел Беннет, то он бы все понял.

Глава  32

— Из нас получилась неплохая пара, не правда ли?

Беннет поднял глаза на сестру, вошедшую в столовую.

Строгое черное платье Софии не шло к ее бледной коже и золотистым волосам.

— Я ношу траур по человеку, которого не оплакиваю, а ты — по женщине, которую по-настоящему оплакиваешь, — заметила София.

Беннет пожал плечами. Сестра выведала у него имя Мари, но рана была еще слишком свежа, чтобы все это обсуждать. Две недели на корабле и более двух месяцев в Англии не залечили кровоточившую рану. Но правду знала только София; все остальные предполагали, что он носил траур по своему зятю. Однако Беннет даже вспоминать не хотел про этого негодяя и жалел лишь о том, что его убил кто-то другой. Он сам бы с огромным удовлетворением всадил в него пулю.

Его поспешный отъезд из Константинополя оказался ненужным. Супруг Софии умер еще за неделю до его возвращения домой. Несчастный случай на охоте — так было установлено. Но в глазах его сестры появилось какое-то странное выражение, заставлявшее кое о чем задуматься…

— Тебе не нужен был я, чтобы защитить тебя, — сказал он ей однажды.

В тот раз он впервые подошел к вопросу, который собирался задать сестре; Беннет хотел спросить, что же произошло на самом деле.

— Ты был нужен, чтобы напоминать мне, что я достойна защиты, — ответила София.

Казалось, она простила его за то, что он выдал ее тайну отцу и Дартону.

София подняла серебряную крышку с блюда, стоявшего на серванте. Потом вдруг сообщила:

— Наши кузены сегодня остановятся у нас, чтобы выразить свои соболезнования.

— Это которые же?

— Двойняшки Сондеры.

София налила себе чаю.

Беннет поморщился и пробурчал:

— Они по-прежнему одинаково одеваются?

Он постарается быть подальше отсюда, когда они заедут. Сейчас у него не хватило бы выдержки для общения с такими гостями.

София рассмеялась и ответила:

— Вот уж не знаю…

— А они понимают, что он умер два месяца назад? Даже три… — добавил Беннет, нахмурившись.

Он вдруг подумал о том, что за двенадцать лет войны потерял столько друзей, что даже не мог всех их сосчитать.

И еще он потерял Мари… Вот почему его радовал холодный осенний воздух — ведь в такую погоду не увидишь ни одной проклятой бабочки. Но он никак не мог смириться со смертью Мари…

— Они путешествовали по Европе… или что-то в этом роде, — ответила сестра. — По-моему, мать писала тебе об этом.

Тут в дверях появился дворецкий.

— Прибыли господа Сондеры, — сообщил он.

Беннет отставил свою чашку. Бежать было уже поздно.

Вошедшие в комнату молодые люди были одеты в одинаковые сюртуки красно-коричневого цвета.

— Ах, кузен… — сказал один из них, возможно, Тимоти или, может быть, Томас. — Кузен, извините за ранний визит. Однако сегодня после обеда будут скачки, и мы… Мы знали, что вы не станете возражать, если мы заедем пораньше.

Однако София не выглядела горюющей вдовой.

— Мы очень сожалеем о вашей потере, — продолжал гость.

А его брат добавил:

— Да-да, очень.

София сдержанно улыбнулась:

— Благодарю вас за внимание. А как ваше путешествие?

— О, великолепно! Но я завидую вам, Прествуд. Ведь вы столько времени провели в Европе…

Беннет взял со стола газету.

— Да, в самом деле… армейская жизнь идеально подходит для посещения интересных достопримечательностей.

Один из братьев закивал:

— Да-да, конечно. Я всегда сожалел, что мать не позволяла нам вступить в армию офицерами. Мы бы потрясающе выглядели с полковыми регалиями.

Беннет не удостоил это замечание ответом.

София же спросила:

— А где вы побывали?

— О, везде. Хотя в Париже, к сожалению, было неспокойно.

— Как непредусмотрительно со стороны французов, — заметил Беннет. — А у них там не было скачек?

— Расскажите, где вы еще побывали, — попросила София с притворным сияющим видом.

— Надо признаться, мы решили: раз уж у вас умер муж, то мы развлечем вас, показав рисунки, которые мы привезли из нашего путешествия.

Беннет уткнулся в свою газету. Эти молодые люди начали его раздражать.

Несколько минут София делала соответствующие случаю замечания. А затем ее тон изменился:

— О… это просто невероятно! Кто из вас нарисовал это?

Теперь сестра явно говорила искренне.

Любопытство оказалось сильнее Беннета, и он, опустив газету, увидел изображение дворца Топкапы.

— Ни один из нас. Надо признаться, мы нашли рисунок на базаре в Константинополе. Такие сейчас в большой моде. Любой, кто уезжает без рисунка, совершенный «de trope». А лорд Перси купил их семнадцать штук.

Рисунок был выполнен довольно искусно, и Беннет встал со своего места, чтобы получше рассмотреть его. Действительно, рисунок был чертовски хорош. Художник передал всю величественность здания, но добавил чуть-чуть таинственности и… соблазна.

Он присмотрелся и…

Нет, этого просто быть не могло.

Беннет долго вглядывался в рисунок и наконец понял: его могла сделать только Мари.

Беннет выхватил листок из рук кузена и выбежал из комнаты. Кровь стучала у него в ушах, когда он вбежал в библиотеку и поспешил к окну, чтобы снова рассмотреть рисунок. Он никогда не видел, чтобы Мари рисовала что-то еще, кроме растений и насекомых, — но это точно был ее рисунок.

Но кто же продавал ее работы? Какое алчное чудовище продавало работы погибшей при пожаре женщины?

Слова, написанные внизу картинки, наконец-то приковали его внимание.

«Стены из дерева с венами из шелка». Он написал эти строки сразу же, как только приехал в Константинополь. Листок дрожал в его руке, и он положил его на подоконник, чтобы не уронить. Но когда она нарисовала этот дворец? Прошло лишь несколько дней между тем моментом, когда она спасла книгу его стихов, и ее смертью. И большую часть времени он провел с ней.