Дженнифер Блейк - Аромат рая Страница 8

По всей вероятности, в венах Фавье текла всего одна четверть негритянской крови вместо половины, ибо его кожа своим цветом напоминала старый пергамент. Он был невысок и тучен, и волосы его курчавились, и потому он их обильно покрывал помадой со всей тщательностью настоящего денди. Чувствовалось, что торговец-мулат был очень напуган – свеча у него в руке дрожала, а на верхней губе выступили бусинки пота.

– Кто-нибудь видел, что вы повернули сюда? – спросил он, уставясь карими глазами в лицо Райана.

– Никто, насколько мне известно. Надеюсь, ты не будешь возражать, я привез с собой гостей – мадемуазель Ларпен и ее горничную Дивоту. – Райан повернулся к Элен. – Мадемуазель, разрешите мне представить вам месье Фавье.

Элен опустилась в реверансе. Фавье отвесил неуклюжий поклон, и его пристальный взгляд лишь на мгновение, хотя и не очень вежливо, задержался на беспорядке ее платья и волос. Не сказав ни одного слова приветствия, он снова повернулся к Райану:

– Я поджидаю вас уже несколько часов. Где вы были?

– По пути возникли кое-какие беспорядки, и мне пришлось пару раз отклониться от маршрута, а потом надо было захватить мадемуазель Ларпен.

– В самом деле? А вы понимаете всю опасность, которой меня подвергаете?

– Тебя?

– До сих пор мне удавалось держаться в стороне от войны между белыми и неграми и при этом сохранять дружеские отношения с Дессалином, но если он узнает, что я предоставляю кров белому человеку, не говоря уже об этой женщине из семейства Ларпенов, то он в клочья разнесет эту усадьбу. И меня с ней заодно.

– Тогда тебе придется сделать так, чтобы Дессалин ничего не узнал, не так ли? – ответил спокойно Райан.

В свете свечей Элен разглядывала Райана Байяра. Его черные волосы блестели, как полированный грецкий орех. Черты сильно загорелого лица из-за тяжелой складки рта и когда-то сломанного носа, который придавал ему хищный вид ястреба, казались грубыми. Под густыми бровями и за завесой темных ресниц скрывались синие глаза. Его нельзя было назвать красивым, но был он очень привлекателен. Сила, которую Элен почувствовала в этом мужчине, проявлялась во всем, и прежде всего в осанке, в том, как он стоял перед хозяином дома. Не было ничего удивительного в том, что Фавье так нервничал, потому что спорить с Байяром, по всей вероятности, было нелегко.

– Вам нельзя здесь оставаться! – нервно облизнув губы, выпалил Фавье.

– И куда ты предлагаешь нам отправиться?– Райан посмотрел на него в упор тяжелым взглядом, но его голос прозвучал ровно.

– В город. К французской армии.

– Свой бизнес мне тоже туда забрать? – Фавье застонал, будто предложение Райана причинило ему физическую боль. Вытащив из кармана носовой платок, он промокнул им влажный лоб.

– Вы ничего не понимаете, – выдохнул мулат.

– Думаю, что понимаю. Каждый раз, выходя в море, я рискую ради тебя очень многим, а ты не хочешь отплатить мне своей любезностью, когда мне так необходимо безопасное место, чтобы на время укрыться.

– Вас могут защитить французские солдаты.

– Возможно, если бы леди и я могли до них добраться, – ответил Райан. – Но ты сам мог бы нас укрыть. И передай на мое судно, что мне, возможно, придется покинуть остров. Французы такую любезность оказывать мне не станут. Я думаю, они мои действия не очень одобряют.

«Его судно? Значит, Райан Байяр действительно капер...» Тогда становится понятно, что Фавье с ним заодно, что он продавал товары, которые Байяр доставлял на остров. Элен слышала много историй о торговых авантюристах, которые прикрывали свои грабительские действия на море каперскими свидетельствами, захватывая суда стран, находившихся в состоянии войны друг с другом, а продавали награбленное тому лицу, которое предлагало самую высокую цену. Можно было ожидать, что французы, скорее всего, грабили только суда под британским флагом, но казалось, что Байяр иногда закрывал глаза на цвета флага, если приз бывал достаточно богатым.

Она смотрела на него – на его камзол из темно-синей ткани и консервативный – белый в рубчик – жилет, на его шейный платок, который слегка измялся, когда он дрался с неграми, на его плотно обтягивающие ноги замшевые брюки и начищенные сапоги. Даже с саблей, висевшей у него на поясе и казавшейся более тяжелой, чем шпаги, которые так любят носить большинство мужчин, Байяр выглядел не корсаром, грозой морей, а джентльменом-плантатором. Если бы только не бронзовый цвет его загорелой кожи. Ни один джентльмен из числа знакомых Элен не позволил бы себе так загореть. Ведь такая темная кожа, именуемая как «кофе с молоком», могла бы вызывать слухи и пересуды о том, что в его жилах течет кровь с примесью африканской крови. Нет, она, конечно же, не подозревала этого человека в том, что он мулат. Просто бронзовый цвет его кожи лишний раз подтверждал род его занятий.

Райан, взглянув на Элен, увидел осуждение на ее лице. Причину нетрудно было найти. Это задело его самолюбие. Под пристальным взглядом его прищуренных глаз девушка слегка поежилась и повернулась, чтобы взглянуть на свою горничную. До него донесся аромат ее духов, на который он обратил внимание еще в фаэтоне, когда она сидела прижатая к нему. Наверное, это было глупо, но ему тут же захотелось подойти к ней поближе, чтобы вдохнуть этот чудный аромат, подобный запахам тропического сада под луной.

Неодобрение, с которым эта девушка рассматривала его, конечно же, расстроило Райана. Он обратился к Фавье:

– Ну, хорошо, и как, по-твоему, мы поступим? Ты пустишь свою прибыль по ветру из-за того, что трясешься за свою желтую шкуру, или же станешь вести себя как настоящий мужчина? Сделай же свой выбор, в конце концов. У меня на примете имеется еще двое парней, которые ради твоих расписок пару раз пойдут на риск.

Судорога передернула лицо Фавье, и он резко махнул руками.

– Хорошо, хорошо. Не стану лишний раз судьбу испытывать. Если хотите, чтобы вас спрятали, то вас спрячут. Проходите сюда, быстренько, прежде чем одна из моих любопытных служанок не пришла и не стала бы вынюхивать, в чем тут весь сыр-бор.

Дом Фавье не был таким просторным, как дом Ларпенов. Он состоял из шести комнат – три наверху и три внизу – и был окружен со всех четырех сторон галереями, которые защищали внутренние стены от палящего солнца или от ветра с дождем и в то же время позволяли воздуху циркулировать сквозь высокие окна. Интерьер свидетельствовал о вкусе хозяина, о его стремлении к комфорту и роскоши, о чем можно было судить по некоторым признакам. В столовой, куда их привели, в комнате справа на первом этаже, на полу лежал ковер работы Бовэ, исполненный в ярких цветах. На середине ковра стояли длинный стол и стулья красного дерева. На столе возвышались ваза майсенского фарфора с фруктами и в тон ей пара фарфоровых канделябров, в буфете виднелись коллекция столового серебра и набор графинов с винами и бренди.