Лора Бекитт - Прощения не ждут Страница 66

— Значит, он думает, что его отец кто-то другой?

— Мне кажется, Эвиан не сказала ему ничего конкретного.

— Какая запутанная у вас жизнь! Моя куда проще, — рассмеялся Кларенс, и этот смех показался Арни нервным и злобным.

— Эвиан считает, что я освободил ее, — добавил он.

— Я заметил, что она питает к тебе родственные чувства.

— К сожалению, она не признает моей вины ни в убийстве ее мужа, ни в том, что касается… тебя.

— Она считает меня вторым Джозефом Иверсом! Подумать только, в ее глазах я стал похож на человека, от которого она страдала всю свою жизнь! — в голосе Кларенса звенело такое отчаяние, что Арни невольно зажмурился.

— Она просто испугалась за сына. За всех нас.

— Она вела себя очень решительно; подумать только, ни разу не дрогнула! Надеюсь, в конце концов женщина с таким характером найдет своей счастье.

— Кларенс, — светлые глаза Арни лихорадочно блестели в темноте коридора, — сказать по правде, мы ехали в Гранд-Джанкшен на свадьбу Эвиан.

Бывший друг сделал резкий, угрожающий шаг вперед, будто желая заставить его замолчать, но идти было некуда, и Кларенс буквально вдавился телом в решетку.

— Он, конечно, богат, красив и умен?

— Кларенс…

— Ладно. Она его любит?

Арни набрал в грудь побольше воздуха.

— Не знаю. Полагаю, Эвиан надеется, что этот брак поможет ей окончательно порвать с прошлым. А еще этот человек очень нравится Дункану.

Кларенс поморщился.

— Зачем было давать ребенку имя Дункан?

— Об этом надо спросить Эвиан. Кстати, за эти годы я несколько раз навещал мистера Хейвуда. К сожалению, он считает тебя погибшим, хотя седло все еще висит на стене.

— Седло?

— Я вернул его твоему отцу.

Кларенс долго молчал, словно о чем-то вспоминая.

— Отец… Что ж, пусть он лучше думает, будто меня давно нет на свете, чем знает правду.

Арни решил, что настала пора хотя бы немного расспросить бывшего друга о его судьбе.

— Что было в твоей жизни?

— Ничего стоящего. Грабежи, виски, карты, шлюхи.

— И все — по моей вине.

Кларенс кривил губы.

— Не бери на себя так много! Я мог распорядиться своей жизнью иначе. Знаешь, Арни Янсон, — внезапно его тон изменился, — что поразило меня больше всего, когда я увидел тебя спустя восемь лет? Твои глаза. Глаза мирного человека, счастливого человека.

— Все это оплачено фальшивой монетой. И теперь я хочу, чтобы восторжествовала истина.

Кларенс пожал плечами.

— Каким образом?

— Я сдал оружие. Но не все. Я дам тебе нож. Бери меня в заложники, и мы выйдем из тюрьмы. Неподалеку привязаны лошади. В одной из седельных сумок есть револьвер, деньги, немного еды.

Кларенс усмехнулся. Странная усталая ирония шла ему куда меньше, чем былая безрассудная горячность. Несмотря на видимую простоту и грубость своей жизни, он казался Арни непонятным и заблудшим человеком.

— Я не вижу ни одной причины, по которой мне бы стоило выходить отсюда.

— Я знаю самое малое две. Первая — чтобы не быть повешенным, а вторая — чтобы поквитаться со мной.

— Ты уверен, что я этого хочу?

— Да, уверен, что хочешь.

— Что ж, — Кларенс сделал паузу, — ты прав. Только тебе-то это зачем? Продолжай жить, как жил, только и всего.

И Арни повторил:

— Ты знаешь.

Он протянул бывшему приятелю нож, и тот взял его. Арни повернулся спиной к решетке, и, просунув руку сквозь прутья, Кларенс обхватил его шею. На миг Арни почудилось, что тот задушит или зарежет его прямо сейчас: он всей кожей ощущал напряженную силу Кларенса, его холодную злобу.

Арни не покидало ощущение, будто это вовсе не спектакль и все происходит всерьез, что он самый настоящий заложник в руках преступника. Он закрыл глаза, мысленно проделывая их дальнейший путь. Он не думал ни о Надин, ни о детях. У него было чувство, будто он свершает самое последнее и главное дело в своей жизни.

Все сошло, как надо. Очутившись вне стен тюрьмы, они опрометью бросились в соседний переулок, где были привязаны кони, и прыгнули в седла. Лошадь Кларенса поднялась на дыбы; Арни видел, как тот распластался у нее на загривке, и ему почудилось, что бывший друг вот-вот унесется во тьму, оставив его наедине с отяжелевшей совестью. Когда Кларенс стегнул коня, Арни погнался следом — за необратимым и неискупимым прошлым.

Они остановились на окраине городка. Дальше начинался густой непроглядный лес. Бывшие приятели слезли с коней и встали друг против друга.

— В той стороне, — Арни показал рукой, — железная дорога. Это недалеко. Надеюсь, тебе повезет, и ты сядешь в поезд. Но перед этим…

Он посмотрел на друга детства и так быстро пролетевшей юности. Кларенс сжал рукоятку револьвера. Его черные глаза казались бездонными, как топь.

— Значит, ты хочешь, чтобы я тебя покарал?

— Да.

— А как же твоя семья?

— Они не останутся без куска хлеба. Поторопись, Кларенс, погоня не будет ждать!

— Хорошо. Ты закроешь глаза?

— Я достаточно долго держал их закрытыми.

Несколько мгновений Кларенс разглядывал револьвер, словно не зная, как с ним обращаться, а потом нацелил смертоносное темное дуло в грудь бывшего друга.

Арни ждал, затаив дыхание. Одна секунда, вторая, третья… В следующий миг он издал дикий крик и выбросил вперед руку. Если б он не успел, пуля вошла бы прямо в сердце Кларенса.

Арни видел, точно во сне, как Кларенс тяжело повалился за землю. Он склонился над ним. Веки раненого были полуопущены, лицо казалось серым, а по одежде расплывалось кровавое пятно.

Арни опустился на колени и приподнял голову друга. Глаза Кларенса медленно открылись, но, казалось, он ничего не видит. Арни оглянулся: кругом стояла тишина и не было ни души. Чуть дальше темнела улица и тянулись ряды домов. Он решил, что если они сумеют добраться до какой-нибудь неприметной дешевой гостиницы, какие строились на окраинах городов и где никто не спрашивал настоящих имен постояльцев, у него появится шанс спасти Кларенса.

— Нам надо как-то дойти до жилья. Если б ты с моей помощью забрался в седло…

Кларенс разомкнул губы.

— А что потом? Позовешь Зану? — в его сдавленном шепоте сквозила насмешка.

— Зана умерла. Но она успела кое-чему научить мою жену Надин.

— Олени никогда не покидают свою тропу. Это делают только люди, — пробормотал Кларенс, и Арни подумал, что он бредит.

Этот путь дался им нелегко, и если б они наткнулись на представителей закона, он вполне мог закончиться смертью. Освещенная луной дорога была похожа на сверкающий сталью клинок. Кларенс был безжизненно-тяжелым; Арни едва удалось втащить его в седло, и теперь он бессильно висел на шее коня.