Древний Рим. Имена удовольствий - Регина Грез Страница 68

Когда супруг принес нашего сына обратно, я не могла сдержать слез и, кажется, Гай сам был очень растроган. Он так ожидал этой минуты, последние дни не расставался со мной, а если нужно было отлучиться, за моей спиной черной тенью вырастал верный Кромих.

А еще вчера наш дом осаждала Оливия, она рассмешила меня рассказами об их с Клодием путешествии в Грецию, так забавно описала сценки Олимпийских игр, а точнее все достоинства обнаженных атлетов, что я разволновалась. Гаю срочно пришлось посылать за повитухой.

Первые два часа Оливия даже была рядом и держала за руку, а потом меня стали раздражать ее причитания, я обозвала ее старой коровой – матрона, похоже, всерьез обиделась. Надо бы помириться… Оливия искренне беспокоилась обо мне, даже подарила местный амулет будущих мамочек – орлиный камень.

Он от природы полый внутри, но в нем заключен еще один – подобие беременной женщины, носящей внутри истинную драгоценность. Я и сейчас держу этот нежно-розовый округлый камешек на красной шерстяной нитке на шее. А на столике у кровати у меня разложены обереги из малахита. Говорят, они способствуют спокойному детскому сну, значит, еще пригодятся.

Я протянула руки за мальчиком, но Гай передал ребенка акушерке.

– У меня есть подарок, Наталия. Пусть он охраняет тебя и нашего сына от злых духов и дурного глаза.

На моей руке отказался золотой браслет поистине филигранной работы, застежки представляли собой две львиные головы, обращенные друг к другу, с глазами из маленьких изумрудов. Гай знал, что мне нравятся эти камни, у меня уже есть серьги и колье – подарок супруга на нашу свадьбу. Теперь вот этот прекрасный браслет, хвала богам, я счастливая женщина, что у меня такой внимательный и чуткий муж.

– Спасибо, Гай! Чудесный подарок.

– Ты родила мне сына. Продолжила меня в нем и никакие подарки не сравнятся с моей благодарностью тебе, женщина.

Каррон встал на колени перед постелью и поцеловал мою, все еще дрожащую ладонь. Вот когда начинаешь чувствовать себя богиней.

А через месяц совершенно неожиданно я получила еще один странный дар. Мы с маленьким Марием отдыхали в саду на качелях, когда Артик передал мне сверток.

– Что здесь? – удивилась я.

Поклонившись, раб объяснил:

– Там горбун у ворот топтался, сказал, чтобы я отнес это тебе, госпожа.

Кромих недоверчиво склонил голову набок и прищурился.

– Не трогай, я сам.

– Но подожди, я хочу знать… Кто мог послал такое? О-о! Это чья-то шутка или Оливия передает привет! С нее станется.

На темной ладони Кромиха лежал бронзовый фаллос на кожаном шнурке. Нубиец вскинул брови и одобрительно поцокал языком. Но я сразу догадалась, чей это может быть дар и сердце неистово забилось.

– Дай-ка сюда! И не смей говорить господину. Слышишь, ему не понравится, Гай станет ворчать.

– Ничего не скажу, но велю удвоить охрану дома! – грозно предупредил Кромих.

Мы посмотрели в глаза друг другу – поняли все без слов. Потом нубиец отошел от нас, а я сжала маленький амулетик в руке и возблагодарила богов. За то, что когда-то спасли мне жизнь, за то, что вернули мне Гая, за моего дорогого сына и мир в нашем доме.

А еще я была рада, что мужчине с карими глазами все-таки удалось выжить на той войне за свободу человека. На обороте амулетика были выбиты слова по латыни.

Carpe diem (Лови день).

Я долго думала об этой короткой фразе, а к вечеру увиделась с одним старым другом. Еще один бывший раб зашел передать мне свою новую пьесу.

– Приветствую тебя, Элиав! Так хорошо, что ты навестил нас сегодня. Скажи, что могут означать слова – «Лови день», если они выбиты на статуэтке или написаны над рисунком.

– Это слова Горация, госпожа: «Лови день, радуйся каждому мгновению жизни, ибо оно неповторимо! Не печалься о прошлом, не заботься о будущем, живи в настоящем и познаешь счастье».

Так я и поступлю. А сейчас передам уснувшего сына служанке, пусть отнесет Марка в колыбель. У меня есть немного свободного времени, и я с удовольствием продолжу свои записи, тем более, что их накопилось уже на солидный роман.

Я считаю, что у моей книги будет немало поклонников, ведь жанр откровенных любовных историй здесь пока не очень распространен, в отличие от любопытных рисунков и граффити. Конечно, некоторые аспекты моей биографии я благоразумно утаю, но смело напишу, что свою книгу посвящаю синеглазому брюнету, покорившему мое сердце с первого взгляда.

Я увековечу тебя, любимый,

Прости, дорогой, что не в бронзе.

Я увековечу тебя, любимый,

В пока что не изданной прозе.

И в стихах тебя увековечу я -

В одах и в едких пасквилях,

С утра и до позднего вечера

На рифмы себя растаскивая.

А ты же, всегда критикующий,

Нрав не кроткий мой, не овечий,

В детях и внуках будущих -

Ты меня уже увековечил.

И еще одно римское высказывание так понравилось мне, что я велела написать его крупными буквами над пологом нашей постели:

Amor omnia vincit

Любовь превыше всего

Я согласна. Так пусть эта любовь живет в мире, где не будет войн, ведь тогда возлюбленным не придется расставаться по чужой злой воле.

Да будет так!

* * *

Уважаемые читатели!

Благодарю за ваше внимание!

Надеюсь, история оставила хорошее впечатление. Познакомьтесь со второй книгой о древнеримских приключениях уже другой героини из нашего времени.

"Честь преторианца"

Дальше бонусный рассказ о том, что случилось в фракийским воином после расставания с Наталией

Фракийский волк и чужестранка

(Размышления юного Стратия)

Я считаю, что мне повезло в жизни. Да, я негодный раб, но господин хорошо обращается со мной и никогда не наказывает слишком жестоко. А те затрещины и оплеухи, что получаю, я вполне заслужил, надо быть расторопней и гораздо лучше угождать моему доброму хозяину.

Раньше господин Закий тоже был рабом, и не просто каким-то каменотесом или уборщиком, а настоящим гладиатором и получил свободу благодаря многочисленным победам на арене. Потом Закий сам основал школу, куда собрал всех лучших бойцов и немного подготовленных рабов, чтобы они могли хорошо тренироваться и выступать