Дебби Маццука - Король Островов Страница 71

— Разве ты только что не сказал, что я не имею права пользоваться своей магией, чтобы раздеться? — Она спрятала улыбку и отстранилась, изо всех сил стараясь, чтобы в ее голосе не звучала насмешка. — Я знаю, как для тебя важно, чтобы я тебе повиновалась.

— Теперь ты решила быть послушной женой? Не мучай меня, дорогая. Мне нужно быть в тебе, безумно нужно.

Покачав головой, Эванджелина прикусила губу, но, услышав его рассерженное ворчание и радуясь, что ей хотя бы раз удалось поменяться ролями со своим любящим дразнить ее мужем, не смогла сдержать довольный смех. Лахлан пристально посмотрел на нее и, сжав ее талию своими большими руками, легко поднял Эванджелину. От движения ее грудь закачалась. Он поднял к ней горящий взгляд. Наблюдая за ней, он касался языком ее сосков, и она, застонав, обхватила его ногами.

— Ты такая вкусная, — пробормотал Лахлан, лизнув одну ее грудь, а потом другую.

О небеса, он сводил ее с ума. Крепко держась за него, Эванджелина выгнула спину и прижала сосок к его губам в надежде, что Лахлан втянет его глубоко в рот. А если в ближайшие мгновения он этого не сделает, ей придется сдаться и молить его об этом.

— Не мучай нас, моя очаровательная жена. Я же чувствую тебя. Ты влажная и горячая и так же сильно хочешь, чтобы я был в тебе, как и я.

Снедаемая желанием, Эванджелина корчилась в его руках, а потом взмахнула рукой и застонала, когда его пальцы заскользили по ее голому телу.

— Ну вот, так-то лучше, моя послушная жена, — прохрипел он.

— Прошу тебя! — бесстыже взмолилась Эванджелина, впившись ногтями ему в плечи.

Прижав ее спиной к обшитой панелями стене, Лахлан опускал ее до тех пор, пока она не коснулась его копья.

— А теперь я заставлю тебя кричать от восторга! — прорычал он и тотчас прижался к ее губам.

Эванджелина, удовлетворенная, лежала в объятиях Лахлана, греясь у потрескивающего огня. Равномерный стук дождя по окну и звук их дыхания погрузили ее в сонное состояние.

— Хорошо, что гром заглушал твои крики, а иначе Рори и Эйдан ворвались бы в комнату с обнаженными мечами.

Лахлан усмехнулся и потерся носом о впадинку между ее шеей и плечом.

— Я не кричала.

— Нет, моя очаровательная жена, кричала. И если бы я не собирался уезжать завтра рано утром, я снова заставил бы тебя это делать.

— Когда мы отправляемся?

Подавив зевок, Эванджелина уютно свернулась калачиком возле него.

— Ты не слушала меня как следует. Ты со мной не едешь.

— Я не останусь здесь, если существует хотя бы малейшая вероятность, что ты встретишься с Ламоном и Урсулой. — Она отодвинулась. — Я нужна тебе.

— Господи, Эви, не могу поверить. Неужели ты думаешь, что я попрошу твоей крови? — спросил Лахлан, всмотревшись в ее лицо. — Неужели ты и вправду считаешь меня таким эгоистом и полагаешь, что для меня мои желания важнее твоего здоровья?

— Я этого не сказала. Я…

— Тебе и не нужно говорить. Это написано у тебя на лице, — пробурчал он, явно обиженный на нее.

— Нет, я так не думаю. — Приподнявшись на локте, Эванджелина провела пальцем по его крепко сжатым губам. — Но я знаю, как трудно тебе без магии.

— Честно говоря, никогда прежде мне это не мешало, во всяком случае, я об этом не задумывался. Но, испробовав твою магию, признаюсь, мне понравилась сила, которая приходит вместе с ней. — Он грустно улыбнулся Эванджелине, а потом взял в рот ее палец и слегка укусил за кончик. — Я могу понять, как тебе не хотелось бы остаться без нее.

Нет, он не мог — полностью понять не мог. Никто не знал о пустоте, которую заполняла ее магия.

— Но теперь у тебя есть я и моя магия. Я буду следить, чтобы с тобой не случилось ничего плохого. Я буду защищать…

Глухо зарычав, он перевернул ее на спину и придавил своим телом.

— Неужели ты не понимаешь, что моя потребность защищать тебя так же сильна, как твоя защищать меня?

— Понимаю и именно поэтому должна отправиться с тобой в Армадейл.

— Эви, в твоих словах нет смысла! — Лахлан раздраженно покачал головой, а потом, словно почувствовав ее нежелание уступать, вздохнул. — Хотя, возможно, мне следовало бы взять тебя с собой. Ты могла бы в последний раз встретиться со своими страхами.

Но тревога, водоворотом забурлившая в груди Эванджелины, уменьшила радость от того, что Лахлан без борьбы позволяет ей сопровождать его.

— Хорошо, значит, решено.

Она старалась, чтобы ее голос не дрожал, но Лахлан еще пристальнее всмотрелся в нее.

— Да, решено. Ты останешься здесь. Нет, не спорь со мной. Когда опасность минует, я возьму тебя к Лох-Нессу.

— Но я…

Он остановил ее возражение страстным поцелуем, от которого у Эванджелины остановилось дыхание и исчезли все мысли.

Эванджелина сидела в большом зале Данвегана, стиснув зубы, чтобы не закричать от возмущения. Джейми и Алекс, визжа от смеха, бегали вокруг стола, за которым все собирались завтракать, а за ними с лаем носился их пес. Оливия и Ава, не переставая, выстукивали ложками бьющую по мозгам симфонию, оставляя выбоины на уже поцарапанном деревянном столе. А когда в зал вошла миссис Мак с орущими краснолицыми младенцами Сирены, у Эванджелины пропало желание защищать Лахлана, ей захотелось задушить его. И если бы он уже не отправился в Армадейл, она с удовольствием это сделала бы.

Плюх!

На голову Эванджелины шлепнулся сгусток овсянки. Глядя на смеющуюся Аву, которая сидела напротив нее, Эванджелина вытащила из волос комок каши, но в это время Оливия, не желая отставать от кузины, запустила в грудь Эванджелины полную ложку овсянки. Тихо заворчав, Эванджелина взглянула на Сирену и Элинну, ожидая, что они пожалеют ее и остановят маленьких чертенят.

Они этого не сделали.

Обе женщины сидели, глядя в стоящие перед ними тарелки, и даже глазом не моргнули. Эванджелина вытерла с рубашки овсянку и встала, придя к заключению, что материнство уменьшает способность женщины видеть и слышать. Или это так, или они спят с открытыми глазами.

— Довольно! — объявила Эванджелина, быстро шагнув к Джейми и Алексу, пробегавшим мимо нее.

Ей удалось схватить их сзади за рубашки, и, отведя мальчиков к столу, она усадила их на пустые стулья рядом с матерями. Разобравшись с парой близнецов, Эванджелина отправилась к Оливии и Аве и в воздухе перехватила их ложки.

— Если вы бросаетесь едой и бьете посуду, вы не будете есть!

Четверо детей в изумлении уставились на нее.

Глядя на пищащих младенцев, которых миссис Мак качала на коленях, чтобы успокоить, Эванджелина поняла, что они слишком малы, чтобы их можно было уговорить, и сделала единственное, что смогла придумать — щелчком пальцев она поместила их в звуконепроницаемый пузырь.