Кэтлин Эшенберг - В свете луны Страница 7

Утренний ветерок поласкал лицо, отбросив со лба непослушные завитки, и полетел дальше играть в ветвях плакучих ив, обрамлявших реку. Солнечные блики, отражающиеся в распускающихся листьях, рассыпались на множество острых, ослепляющих призм, когда глаза девушки внезапно наполнились слезами.

– Мама, – прошептала она, проглотив подступивший к горлу комок.

Прошло уже несколько лет после смерти матери, но Аннабель вновь почувствовала острую боль потери. Возможно, это произошло из-за резких перемен в ее жизни. Перемен, о которых ее мама не могла и помыслить и которых наверняка не одобрила бы.

Аннабель вытерла слезы, запрокинула голову, подняла руку и растопырила пальцы, словно стараясь дотянуться до солнца.

Когда-то Аннабель казалось, что если бы жизнь можно было расписать как эпическую поэму, то ее история неизбежно закончилась бы браком с настоящим героем.

На самом деле в те дни, когда она все еще давала волю своему воображению, именно она покидала стены старинных замков, чтобы сразиться с огнедышащими драконами. Она с легкостью представляла себя уплывающей в эгейское небо, с мечом в руках сражающейся с троянцами, следующей за древними богами, куда бы они ни указали. Но вскоре она осознала, что очень редко чья-либо жизнь напоминает эпическую поэму, несмотря на рассуждения отца на этот счет.

Она рано научилась практичности. Даже в мечтах маленькие худощавые девочки никогда не стремятся стать героинями. Маленькие девочки вырастают и становятся женами. Спустя несколько лет Аннабель поняла, что в ее случае даже такой исход весьма сомнителен.

Казалось, брак между такими людьми, как ее родители, маловероятен. Но никому не приходило в голову ставить под сомнение их неземную любовь. Ее мать Анна Ли Голт подарила мужу свою удивительную красоту, аристократическое происхождение и пришедшую в полный упадок плантацию табака близ Суффолка. От своего мужа Томаса Холстона Анна Ли получила в равной степени аристократическое имя, несколько библиотек ценных книг и его философский ум. Та ветвь генеалогического древа Холстонов, к которой принадлежала Аннабель, жила в благородной аристократической нищете.

К тому времени как родилась Аннабель – третий ребенок в семье, единственная дочь, – табачная плантация окончательно разорилась, и семья жила в Лексингтоне, где отец преподавал литературу и философию в крошечном колледже. Спустя шесть лет после двух выкидышей мать Аннабель родила последнего ребенка, еще одного сына. Его назвали Боганнон. Сокращенно Бо. После этого мама уже не была прежней. Бо стал заботой Аннабель, она обожала брата.

В промежутках между несколькими другими выкидышами семья путешествовала так же, как и другие семьи южан в те дни. Иногда они уезжали без отца, но он всегда присоединялся к ним во время каникул в колледже.

Излюбленным местом Аннабель был «Веселый Шервуд». Очень подходящее название для плантации тети Хетти и дяди Ричарда, расположенной в окрестностях тихого Фронт-Ройял. Хетти вышла замуж более обдуманно, нежели ее сестра Анна Ли. Ричард Шервуд владел землями, рабами и большой конюшней с чистокровными лошадьми.

Ни у одной девочки не было более щедрого и снисходительного дяди, чем дядя Ричард, который дарил Аннабель пони и красивые платья и относился к ней с той же галантностью рыцаря, как и к своей собственной дочери – красавице Оливии. Аннабель любила дядю Ричарда и тетю Хетти почти так же сильно, как папу с мамой.

Они как раз гостили в «Веселом Шервуде», когда умерла мама. Это произошло в один из таких же вот весенних дней, казавшихся исполненными надежды. Аннабель вошла в дом, смеясь и неся с собой тепло солнца и аромат кизила и азалий. Смех потонул в женском плаче и топоте ног. Она сидела на коленях дяди Ричарда, когда к ней подошла тетя Хетти.

– Идем, дорогая, – сказала тетя Хетти. – Я говорила ей, что это нехорошо, но она настаивает. Твоя мама хочет тебя видеть.

Тетя Хетти взяла худенькую руку Аннабель в свою пухлую, и каким-то образом Аннабель смогла подняться по ступеням, пройти по холлу и войти в комнату матери.

Никто из них не заплакал. Ее мама была настоящей леди «голубых кровей». А Аннабель слишком напугана, чтобы плакать.

– Почему, мама? – спросила Аннабель.

Почему этот кошмар происходит снова и снова? Почему мама умирает?

– Успокойся, золотко, и послушай, – произнесла мама, взяв Аннабель за руку. – Однажды ты полюбишь мужчину. Тогда ты все поймешь. Я буду молиться, чтобы, когда этот момент настанет, ты полюбила разумно. – Сказав это, мама засмеялась своим особенным, сладким, словно патока, смехом. – Только напрасно я беспокоюсь. Моя Аннабель всегда была слишком мудрой для маленькой девочки.

Аннабель вздохнула. Мама говорила не очень понятно.

– Ты должна заботиться о папе ради меня, – продолжала мама. – Следи за тем, чтобы он надевал парные носки и чтобы в кладовой было достаточно еды. Обещай мне это, Аннабель.

Аннабель лишь кивнула в ответ, у нее не было сил говорить.

– А что касается Бо, ты заменишь ему мать. Люби его, Энни, он, как и отец, не сможет о себе позаботиться.

– Хорошо, мама.

Аннабель с трудом сдерживала слезы. Мать сжала ее руку.

– Мы, женщины, всегда должны заботиться о своих мужчинах.

– Да, мама.

Она не станет еще больше расстраивать маму. Ей только хотелось сказать, что она еще не женщина. Если мамы не станет, кто будет заботиться о ней самой?

Несколько минут они просто смотрели друг на друга.

А потом тетя Хетти увела ее. В ту ночь Аннабель неподвижно лежала в кровати рядом со спящей Оливией. Она слышала стук дождевых капель по крыше, приглушенные крики, торопливые шаги. Перед рассветом, когда небо окрасилось в нежно-лиловый цвет, дождь перестал и в доме все стихло.

Взошло солнце, лимонно-желтое на фоне лазурного неба, прокричал петух, голубые сойки откликнулись на его призыв. В «Веселом Шервуде» по-прежнему царила тишина. В десятилетнем возрасте Аннабель потеряла мать, оставшись единственной женщиной в семье и хозяйкой.

Со временем в доме снова зазвучал смех. Не смеялся только папа. Многие считали его странным. Долговязый и тощий, с волосами цвета соломы, торчавшими во все стороны, он напоминал пугало. Аннабель не унаследовала его роста и цвета волос, но была такой же тощей и так же, как отец, любила книги.

Папа любил ее, она это знала. Но он представления не имел о том, как растить дочь, и не интересовался этим. Аннабель самостоятельно училась вести домашнее хозяйство, чтобы он был доволен, и уроки эти давались ей нелегко, а в свободное время босая носилась по улице вместе с мальчишками.

У старших братьев она училась всему, что они знали об охоте, рыбной ловле и верховой езде. Леди, живущие в Лексингтоне, возмущались ее образом жизни, но отца это нисколько не волновало. А это для Аннабель было главным. И она чувствовала себя счастливой.