Джо Беверли - Джентльмен-авантюрист Страница 7

Тоби, всегда чувствовавший проблемы, испуганно смотрел на нее и жалобно поскуливал. Пруденс не знала, был ли песик робким до того несчастного случая, когда потерял лапу, — она взяла его в дом уже хромым, — но теперь, похоже, он всегда опасался худшего. Она такой не будет. Она снова напишет брату. Эрону всегда все нужно было излагать прямо. Пруденс взяла письменные принадлежности, но Тоби, жалобно глядя, снова заскулил.

— Ты прав. Какой смысл повторяться?

Но что ей остается? Влачить существование здесь на три гинеи в месяц или открыть школу, учить местных детишек основам письма и счета, получая за это яйца, хлеб и капусту?

— Все в порядке, мисс? — весело произнесла Хетти универсальное местное приветствие.

Пруденс смахнула слезы.

— Что ты здесь делаешь, Хетти?

Женщина вздрогнула от резкого тона.

— Я просто принесла овощи, отец прислал.

Соседка держала кочан ранней капусты.

Пруденс чуть было не сказала что-то резкое о благотворительности, но воспитание и здравый смысл остановили ее. Поддержка ей сейчас ох как нужна.

— Прости, Хетти. Я просто… расстроена. Спасибо. Ты очень добра.

— Не за что, мисс. Этой весной зелень хорошо растет. — Она склонила голову набок. — Не хочу вмешиваться, мисс, но… Я могу чем-нибудь помочь?

— Где дети? — сменила тему Пруденс.

— Овощи привезла моя мама. И счастлива приглядеть за внуками. У вас плохие новости?

Пруденс хотела сказать «нет», улыбнуться, сберечь свою гордость, но правда вырвалась наружу.

— У меня нет новостей. Мой брат меня игнорирует.

— Ваш брат? Тот, что в Дарлингтоне?

— Он юрист.

Пруденс сказала это, защищаясь, и тут же поняла свою ошибку.

Хетти разинула рот:

— Тогда почему вы живете здесь?

Пруденс хотелось излить свое горе, но гордость, проклятая гордость заставила ее сказать:

— У него сейчас нет места. Он собирается жениться, и тогда у него появится дом, который отдаст ему тесть.

— И все-таки вам следовало бы жить в лучших условиях.

— Устроиться поверенным стоит дорого.

— Думаю, да, мисс. Но вы сказали, что он собирается жениться. Тогда все наладится. Они с женой будут рады вам, особенно когда появятся детки.

— Ты имеешь в виду, что они захотят иметь бесплатную няню?

— Родственницу для помощи и общения, — пояснила Хетти.

Невозможно объяснить, что для Пруденс жизнь в доме брата будет не такой веселой. Она бы с радостью составила компанию его молодой жене, некой Сьюзен Толлбридж, но вовсе не хотела быть бедной родственницей, которая за все благодарна и берется за любое дело, чтобы это доказать.

— Когда свадьба? — спросила Хетти.

Еще один пугающий вопрос. Пруденс об этом понятия не имела.

— Скоро, — сказала она со все нарастающим волнением.

Свадьба! Почему она об этом не подумала? Свадьба все поправит. Эрон должен прислать ей денег на дорогу и на подделку новых нарядов, чтобы сестра его не опозорила. Пруденс будет вращаться в высшем свете Дарлингтона, поскольку нареченная Эрона — дочь весьма преуспевающего торговца.

Воспрянув духом, Пруденс пожалела о своей недавней резкости.

— Называй меня Пруденс, Хетти. Или ты предпочитаешь, чтобы я называла тебя Хестер?

Молодая женщина рассмеялась:

— Ой, не надо, мисс, то есть Пруденс! А то я не пойму, кого вы имеете в виду.

Жена, мать двоих детей, хоть и на четыре года моложе двадцатишестилетней Пруденс, способна заливаться смехом как девочка?

— Простите мне мои слова, Пруденс, но руки у вас грубоваты для леди, — покачала головой Хетти. — Принести вам крем?

— Крем?

— Мне мама делает. Пахнет резковато, зато отлично смягчает загрубевшую кожу.

— Ты уже столько для меня сделала.

— Я ведь просто по дружбе предлагаю. Если вы не считаете, что я слишком много себе позволяю…

— Конечно, нет.

— Тогда я сейчас принесу, — просияла Хетти.

Когда она ушла, Пруденс улыбнулась с новой надеждой.

Свадьба. Дверь в лучшую жизнь. Когда она отправится на свадьбу в Дарлингтон, не будет причин возвращаться сюда. Ее жизнь совершенно переменится за один вечер.

Ей нужно новое платье, и не одно, но Эрон, наверное, действительно еще ограничен в средствах.

Когда Хетти принесла баночку с кремом и снова ушла, Пруденс поднялась наверх проверить свое единственное хорошее платье, которое хранилось в деревянном сундуке, тщательно завернутое в муслин и пересыпанное душистыми травами.

Ее единственное приличное платье, правда, ему уже четыре года.

Пруденс разложила платье на кровати и внимательно осмотрела. Она надевала его только в церковь и в редкие визиты Эрона, так что платье хорошо сохранилось. Подол обтрепался, хотя если его немного подвернуть, это окажется незаметным. Пруденс поднесла платье к маленькому окну. Когда-то яркий голубой цвет поблек, но, возможно, это не будет слишком заметно, да и приглушенные тона больше приличествуют трауру. Полгода еще не прошло со дня маминой смерти.

Пруденс следовало бы оставаться в черном, однако голубое платье скромное, а Эрон явно считает, что срок траура миновал. Может быть, добавить какую-нибудь отделку? Шнуры, тесьма и ленты дорогие, а вот если купить нитки, то можно украсить платье вышивкой. Черной или каким-нибудь оттенком синего.

Однако даже нитки и хорошие иголки стоят денег.

Пруденс вытащила шиллинги, глядя на них как на талисманы. Потом кивнула, накинула шаль и отправилась по магазинам.

Три недели спустя Пруденс пулей вылетела из дома и вбежала в соседнюю дверь. Она впервые оказалась в доме Хетти и, разумеется, не собиралась делать это без приглашения, но ей было просто необходимо с кем-то поговорить.

Хетти, стоя на коленях перед лоханью, что-то энергично стирала. Увидев Пруденс, она заморгала и начала подниматься.

— Нет-нет… — начала было Пруденс, но сообразила, что нехорошо, если Хетти останется на коленях. — Я хотела сказать… как тебе удобнее. Извини. Мне не следовало так к тебе вламываться.

Хетти уже поднялась и вытирала руки о фартук.

— Чепуха. Одеяла все равно должны помокнуть.

— Одеяла?

— Сегодня теплый и ветреный день. Самая подходящая погода для стирки одеял. Что-нибудь случилось, милая?

Для Пруденс по-прежнему было в новинку это обращение. Казалось, оно еще глубже погружает ее в пучину здешней жизни, но она так уверилась в скорых переменах, что это не имело значения.

Пруденс села на табурет у простого стола. Стул был только один, и она знала, что он предназначен для Уилла, главы семьи. Мужчины — хозяева всего.