Ирина Мельникова - Антик с гвоздикой Страница 73

— Да, — не слишком вежливо перебил князь Караваева, — на самом деле меня интересует ваш гость, барон фон Кромм. Скажите, он прибыл в наши места по вашему приглашению?

— Что вы? Что вы?! — Караваев болезненно скривился и снова вытер лоб платком. Руки его заметно дрожали. — Никто его не приглашал. Вы не поверите, но мы едва знакомы. И когда он нагрянул ко мне несколько дней назад, уверяю вас, я был изумлен до глубины души. Его репутация, знаете ли… — Василий Ефимович махнул рукой и отвернулся. — Простите, Григорий Александрович, мне очень неприятно говорить на сию тему… Я пытался объяснить это Аркадию и не понимаю, зачем вам понадобилось допрашивать меня вновь?

— Извините, Василий Ефимович, — голос князя утратил проникновенность, — но ваш гость и его слуга вполне обоснованно подозреваются в поджоге телятников графини и нанесении ей большого ущерба. Аркадий разговаривал с исправником. И так как барон некоторое время жил в вашем доме, то следует полагать, что исправник вправе поинтересоваться, были ли вы в курсе планов своего гостя, а может, сами попросили его помочь вам отомстить графине. Мы с Аркадием наверняка не единственные свидетели ваших угроз. Хотя, по моему мнению, это был минутный порыв, не более. Но как вы докажете это исправнику? Он в минутные порывы не верит!

— Побойтесь бога, Григорий Александрович! — взмолился Караваев, воздев руки горе. Голос его приобрел плаксивые интонации, а лицо исказил нервный тик. — Что вы такое говорите? Я — сообщник этого негодяя? Сие чистой воды наговор! Всякий, кто осмелится утверждать подобную чушь, поплатится за свои слова!

— Я очень хочу ошибиться, Василий Ефимович! — сказал граф устало. — Но еще больше хочу остаться с вами в добрых отношениях. И, поверьте, отнюдь не желаю вам зла. Но вы должны стать со мною откровеннее, чтобы я мог понять, на самом ли деле барон участвовал в поджоге телятников и по какой причине он решился на подобное преступление. В чем графиня провинилась перед ним, если он не остановился перед убийством ее сторожей и уничтожением более сотни телят?

Караваев затравленно посмотрел на него:

— Я почти ничего не знаю, князь, поверьте! Так, слухи кое-какие, домыслы, сплетни, так сказать…

— Я слушаю, — князь вытянул ноги и принял более удобную позу в кресле, — рассказывайте.

— Я плохо понимаю по-немецки, — Караваев нервно хрустнул пальцами, — а барон все время разговаривал со своим слугой на этом языке, но, мне кажется, он угрожал графине предать огласке какую-то тайну. Он надеялся получить с нее триста тысяч и накануне пожара побывал у нее в имении. Графиня его с позором выставила. Барон вернулся сюда вне себя. Весь вечер они громко спорили со слугой в спальне на втором этаже, а окно было открыто и, сами понимаете…

«Ишь, прохвост! — подумал князь про себя. — Он, видите ли, плохо понимает по-немецки. Наверняка стоял под окнами». Но вслух спросил:

— Они что-то говорили про пожар?

— Нет, слова «brand — пожар» и «brandstiftung — поджог» не звучали, но барон несколько раз повторил: «bestrafen — наказать!». Фридрих был против, он говорил, что непременно подумают на них и тотчас схватят. Но барон мерзко ругался, а последнее, что я разобрал, была фраза: «Графиня отдаст все, что причитается мне по праву…» Я не ручаюсь, что она прозвучала именно так, но смысл тот же самый.

— По праву? — удивился князь. — Откуда у него права на состояние?

— Видите ли, — Караваев опять побагровел и вытер лицо платком, — если разобраться… Если по правде…

— Василий Ефимович, — сказал строго князь, — не бойтесь, барон сюда не вернется. Говорите все как на духу. В случае опасности мы сумеем вас защитить.

Караваев покачал головой, и на его лице появилась гадливая гримаса.

— Фридрих этот барону вовсе не слуга, хотя для виду переносит баулы и одежду чистит. — Караваев отвел глаза. — Я слышал раньше, но теперь сам убедился. — Он виновато посмотрел на князя и отвел взгляд. — Барон и Фридрих живут, как женщина с мужчиной. Не совсем в этом смысле, конечно, но… — Он неопределенно покрутил пальцами в воздухе. — Прелюбодействуют, так сказать, самым непотребным образом…

Князь, уставившись на него, некоторое время молчал. Караваев не выдержал первым и, покраснев еще сильнее, добавил перцу в пикантные подробности, повергнув князя в еще большее изумление. Тем более что речь соседа утратила былую изысканность и манерность.

— Граф Изместьев тоже, говорят, подобными делишками не брезговал. В открытую с молодыми своими приятелями жил. В округе до сих пор удивляются, как он умудрился графине ребенка сделать. Наверняка мать его за ноги держала, чтоб с молодой жены не слезал, пока та не забеременеет. Не знаю, откуда слух пошел, но, говорят, после свадьбы он с ней и недели вместе не жил, а после велел перенести свою спальню в противоположное крыло дома. Там он кутил с бароном, самые настоящие оргии устраивали. Барон исправно привозил ему мальчиков из Москвы, да из лакеев тоже подбирали тех, кто красивее. Графиня, правда, после смерти графа всех его любовников разогнала и барона в первую очередь выставила.

Князь покачал головой. У него было чувство, что он нахлебался вонючих помоев. Мерзость! Он передернулся от отвращения. И решил не вдаваться в детали.

— Вероятно, граф обещал ему какое-то содержание. Однако насчет завещания я сильно сомневаюсь. Я не знал графа Федора, но наверняка он был лет эдак на десять младше барона. И разве он мог предвидеть собственную смерть? — И, не сдержавшись, в сердцах произнес: — Фу, гадость какая! И это все на глазах собственной жены! Каково ей было переживать его вакханалии!

Караваев посмотрел на князя с сочувствием:

— Я понимаю, Григорий Александрович, ваше состояние. Но я чувствую себя не лучше.

— И все же вы приняли барона, хотя хорошо знали о его репутации.

— А что мне оставалось делать? — развел руками Караваев. — Я — человек мирный и, к моему стыду, просто испугался, когда увидел его зверскую физиономию. И потом, мне хотелось знать, что привело его в наши края. Признайтесь, князь, нам вряд ли удалось бы проникнуть в его планы, если бы я отказал ему?

— Вероятно, — отозвался князь и поднялся из кресла. — Спасибо, Василий Ефимович, за ваш рассказ. Когда знаешь о повадках зверя, гораздо легче захватить его врасплох. Не правда ли?

— Абсолютно с вами согласен, — опять засуетился Караваев. — Если мой скромный рассказ поможет вам найти поджигателя, я буду крайне обрадован. Простите, что поначалу несколько тушевался. Ваш друг был нетерпелив, и я не понял, что он хотел узнать.

— Я думаю, что все недоразумения исчерпаны, — князь склонил голову в вежливом поклоне, — надеюсь, мы расстаемся друзьями?