Барбара Эрскин - Дитя Феникса. Часть 2 Страница 66

Отодвинувшись от занавеси, Ронвен снова села на подоконник. Ей было холодно и неудобно и хотелось в постель, но она была в ловушке. Ей ничего не оставалось делать, как дожидаться, когда Элейн уляжется в постель и заснет. Тогда она сможет как-нибудь выбраться из укрытия и незамеченной покинуть комнату. Она чувствовала себя так, словно ее обманули, и была не на шутку разозлена.

Она проснулась, во второй раз разбуженная голосами. Музыка уже не звучала. Подвинувшись ближе к щели между занавесом и стеной, она услышала голос Илайеса.

– Пришло время вам остаться одной, миледи, – тихо проговорил он. – Я лучше поиграю для вас завтра.

Элейн вдруг выпрямилась, и Ронвен заметила, как по ее лицу пробежала тень подозрения.

– Вы все поняли. – Ее голос резко прозвучал в тишине.

Илайес улыбнулся.

– Понял, миледи. Мне не нужны глаза, чтобы видеть. Я вижу то, чего не видят зрячие. – Он встал, и тут же с пола поднялся заспанный мальчик-слуга и поспешил к нему, чтобы помочь. Ронвен даже не заметила этого юношу, скромно сидевшего у двери.

Элейн почтительно дожидалась, пока Илайес шел к выходу в сопровождении своего слуги, и, только когда он, спустившись по лестнице, оказался на нижней площадке Большой башни, она подошла к двери и закрыла ее на засов. Затем она вернулась к очагу и подбросила в него несколько поленьев. Огонь опять разгорелся поверх затухающих угольков и пепла. Элейн удовлетворенно кивнула, решив, что этих дров вполне хватит на всю ночь. Задув свечу, которая горела на столе, она направилась к постели. Судя по всему, она желала обойтись без помощи служанок.

В спальне царил полумрак. Теплый отсвет пламени в очаге играл на стенах, глубокие, темные тени ложились на пол. Неожиданно для себя Ронвен поняла, что Элейн не одна. Недалеко от нее, в темном, словно бездна, пространстве, стоял мужчина. Она чуть не в голос ахнула, но никто из них – ни Элейн, ни мужчина – не обратили на нее внимания. Где же он прятался? Может быть, он уже был в комнате до того, как она туда пришла? Ронвен даже не почувствовала, как от ужаса волосы зашевелились у нее на голове. Прильнув к щели, она смотрела, что будет дальше. Элейн медленно, словно во сне, приближалась к мужчине. Его силуэт, почти такой же темный, как занавеси полога над кроватью, двинулся к ней навстречу. Мужчина протянул к Элейн руки и заключил ее в объятия.

Охваченная пламенем головешка громко затрещала в очаге, посылая в трубу столб искр, и Ронвен подскочила от неожиданности, но ни Элейн, ни ее возлюбленный не заметили этого. Они были целиком поглощены друг другом. Ронвен с замиранием сердца следила за происходившим, стыдясь того, что зрелище всколыхнуло похоть в ней самой, и все же была не в силах отвести глаз от любовной сцены. Но вот Элейн, наконец, оторвалась от своего возлюбленного. Словно в трансе, она начала раздеваться. Мужчина не помогал ей. Он отступил в тень; его силуэт слился с занавесью полога, и старуха потеряла его из вида. Она даже не знала, там он или куда-то исчез. Платье Элейн упало к ее ногам; Ронвен видела в темноте ее голые руки, – она подняла их, чтобы расплести косы. Волосы рассыпались у Элейн по плечам, и она медленно, через голову, начала снимать с себя рубашку, чувственно потягиваясь и выгибаясь, как бы давая налюбоваться своим телом; рубашка упала к ее ногам. Только тогда мужчина вышел из тени, и Ронвен заметила, что он тоже обнажен. У нее по спине побежали мурашки. Она не понимала, когда он успел раздеться. Он ведь даже не пошевелился.

Внезапно ею овладел жуткий страх. Она не разглядела его лица и даже приблизительно не могла догадаться, кто он, и тем не менее дрожала как осиновый лист от холода и от объявшего ее ужаса.

Огонь в очаге догорал, и в комнате становилось все темнее. Ронвен уже с трудом видела их. Они все еще стояли, обвив друг друга руками, прижавшись друг к другу, как будто желая оттянуть момент, когда они улягутся на ложе, чтобы удовлетворить, наконец, свою страсть. У Ронвен пересохло во рту и застыли ноги – так холодно стало в комнате. Она с тоской смотрела на огонь, и, словно угадав ее желание, с кучки дров сорвалось полено и, ярко вспыхнув, осветило янтарным светом всю спальню. Глянув туда, где они стояли, Ронвен увидела его лицо.

На миг ей перехватило дыхание – так велик был ужас, охвативший ее; она попятилась, забыв о том, что ее руки крепко сжимали края занавесей, и, невольно потянув их на себя, запуталась в них ногами и с воплем рухнула на пол. Занавеси раздвинулись. Старуха барахталась в складках тяжелой ткани рядом с сиденьями на подоконнике, закрывая голову руками.

Голос Элейн звенел от гнева:

– Что ты там делаешь? Вставай!

Ронвен поднялась на ноги, полными ужаса глазами оглядывая комнату. Но короля уже не было. Он исчез. Элейн стояла перед ней одна. Она уже успела накинуть на себя ночную рубашку; лицо ее было бледно от гнева. Ронвен заметила, как поблескивает феникс у нее между грудей.

– Ты долго здесь была?

Старуху так трясло, что она еле держалась на ногах.

– Я спала. Должно быть, я заснула, пока ждала тебя… – От всего увиденного ее мысли путались и речь сбивалась, когда она пыталась оправдываться перед своей воспитанницей. – Прости меня, милая моя, должно быть, я упала с сиденья на подоконнике. Так глупо получилось. – Она валялась в ногах у Элейн, слезы градом катились по ее лицу. Старуха умоляюще протянула к Элейн руки, и та взяла их в свои. Ее лицо смягчилось.

– Ты все время спала? – спросила она как будто с облегчением.

Ронвен, как безумная, закивала головой, стараясь не смотреть Элейн в глаза.

– Я спала, и мне снилось, что я слышу музыку, а потом проснулась и гляжу – я на полу. Прости, я, должно быть, ужасно напугала тебя; она всеми силами старалась собраться, взять себя в руки. Ронвен теперь знала, что Элейн посетил король, но представить себе, что он мог, как живой мужчина, держать ее в объятиях… Это было потрясением для старухи. «Значит, он остался мужчиной и может еще любить, как живой», – в смятении думала она. Кряхтя, она доковыляла до очага.

– В комнате ледяной холод, сокровище мое, – дрожащим голосом пожаловалась она.

– Потому что сейчас полночь, – ласково ответила ей Элейн. – Я провожу тебя в твою комнату и помогу лечь в постель. – Наклонившись, она подбросила дров в очаг. Огонь ярко разгорелся. Тогда Элейн зажгла от него свечу, и комната вдруг вся осветилась, не оставляя темных уголков даже за пологом кровати. Тени исчезли.

Глава двадцать третья

Прошло три ночи, и Александр вернулся. Ронвен продолжала следить за своей госпожой, при каждом удобном случае подкарауливала ее и потому сразу поняла, что он снова с Элейн. Притаившись под стеной замка, в тени, она наблюдала, как Элейн медлительной, ленивой походкой женщины, отведавшей любовной услады, с затуманенными глазами пересекла двор, направляясь в конюшню.