Джо Беверли - Нежный защитник Страница 8

— Эй, старый козел! — окликнул Сиварда здоровенный детина. Он нес куда-то охапку пик с такой легкостью, как будто это была вязанка хвороста. — И что тебе неймется? Смотри, твоя баба и так скоро лопнет! Не мог подождать до ночи? — Он грубо расхохотался, и все, кто был поблизости, стали переглядываться и гнусно хихикать.

Сивард громко выругался, а Имоджин спрятала в ладонях покрасневшее лицо.

— Сам видишь, мне уже недолго осталось ее охаживать! — добродушно ответил Сивард. — Вот и стараюсь не упустить своего!

На это толпа откликнулась громким взрывом смеха.

— Ну, тогда я только рад, что ты не поленился притащить ее с собой! У нас и без того баб маловато, а тебе вряд ли хватит одного раза за ночь! — И солдат отправился восвояси, весело хохоча. Остальные тут же утратили к ним всякий интерес и занялись своими делами.

Имоджин прижала пылающий лоб к холодной стене. Час от часу не легче!

— Неужели здесь нельзя найти такое место, где никто не стал бы к нам цепляться? — спросила она дрожащим голосом.

— Идемте. — Сивард старался говорить сочувственно, но она отлично слышала, как вздрагивает его голос от сдерживаемого смеха.

Она ковыляла вслед за Сивардом, думая о том, что ей стоит уйти в монастырь, где у нее наверняка будут хорошая обувь и чистая одежда. Там ее будут регулярно кормить и даже позволят наслаждаться такой роскошью, как музыка и книги. О ней будут заботиться, и ей больше не придется сгибаться под бременем ответственности за своих людей.

Имоджин выругала себя за эту слабость, позволительную только плаксам и трусихам, и даже умудрилась ускорить шаги, несмотря на боль в израненных ступнях. Она ничего не имела против того, чтобы быть Имоджин из Кэррисфорда, пока это приносило ей одни удовольствия. А теперь, когда ее титул напомнил ей об ответственности и самопожертвовании, она готова сдаться? Ради собственного благополучия она чуть не предала интересы целого народа. Нет, она выдержит и спасет свой замок и своих людей. Она докажет, что достойна своего отца. Хотя он был утонченным, цивилизованным человеком, это не мешало ему быть рачительным хозяином и отважным воином, способным отстоять интересы своих подданных. Под его властью люди жили в мире и достатке. И она, его дочь, обеспечит для них такую же жизнь.

Она обязательно отомстит Уорбрику за его злодейства.

Потом она найдет человека, достойного называться ее мужем, такого же доблестного и сильного духом, как лорд Бернард. Это станет гарантией того, что ее народ снова будет жить в мире и покое.

К несчастью, как это ни противно, ей придется вытерпеть все те отвратительные вещи, которые проделывают над женщинами мужчины, чтобы они родили им сыновей. Она воспитает их такими же сильными и благородными, каким был ее отец, чтобы новое поколение владетельных лордов могло обеспечить ее народу мир и процветание.

Ей пришлось отвлечься от этих грустных мыслей, поскольку ее «ребенок» снова грозил «появиться на свет». Ей не хватило духу еще раз попросить Сиварда закрепить узлы. Она просто подхватила торбу правой рукой, подбросила ее, чтобы было удобнее держать, и захромала дальше в надежде, что этого будет достаточно.

Им все же удалось найти более-менее спокойный уголок, где даже стояли сундуки, на которых было так удобно сидеть, и в этот момент они услышали раздраженный оклик:

— Эй ты, дед!

Они испуганно оглянулись.

К ним спешил один из часовых, встретивших их у ворот.

— Вам что, делать нечего? Болтаетесь по всему замку! Кому было велено держаться справа от ворот? Лорд Фицроджер сейчас вас примет!

Имоджин в панике переглянулась с Сивардом. Ему до сих пор не удалось расспросить местных жителей о том, что собой представляет этот самый лорд Фицроджер.

— Моя жена слишком плохо себя чувствует… — начал было Сивард, обнимая ее за талию.

— Хозяину угодно вас видеть! — рявкнул часовой. — А потом пусть болеет сколько захочет! — Не желая дожидаться, пока они пойдут сами, солдат грубо схватил их за руки и потащил за собой. Он шагал так широко, что Имоджин не удержалась от болезненного стона.

— Даже не мечтай, женщина! — разозлился доблестный страж. — А то я подумаю, что вы не те, за кого себя выдаете! Вы сказали, что явились сюда просить справедливости у лорда Клива, и клянусь распятием, вы ее получите!

Глава 3

Имоджин тащилась за ним, спотыкаясь и чуть не падая. Она отчаянно цеплялась за торбу на животе и закусила губу, чтобы подавить невольные стоны.

— Что это ты делаешь, Гарри?

Солдат застыл, как будто налетел на каменную стену. И с готовностью отрапортовал:

— Везу вам этих крестьян, милорд! Тех двоих, о которых я говорил!

Имоджин подняла глаза и обмерла от страха.

Это был тот самый человек, что орудовал бичом.

Она не могла ошибиться, хотя сейчас его мощный торс был спрятан под плотной темной туникой. Его одежда была совсем простой, и подпоясался он потертым кожаным ремнем, на котором висели лишь кошель да кинжал в ножнах, но трудно было не догадаться, что перед ними стоял не простой рыцарь. Это был сам Бастард Фицроджер.

При мысли, что он не гнушается собственноручно пороть своих подданных, Имоджин в ужасе попятилась.

Но пока его внешность вовсе не внушала страха. Он выглядел отдохнувшим, сдержанным и воспитанным человеком. Черты лица были чистыми и правильными, а ярко-зеленым глазам позавидовала бы любая красавица. Длинные темные волосы спускались до плеч и слегка завивались на концах в полном соответствии с последней модой, вызывавшей нескончаемые нарекания у ее отца. Он был довольно высок и широкоплеч, но пропорциональное сложение смягчало грозное ощущение скрытой мощи, присущее любому натренированному бойцу, привычному к тяжелым доспехам. И уж во всяком случае, его облик не имел ничего общего с внешностью Уорбрика.

Так почему же у Имоджин так сильно забилось сердце? Почему от волнения перехватило горло? Почему ее интуиция кричала о том, что пора спасаться бегством?

Может быть, этот страх был порожден холодом, сковавшим прозрачные зеленые глаза? Пока они медленно скользили по ее согбенной фигуре, Имоджин не могла отделаться от ощущения, будто лорд Фицроджер смотрит ей в самую душу и вовсе не одобряет того, что рассмотрел в ее глубине. Он коротко глянул на часового, и Имоджин готова была поклясться, что рука, цепко державшая ее за локоть, затрепетала от страха, прежде чем ее отпустить. Один кивок — и Гарри растворился в воздухе.

Бастард Фицроджер удобно устроился на низеньком бочонке, закинув ногу на ногу и опершись локтем о колено.