Барбара Картленд - Волнующее приключение Страница 7

— Я тебя хорошо понимаю, — сказала Рейчел. — Но как ты собираешься жить в Париже совершенно одна?

Заза беззаботно пожала плечами — Я не хочу думать о будущем. Единственно, что мне хочется, — это сбежать поскорее из этой, как говорит мой профессор, «разукрашенной тюрьмы».

— Какое точное определение нашел он, назвав наш дворец тюрьмой. Посторонние люди, когда видят нас со стороны, наверное, думают, как нам повезло. У нас на голове герцогские короны, и все низко кланяются нам. Кажется, как хорошо быть принцессами! А на самом деле никто не знает, что все это надоело нам до смерти, как если бы нас кормили изо дня в день одним черствым хлебом.

Заза, смеясь, обняла сестру.

— О, Рейчел, как я люблю тебя! Ты всегда так остроумна. И всему находишь точные определения.

— Именно этим мы и занимаемся — жуем черствый хлеб, пока наши мозги не зачерствеют. Тут Заза вновь залилась смехом.

— Не думай, что я в Париже буду питаться черствым хлебом. Я буду есть мороженое, трюфели, устриц и пить шампанское.

— Но тогда кто-то должен будет платить за тебя, — рассудительно заметила Рейчел. — Иначе ты все свои деньги истратишь за несколько дней.

— Я сказала в переносном смысле. Конечно, я не собираюсь там так роскошествовать. Но согласись, сестра, что это будет потрясающее приключение.

— Да, конечно, — кивнула Рейчел. Голосок ее был тихий и жалобный.

Сердце Марии-Селесты дрогнуло. Конечно, она оставляет сестру в печали и в очень трудном положении.

Теперь, когда поезд набирал скорость, она поглядела на профессора, сидящего на противоположном сиденье. Старик снял свой черный цилиндр, достал платок и с облегчением вытер пот со лба.

Заза догадалась, что он пребывал в таком же напряжении, как и она сама. Самым трудным оказалось для нее подобрать себе подходящий наряд, чтобы ее не узнали, когда она будет выходить из дворца и добираться до вокзала.

Она надела самое дешевое из своих платьев, а поверх легкую летнюю накидку. Девушка убрала все украшения со своей соломенной шляпки, оставив только узкую голубую ленточку, которую могла позволить себе любая мещанка, выходя на улицу столицы Мелхаузена.

Глубокой ночью она закончила паковать свои вещи в старенький саквояж, который Мария-Селеста обнаружила в кладовой возле классной комнаты. Он был потертый и пыльный и совсем не походил на элегантный багаж, с которым обычно путешествовали члены герцогской семьи.

Заза подумала, что этот саквояж, вероятно, оставила за ненадобностью одна из ее прежних гувернанток. К счастью, на дворе было тепло, и она набила саквояж только летними вещами.

Несколько раз она прикидывала его вес и убедилась с облегчением, что сможет сама донести его до вокзала. Так как поезд отправлялся очень рано, была надежда, что она встретит по дороге не так много слуг.

В эти утренние часы лишь прислуга самого низкого ранга принималась за работу, и вряд ли кто-то из них решится задавать ей какие-либо вопросы, когда она будет проходить по коридорам по черной лестнице к заднему выходу из дворца.

Закончив собирать вещи, Заза прилегла, но сон не шел к ней. Она перебирала в памяти события прошедшего дня и радовалась, что все пока так удачно складывается.

В половине шестого утра девушка была уже на ногах.

Слуги, которых она повстречала, даже не взглянули на нее, занятые своей монотонной работой. Пробравшись через черный ход на задний двор, на котором она раньше никогда не была, Заза удивилась количеству пустых ящиков, бутылей и прочего хлама, загромождающего его.

Ей бросилось в глаза разительное различие между дворцовыми службами и роскошным фасадом и лестницей парадного подъезда.

Через двор вела узкая мощеная дорожка, выходящая к калитке, которую, вероятно, использовали только торговцы, доставлявшие во дворец провизию и вина.

Возле калитки стояли два стражника, но они были так заняты беседой друг с другом, что даже не взглянули на выходящую девушку.

Оказавшись на улице, Заза, к сожалению своему, убедилась, что переоценила собственные силы. Саквояж был не таким уж легковесным, и у нее скоро заболела натруженная рука.

Если она будет часто останавливаться, то опоздает на поезд и все ее предприятие лопнет. Тогда над ее несчастной головой разразится настоящая гроза.

К счастью, она заметила неподалеку проезжающую пролетку. Кучер явно оглядывался в поисках ранних пассажиров. Она махнула ему рукой. Экипаж подъехал, и кучер тотчас же ее спросил:

— Куда вам надо, мадемуазель? Я работал всю ночь и сейчас отправляюсь домой.

— Пожалуйста, отвезите меня на вокзал, — попросила Заза.

Она подумала, что он сейчас откажет ей, и поэтому добавила жалобно:

— Мне надо успеть к поезду, а если я опоздаю, у меня будут большие неприятности.

— Ладно, залезайте, — произнес суровый возница. — Только поживей.

Он даже не попытался помочь ей с ее багажом, и Заза про себя усмехнулась. Как это обращение разительно отличалось от того, к чему она привыкла.

Однако, когда усталая лошадка, подстегнутая кучером, мелкой рысцой стала увозить ее от дворца, сердце девушки радостно заколотилось.

Приключение ее началось вполне удачно! Вряд Я'«переполох во дворце разразится раньше чем через несколько часов. Будет, конечно, крик и шум, но она уже окажется далеко.

К своему облегчению, прибыв на вокзал, она увидела профессора, который ожидал ее, как они и договаривались, у главного входа.

Заза не очень-то верила, что он так радуется встрече со своей ученицей. Вполне возможно, что он содрогается при мысли о том, какое преступление они совершают. Однако он ничего не сказал ей, да и времени на разговоры уже не оставалось.

Профессор расплатился с возницей, взял ее саквояж, и они направились к кассам. Заза подождала, пока он покупал билеты, а потом они вместе прошли на платформу.

Девушка старалась не поднимать голову, чтобы кто-то ненароком не узнал ее, хотя, конечно, ранние пассажиры парижского поезда вряд ли могли подумать, что принцесса Мелхаузена находится здесь, на железнодорожном вокзале, в сопровождении пожилого джентльмена странного вида.

Последние минуты перед тем, как поезд медленно подъехал к платформе, были самыми трудными для Заза.

Конечно, не было расстелено красных ковров, вокруг нее не суетились слуги и отцовские адъютанты, никто не подсаживал ее на ступеньки вагона, не предлагал освежительных напитков, а придворная дама не помогала ей снять с себя накидку.

С ней был только профессор, который с первого же мгновения, как занял место в вагоне, погрузился в чтение утренних газет.

Но в душе у Заза все ликовало:» Я сделала это! Я сбежала! Я отправляюсь в Париж!«