Лори Макбейн - Найди меня, любимый Страница 68

Лили вздохнула:

— Я сегодня видела Валентина. Он вернулся.

— Дядя Валентин в Лондоне! — взвизгнула Дульси.

— Валентин! Вот здорово! Лили, это правда? — Братишка вскочил. — Где он? Почему он не пришел с тобой сюда? Ты с ним не говорила?

Лили опустила глаза.

— Нет. Я с ним не разговаривала. Мне нужно было время, чтобы обдумать предстоящий разговор. Я должна буду объяснить, что произошло в Хайкрос и почему мы оказались здесь, на ярмарке. Я послала ему записку, назначила встречу на вечер. Тогда мы и поговорим.

— Сегодня вечером? Так он придет сюда? — уточнил Тристрам.

— Нет. Я встречаюсь с ним поздно вечером, и разговор предстоит долгий. Я не хочу, чтобы вы задерживались со мной допоздна. Довольно трудно будет все ему объяснить, — добавила Лили больше для себя.

Радость от предстоящего свидания заметно поблекла, стоило ей подумать, о чем придется им говорить.

— Я хочу переодеться, — вдруг заявила Лили. — Сегодня так жарко. Надо постирать это платье.

— Нам с Фэрфаксом, наверное, стоит пойти с вами, — предложил Фарли. — Рассказать, почему мы и Тилли оказались тоже здесь. Не хочу, чтобы капитан решил, что мы сделали что-то плохое. Боюсь, увидев нас здесь, он так и решит.

Фарли посмотрел на Фэрфакса. Тот даже рот от удивления раскрыл, услышав предложение брата явиться на встречу с Уайтлоу. Однако, по мере того как Фарли говорил, Фэрфакс все больше убеждался в его правоте. Не стоило оставлять у грозного капитана впечатления, что в несчастье, которое постигло его подопечных, виноваты братья Одел.

— Спасибо, Фарли, но лучше я пойду одна. Не думаю, что разговор у нас будет приятным. Я постараюсь не упоминать о том, как вы прятались на церковном дворе и перепугали до полусмерти преподобного и жителей.

— Верно, пожалуй, — согласился Фэрфакс.

— Если бы кое-кто держал рот на замке, история вообще никогда не выплыла бы наружу, — мечтательно протянул Фарли.

— Я никому ничего не скажу! — заявил Тристрам. Неудивительно, ведь он тоже участвовал в этой затее.

— Я про тебя и не говорю, Тристрам, — покачал головой Фарли, с подозрением глядя на своего тугодума-братца.

— Эх ты, Фарли. Ты-то должен бы знать, что я не проболтаюсь. Помнишь, когда ты с той девчонкой… Как там ее звали? Впрочем, не важно, — осекся Фэрфакс, перехватив недоуменный взгляд Тилли.

— Лили, у тебя же крошки во рту весь день не было. — Дульси протянула сестре миску с булочкой и кусочком сыра. — Это последняя, — заявила девочка, посчитав, что таким образом повысит ценность угощения в глазах старшей сестры.

Но Лили вдруг заплакала. Она напрочь забыла о том, что собиралась купить к ужину жареных голубей.

— Что стряслось, Лили? — нахмурилась Дульси. Она готова была тоже заплакать. — Я велела Тристраму не есть вторую булочку. Я знала, что ты вернешься голодной. Свою я разделила с Рафом.

Лили покачала головой и обняла брата и сестру:

— Я не из-за этого плачу. Я просто немного устала. Да и есть мне не хочется. Давайте-ка я съем сыр, а вы поделите булочку. Я уже перекусила. Держите. — Она протянула детям по половине разломленной булки.

— Ты честно ела? — недоверчиво переспросил Тристрам.

— Да. Делайте как я говорю! Не хочу больше ни слова об этом слышать, — быстро добавила Лили. Она не заметила, как Фарли и Тилли обменялись многозначительными взглядами. — Хочу искупаться до того, как стемнеет. — И она направилась к маленькой палатке, разбитой между повозкой и дубом. — Мне хочется прийти на свидание в лучшем виде. Пусть не думает, что мы нищие попрошайки.

— Вам помочь, госпожа? — Тилли поднялась. — Мы принесем вам воды из ручья.

— Спасибо, но я хочу помыться прямо в ручье. Я ненадолго. Взяв зеленое бархатное платье, полотенце и, конечно же, любимые духи, она направилась к ручью. Деревья вдоль ручья создавали надежное укрытие. Вокруг не было ни души. Лили разделась, сложила одежду на камне, затем расчесала волосы, заплела их в косу и убрала наверх. Оставшись в одной тонкой рубашке, вошла в холодную воду, вымыла руки, ноги, лицо, смыла с себя всякое напоминание о прикосновениях Валентина Уайтлоу.

Стоя в воде, прислушиваясь к нежному журчанию ручейка, Лили полной грудью вдыхала напоенный запахами леса воздух. Ручей ласкал ее ноги, плескался у бедер. Лили вдруг захотелось лечь на воду и, отдавшись течению, поплыть вместе с ручейком туда, где несла свои воды Темза, а оттуда в море.

Между тем тени удлинялись, силуэты деревьев на розовато-лиловом небе становились темнее и четче. Смеркалось. Внезапно где-то рядом хрустнула ветка. Стайка птиц с тревожным криком взметнулась в небо.

— Кто здесь? — воскликнула Лили, рассерженная тем, что за ней подглядывают.

Но ответом ей была тишина.

Она выскочила из воды. Девушка отказалась от мысли вытереться насухо и растереться благовониями. Рубашка липла к влажному телу, застежка зеленого платья не хотела слушаться.

Лили, беспрестанно оглядываясь, поспешила к лагерю. Лесок у ручья казался гуще, чем когда она шла купаться. Со вздохом облегчения покинула Лили зеленые заросли и вышла на поляну, все еще залитую золотистым светом. Здесь стоял табор. Теперь с ней ничего случиться не может.

Девушка перекинула шелковое платье через край повозки, туалетные принадлежности положила в мешочек, потом подсела к Фэрфаксу, который подбрасывал хворост в костер. Тилли уютно свернулась возле Фарли. Тристраму и Дульси пора было спать. К вечеру становилось прохладнее. Все сильнее ощущалось дыхание осени.

— Ребятишки, идите спать. — Старшая сестра тронула за плечо Дульси, которая уже клевала носом.

— А ты мне расскажешь сказку? — Девочка зевнула.

— Какую? — Лили наперед знала, каким будет ответ.

— Сказку о белых конях, — сонно пролепетала девочка. — Расскажи мне еще и про остров, Лили. Я хочу услышать про Нептуна и его колесницу.

— Когда мы были на острове, ей все время хотелось услышать про Англию и королеву. Сейчас, когда мы здесь, она все время просит рассказать про остров, — пробурчал Тристрам, снимая с Колпачка курточку и шапку.

— Прррааак! Белые кони!

— Тристрам, ты не забыл покормить Весельчака?

— Дал ему полный мешок овса, а он за мои старания укусил меня в плечо, — ответил мальчик, протягивая ноги к огню. — Мне кажется, он становится все более вредным, Лили.

— Он стареет, Тристрам, — улыбнулась сестра.

— Значит, с возрастом он становится все более вредным, — сделал вывод Тристрам. — Эй, смотри! Я заметил первую звезду!

— Опять ты, Тристрам! Это нечестно. Ты всегда замечаешь первый, — недовольно пробурчала Дульси. — Я вот ни одной не вижу.