Мэдлин Хантер - Опасность в бриллиантах Страница 71

Каслфорд Зевнул и стал смотреть по сторонам. В дальнем углу комнаты играл в карты Латам. Как раз в этот момент он поднял голову и кивнул, здороваясь.

— Какой ты все же циник, Хоксуэлл, — произнес Каслфорд. — Я бы, пожалуй, решил, что во всем виноват брак, и начал бы опасаться за себя, но, к счастью, эта черта всегда имелась в твоем характере. Что до небольшой перемены в моей жизни, возвещающей, по-твоему, конец всему, то уверяю тебя: ничего подобного не случится. Ну а теперь насчет политического кризиса, ради которого мы тут собрались…

— Он пытается сменить тему, Саммерхейз. Говорю тебе, я прав. Нет никакой помолвки.

— Он прав? Стоило мне об этом задуматься, и я понял, что вчера вечером ты не сказал мне, что обручен, сказал только, что решил на ней жениться.

— И женюсь.

— А предложение ты сделал? — Теперь нахмурился и Саммерхейз, причем стал очень похож на Хоксуэлла.

— Она знает о моих намерениях. Я выразился вполне определенно.

— Принято именно делать предложение, — сказал Саммерхейз. — Женщинам нравится, когда мужчины их просят, а не информируют о намерениях.

— Она за него не выйдет! — фыркнул Хоксуэлл. — Поверь мне, она на это не согласится. А если она когда-нибудь и согласится, Каслфорд, цена окажется слишком высока. Тебе придется исправиться.

— Значит, человечество спасено. Его последняя надежда не рухнула. Впрочем, никаких подобных требований я не ожидаю.

— Черт, да она тебя уже исправила почти наполовину!

Хоксуэлл, как всегда, продолжал все видеть в самом ужасном свете. Он, похоже, не замечал очевидной второй стороны медали, заключающейся в том, что человек, «исправившийся почти наполовину», все еще остается больше чем наполовину испорченным. А когда они с Дафной поженятся, равновесие снова качнется в дурную сторону, в этом Каслфорд не сомневался.

— И когда же ты собираешься объявить о помолвке? — спросил Саммерхейз.

— Скоро.

— Как скоро?

— Максимум через неделю. Ну может, дней через десять.

Каслфорд встал и подвигался, расправляя ноги. Одна из причин, по которым он не особенно любил азартные игры, — это стулья игорных столов, часто неудобные. Просидев два часа на таком стуле, причем еще и не развлекаясь при этом игрой в карты, он чувствовал себя вымотанным.

Те, кто чуть раньше присоединился к нему, Саммерхейзу и Хоксуэллу, сейчас собирались расходиться с серьезными, мрачными лицами. Многие сидевшие за другими столами заметили, что разговор закончился. Точно так же они поначалу обратили внимание на тех, кто собрался тут, в клубе «Брукс», и на то, как шла их беседа: совсем негромко, так что подслушать было просто невозможно. Каслфорд очень рассчитывал, что в течение часа Ливерпуль узнает об этой встрече и немного попотеет.

Не то чтобы они многое решили. Как он и предполагал, палате общин придется придерживаться стандарта, критикуя роль правительства в событиях «Питерлоо». Лорды, за небольшим исключением, предпочтут услышать об этих событиях только то, что им хочется услышать, и пожелают, чтобы с представителями низших слоев и их организациями расправились сурово. Никто не забыл о том, что совсем недавно произошло во Франции.

Хоксуэлл, выкинув из головы государственные дела, на прощание не преминул подпустить шпильку:

— Дней десять, говоришь? Я буду следить за объявлениями в газетах.

Прощаясь с остальными, Каслфорд размышлял не об этих десяти днях. У него в голове застряла мысль о том, что Дафна потребует от него исправиться. Временами Хоксуэлл бывает невыносим, но иногда он очень ясно видел положение вещей. Разве сам Каслфорд не нашел когда-то Дафну загадочной и не думал, что она использует правило «не вынюхивать» в своих собственных интересах? Инстинкты в отношении женщин его тогда не подвели.

Может, и в самом деле причина ее сопротивления кроется в этом? Она считает его неподходящим? Если так, то это просто черт знает что. В конце концов, он герцог. Во время светского сезона ему буквально не хватало меча, столько матерей стремились повесить его хвост на свою стену с трофеями.

Вспомнив о правиле «не вынюхивать», он попытался посмотреть на положение вещей глазами Дафны. Подобное упражнение было ему внове и оказалось небезынтересным. Во всяком случае, увлекло его настолько, что он, задумавшись, на какое-то время остался стоять рядом с игорным столом.

Попытавшись думать, как женщина, он пришел к выводу, что сказанное Дафной насчет их возможного брака было искренним. Она не хотела выходить замуж за человека, смотревшего на супружество, как на епитимью. И приходилось признать, что именно так он и расценивал их будущий брак, как расплату за свою вину, хотя мысль о том, что Дафна всегда будет рядом, казалась ему привлекательной.

Она взвесила все «за» и «против» и решила, что преимущества в виде титула, богатства и надежности проигрывают этим двум пунктам.

Он размышлял сочувственно до тех пор, пока не дошел вот до этой последней части. Только дура может заняться подобными тупыми подсчетами, а Дафна вовсе не дура. Он, определенно что-то пропускает, пытаясь думать, как она.

Не в силах понять, что именно он не учитывает, Каслфорд повернулся, чтобы выйти из комнаты, и едва не наткнулся на одного из тех, кто присоединился сегодня к их встрече и тоже до сих пор не ушел.

— Вы так глубоко погрузились в свои мысли, Каслфорд. — Теймор Рейлор, член парламента от графства Оксфорд, улыбнулся с надеждой, в точности как улыбается портной, показывая вам один из самых дорогих костюмов. — Я надеялся перемолвиться с вами словечком, но не решился прервать ваши размышления.

— По-моему, мы обменялись сегодня целой кучей слов, Рейлор. Мне больше Нечего сказать по этому вопросу.

Рейлор фыркнул и тут же украдкой оглянулся на других джентльменов в комнате.

— Я совершенно о другом. Дело весьма конфиденциальное.

Сегодняшний день и так чересчур напоминал вторник, и Каслфорд уже хотел отделаться от Рейлора, но вдруг вспомнил, что сегодня и в самом деле вторник. Он неохотно кивнул и вышел вслед за Рейлором из комнаты.

Даже библиотека показалась тому недостаточно уединенной. Рейлор повел герцога в уборную, вдоль стены которой выстроился ряд стульчаков.

— Мне бы в голову не пришло, что речь пойдет об этом конфиденциальном деле, Рейлор.

Тот сначала не понял, потом глаза его в ужасе распахнулись.

— О Господи. О нет, ваша светлость! Прощу не понять меня неправильно… я бы никогда… то есть, если вам нужно, я не собираюсь возражать, но лично я бы никогда…

Каслфорд уселся на закрытый крышкой стульчак.