Барбара Картленд - Влюбленный джентльмен Страница 7

— Моя драгоценная, тебе следует подыскать другую работу.

Улыбка исчезла с лица Тэлии.

— Мама, ты же знаешь, я счастлива, что вообще нашла работу. И кстати, ты сама хотела, чтобы я стала модисткой.

— Я?

— Да, мама. Когда я подшивала свою старую шляпку, ты сказала: «У тебя такие умелые пальцы, дитя мое, что мне не верится, будто бы даже на Бонд-стрит могли изготовить что-то более стильное, чем то, что ты ухитряешься сделать из этих старых ленточек и шелковых цветков, которые я покупала больше пяти лет назад».

— Я не хотела, чтобы ты продавала свое мастерство, — сказала ее мать, — хотя и говорила, что оно незаурядно.

— Больше нам продавать нечего, — просто ответила Тэлия. — И даже Анне не по душе идея умереть с голоду.

Мать ничего не сказала.

Она думала о том, что когда ее муж был вынужден бежать из страны, ей казалось, будто бы того, что он оставил, им хватит до его возвращения.

Это было одно из тех драматичных и нежданных событий, которые выпадают на долю людей словно снег на голову, коренным образом меняя их жизни в тот момент, когда об этом никто не подозревает.

Сэр Дензил Кавершем всегда был красивым, но вспыльчивым мужчиной и часто попадал в переделки.

Неприятности случались с ним и в школе, и в университете, и даже — однажды — в полку.

Затем он нашел себе жену, остепенился, и его родственники решили, что время беспокойства прошло.

Он зажил тихой жизнью сквайра в счастливом браке со своей прекрасной супругой, довольный старинной усадьбой и поместьем, принадлежавшими роду Кавершемов уже пять столетий.

Но сэр Дензил не мог обходиться без друзей и не видел жизни без своих клубов и развлечений в Лондоне, где его беспутные дружки с нетерпением ждали возвращения старого приятеля.

Несмотря на то что они не могли себе этого позволить, он со своей женой снял на лондонский Сезон дом в Мэйфейр и продолжал не считаться с затратами до тех пор, пока они снова не оказывались в обществе, именуемом бомонд.

Женщина необычайной красоты, леди Кавершем не меньше мужа наслаждалась балами, приемами и ассамблеями.

В провинцию они возвращались все реже, и постепенно стали проводить в Лондоне все больше времени, приезжая в город прежде, чем распускались нарциссы, и возвращаясь многим позже окончания Сезона, когда регент переезжал из Карлтон-Хауса в Брайтон.

По загородной жизни скучала лишь одна Тэлия, хотя ей и нравились учителя и наставники, приходящие к ней в дом на Брук-стрит.

Но они не могли понять, чем верховая езда в Гайд-парке отличается от скачек по окрестным полям поместья, и к тому же ей пришлось позабыть о собаках, так как в Лондоне она не имела возможности должным образом заниматься с ними.

И вот три года тому назад грянула беда.

Сэр Дензил, известный своей непредсказуемостью, особенно во время пребывания в нетрезвом состоянии, вступил в какой-то пустяковый спор в Уайт-клубе, закончившийся тем, что ему нанесли оскорбление.

Предмет спора был Тэлии наверняка неизвестен, однако она предполагала, что дело касалось женщины.

Как бы то ни было, в итоге сэр Дензил вызвал на дуэль высокопоставленного государственного чиновника.

На рассвете они встретились в Сент-Джеймс-парке, о чем леди Кавершем узнала лишь по окончании дуэли.

Но ей все равно не удалось бы предотвратить поединок, поскольку объявленный и принятый вызов становился делом чести обоих участников и пути назад уже не было.

Впервые Тэлия услышала об этом, войдя в комнату матери, чтобы пожелать ей доброго утра.

— Не понимаю, что происходит, Тэлия, — сказала леди Кавершем. — Когда я проснулась, твоего отца не было в комнате. Не в его правилах уходить, не поставив меня в известность. Для конной прогулки еще слишком рано.

Никто не ведал о случившемся, покуда через полтора часа на лестнице не послышались шаги.

— Вот и папа, — сказала Тэлия. — Сейчас он все объяснит.

Сэр Дензил вошел в комнату, и его жена тихо вскрикнула.

— Что… случилось? Почему ты так… выглядишь?

— Я убил его! — сказал сэр Дензил.

— Убил? Кого? — воскликнула леди Кавершем.

— Спенсера Телбота, — ответил он. — И теперь мне придется уехать за границу.

— Уехать… за границу?

Леди Кавершем с трудом произносила слова.

— Я уже виделся с лордом-канцлером, — объяснял сэр Дензил. — Это единственное, что можно сделать в таких обстоятельствах. В конце концов, Телбот был членом Кабинета министров, и первое, что я понял, так это то, что нельзя допустить скандала на правительственном уровне.

— Как ты убил его? Почему ты это сделал?

— Я только собирался ранить его в руку, — сказал сэр Дензил, — но в последний момент он повернулся. Думаю, он с самого начала собирался убить меня. Его характер известен всем.

— И вместо этого… убил его ты!

Тэлия сама не ожидала услышать от себя такие слова и сильно удивилась сказанному.

— Да, я убил его, — сказал сэр Дензил. — И так как лорд Элдон настаивает на недопущении скандала, дело будет замято и общественность оповестят, что Телбот скончался от сердечного приступа. Но мне придется уехать из страны на три года.

— Три года!.. — еле слышно повторила леди Кавершем.

— Могли отослать и на пять лет, и на всю жизнь, — сказал сэр Дензил, — но, зная характер Телбота, лорд-канцлер проявил ко мне снисхождение, о чем недвусмысленно дал понять.

— Но… три года, милый? Куда тебе придется уехать?

— В Европу ехать нельзя, это ясно, — ответил сэр Дензил. — И я не собираюсь попадать в плен к Бонапарту. Нет, я уеду в Америку.

— В Америку!..

Тэлия была слишком изумлена, и ее голос отразился эхом от стен комнаты.

Далекая Америка считалась страной непредсказуемых людей, прогнавших прочь британцев. Землей, кишащей, как ей казалось, краснокожими индейцами и неграми, привезенными из Африки.

Потом была суматоха вокруг сбора необходимых отцу вещей и проводы его в Плимут, откуда, как он уже знал, корабль отправлялся в плавание через Атлантику.

Его жена просилась ехать с ним, но он и слышать об этом не желал.

— Бог знает, какие лишения мне придется претерпеть, — сказал сэр Дензил. — Мне будет достаточно тяжело, чтобы еще и волноваться о тебе. Три года быстро пролетят, и я снова буду с тобой.

В целом идея была весьма здравой, за исключением того, что ее матери предстояла разлука с любимым человеком.

Как только стало известно об отъезде сэра Дензила — а скрывать это дольше смысла не имело, — рекой потекли счета от кредиторов.

Видя горе матери, Тэлия, которой в ту пору было всего пятнадцать, попыталась помочь их семейному поверенному, знавшему ее с тех пор, когда она была еще младенцем, разобраться в этих делах.