Барбара Эрскин - Дитя Феникса. Часть 2 Страница 75

– Мне нужна леди Ронвен! – Его глаза встретились с главами Элейн. Словно понимая, какое острое чувство разочарования она должна была испытать, он быстро отвел взгляд.

Ронвен поднялась со своего места у подножия помоста и похлопала его по плечу. Элейн видела, как он передал ей письмо и как сверкнула монета, которой одарила его Ронвен. После этого старуха сопроводила молодого человека за дальний стол, чтобы тот поел. Элейн наблюдала, как ее старая няня, развернув пергамент, прочла, что там было написано. Дочитав, она посмотрела на Элейн и, поймав ее взгляд, направилась к помосту.

Письмо было не от графини Линкольн. Оно было от одной из ее приближенных дам, с которой Ронвен в свое время подружилась. Эта дама взяла на себя смелость сообщить семейству Элейн в Файф, что старшая ее дочь Джоанна, семнадцатилетняя девушка, тем летом вышла замуж. Ее мужем стал недавно овдовевший сэр Хемфри де Боун, наследник графа-маршала Англии, человек в годах, чей сын от первого брака был двумя годами старше Джоанны.

На следующий день Элейн послала дочери свадебный подарок: серебряный ларец и жемчужное ожерелье, а также передала письмо.

Восемь недель спустя дары были возвращены; внутри ларца лежало ее письмо, разорванное пополам.

Через год Джоанна останется вдовой. На этот раз Элейн ей не написала.

Замок Фолкленд. Январь 1266

Элейн распорядилась, чтобы на рассвете ее приближенные уже были готовы в путь. Какой бы полной жизни вдвоем Элейн и Дональду ни насулил им Адам, виделись они теперь совсем редко. Это были случайные встречи при дворе, – всего несколько оброненных слов или мимолетные взгляды, которыми они успевали обменяться в огромном зале королевского дворца, – и не более. Всегда и повсюду их сопровождала тень Александра.

Дональд постоянно находился на севере, где управлял владениями своего отца. Много беспокойства графству причиняли соседи из горных местностей. Дональду все труднее становилось отлучаться из дома, но однажды он все-таки послушался призывов Элейн и направил своего коня на юг. К тому же он предвидел, что вскоре задует восточный ветер, который скует все льдом, и тогда из Мара будет невозможно выбраться. Истосковавшаяся по нему Элейн должна была ждать его в замке Макдаффа.

Малкольм ужасно сердился:

– Зачем туда ехать? Ради Бога, женщина, это безумие! В такую погоду ехать с какой-то проверкой! Да еще в такую дыру! Зачем?

У него болело в груди, он был явно раздражен и утомлен. Их маленький внук, которого трясущиеся над ним няни обычно держали подальше от дедушки, поднял страшный визг прямо у его ног. К тому же его огорчала последняя ссора с Макдаффом: молчаливость и мягкие манеры младшего сына все явственнее оборачивались тихим упрямством и надменностью зазнайки.

Малкольм давно не проводил столь долгое время под одной крышей с Элейн, и теперь она тоже начинала его раздражать. Накануне ночью он снова обнаружил, что не может удовлетворить Элейн. Это ее вина, думал он, она стала старой и некрасивой. Ему нужна молодая женщина. Молодая, но и преданная; сначала он не верил слухам, но текли месяцы, он продолжал следить за Элейн и постепенно убедился в том, что это правда. Он не знал, когда у Элейн началась эта связь, но решил, что ей больше не удастся делать из него дурака.

– Мне надо ехать! – сказала она, натягивая перчатки. – Ты никогда не упрекал меня за умение вести дела в наших поместьях. Ты ведь не жалуешься, – все налажено, прекрасные урожаи. Каждый год мы получаем с твоих земель около пятисот фунтов, и это только благодаря моему умению вести хозяйство!

– Знаю, знаю. Просто я не хочу, чтобы ты ехала сейчас.

– Я должна ехать сейчас. – Элейн желала Дональда так страстно, что не могла перебороть себя; телесное влечение было сильнее любых разумных доводов.

– А я тебе запрещаю. – Малкольм встал и, приложив руку к груди, поморщился.

– Ты запрещаешь мне? Да ты не смеешь! – Она в изумлении смотрела на него. – Не смеешь!

– Смею и потому не позволю тебе ехать! Ты моя жена и должна подчиняться мне! – Его лицо постепенно наливалось кровью. – Уберите отсюда этого щенка! – крикнул он няням и, повернувшись к младшему сыну, заорал: – А ты, мальчишка, пойди и прикажи расседлывать лошадей, которых приготовили для твоей матери!

Макдафф заколебался.

– Ты слышал меня? – в ярости набросился он на сына. – Я запрещаю твоей матери уезжать из замка! А знаешь почему? Знаешь почему? – Он повернулся к Элейн. – Ты думаешь, мне ничего не известно? Думала, я никогда не узнаю? Она так печется о моем хозяйстве! Какая трогательная, бережливая неусыпная забота о землях графства Файф! С каким старанием она то и дело объезжает все его уголки! И на каждой остановке ее поджидает любовник с поэмами и нежными поцелуями!

Малкольм поднял руку, как будто хотел ее ударить, но отвернулся.

– Вы шлюха, мадам. Вы были шлюхой всю вашу жизнь. Сначала вы, насколько я знаю, спали с королем, будучи женой лорда Честера, потом…

– Потом с тобой. – Голос Элейн прозвучал, как удар хлыста. – Это ты сделал меня шлюхой, Малкольм, когда женился на мне при живом муже. И если бы Роберт не умер в один прекрасный день, я до сих пор была бы по твоей милости шлюхой. – Вдруг она заметила Макдаффа, который до сих пор стоял в дверях. Потрясенный, он был бледнее мела.

У Элейн от стыда сжалось сердце.

– Уйди, пожалуйста, мы с отцом разговариваем.

Макдафф подскочил к ней.

– Мама, прошу тебя, замолчи, весь замок слушает! – Мальчик уже понимал, что надо молчать; ссора между родителями не должна была стать поводом для пересудов в доме. Он чуть не плакал. – Не ссорьтесь! – Он видел, что люди, занятые своими делами в глубине зала, повернув головы, прислушивались к громким голосам хозяев.

– Пусть весь замок узнает правду! – в бешенстве заорал Малкольм. – Я говорю – хватит! – Но вдруг он захрипел и, шатаясь, стал пятиться назад. На лице его застыло выражение крайнего удивления.

– Малкольм? – Увидев, как он судорожно хватается за горло, Элейн протянула к нему руки. – Малкольм, что случилось?

На глазах перепуганных насмерть Элейн и их сына он медленно осел на колени, а затем рухнул на пол и остался лежать без движения.

– Святая Дева! – Элейн оцепенела от ужаса, но быстро пришла в себя. – Макдафф, помоги отцу, быстро!

Упав на колени, она взяла мужа за руку. Макдафф тоже очнулся и визгливым голосом, срывающимся от страха, закричал слугам в глубину зала:

– Эй, кто-нибудь, приведите лекаря! А вы двое, помогите мне отнести отца в постель. Живо!

Слуга понесли на сколоченных досках, служивших частью помоста, распростертое тело Малкольма в спальню, и Элейн пошла следом за ними. В этот момент Ронвен схватила ее за край плаща. Глаза старухи горели безумным огнем.