Эмили Брайан - Обольстительная герцогиня Страница 8

– Я очень надеюсь, что у них будут другие маскарадные костюмы, – последовало наивное замечание Флоринды.

– Доедай свой завтрак, девочка моя, – сказала Констанс, взволнованно обмахиваясь веером – вспомни, чему я тебя учила, нельзя перебивать других. Даже лучше, если ты вообще не будешь говорить, Флоринда, милая. Мужчины не любят женщин, которые всегда лезут вперед.

Она снова бросила укоризненный взгляд на Артемизию, но затем вспомнила, что скорее всего именно титулу дочери они обязаны предстоящим визитом королевской четы.

– Только представьте себе! Королева и принц будут в моем, я хотела сказать, в твоем доме. Нам столько всего предстоит сделать. – Констанс стремительно встала из-за стола, вытащила листок бумаги из корсета и протянула его Артемизии: – Здесь имена потенциальных мужей для твоих сестер. Оба они кажутся вполне достойными претендентами и происходят из знатных семей, но не могла бы ты поручить твоему мистеру Беддингтону провести небольшое расследование, милая?

Взглянув на лист бумаги Артемизия нахмурилась: – Лорд Шрусбери? Сын этой надменной леди Шрусбери?

– Он великолепно подойдет нашей Делии. По слухам, которые мне удалось собрать, в последнее время за карточным столом от виконта отвернулась удача, и он отчаянно нуждается в средствах. – Улыбка Констанс походила на улыбку довольной кошки. – Посмотрим, как ее светлость позволит себе оскорблять меня на глазах у королевы.

– А как же почтенный Тревелин Деверидж? – спросила Артемизия. – Он же второй сын.

– Второй сын графа Уорра. Он станет замечательной партией для третьей дочери Ангуса Далримпла, – сказала Констанс с оттенком раздражения в голосе. – Думаю, не стоит напоминать, насколько велико влияние лорда Уорра в палате лордов. Даже без титула Тревелин Деверидж когда-нибудь станет весьма важным человеком. А жене его старшего брата пока что удалось произвести на свет только лишь дочерей. Как только старый граф скончается, Тревелин Деверидж окажется в одном шаге от графского титула.

– Мама, вы все-таки говорите о жизни человека, – сказала Артемизия, с раздражением поджав губы. Констанс Далримпл преследовала представителей аристократии с большей кровожадностью, нежели загонщики в Индии тигров.

– Разве что-то из моего рассказа неправда? – парировала Констанс, закатив глаза. – Я всего лишь пытаюсь быть практичной.

Катберт появился с завтраком как раз вовремя, и именно он спас Артемизию от ответа, о котором она в последствии могла бы пожалеть.

– Вас хочет видеть мистер Шипуош, он ждет вашу светлость в кабинете.

– Мистер Шипуош, мистер Шипуош. Вечно этот ужасный человек присылает вместо себя простого служащего. Почему, Бога ради, мы никогда не видим самого мистера Беддингтона? – требовательно осведомилась Констанс. – Мне наплевать, насколько хорошо мистер Беддингтон ведет дела, если ему кажется, что прийти на аудиенцию к герцогине Саутвик ниже его достоинства.

– Вероятно, «Валиант» пришвартовался, – ответила Артемизия, – и мистер Беддингтон готовит склад для партии чая, которую мы уже давно ожидаем.

– И все же, – Констанс нахмурилась, а затем указала на лист бумаги с именами, – будь так добра, не забудь передать ему мою просьбу, хорошо?

Несмотря на то, что в животе у нее начинало урчать от голода, Артемизия извинилась и оставила мать и сестер обсуждать костюмы для предстоящего праздника. Как только она вышла в холл, рядом с ней, словно из-под земли, появился Катберт.

– Мадам, прежде чем вы примете мистера Шипуоша, возможно, вам стоит поговорить с другим джентльменом, который уже давно ожидает вас, – мягко сказал Катберт.

– Другого джентльмена?

– Да, ваша светлость. Он уверяет, что его прислал мистер Фелпс. Сюда, пожалуйста.

Артемизия последовала за дворецким в приемную, где ее ожидал молодой мужчина, нервно вертящий в руках кепку. От него пахло джином, однако он почтительно склонил голову, как только увидел герцогиню:

– Покорнейше простите, ваша светлость. Сожалею, что я опоздал, просто представил, как скину все свои лохмотья, и перепугался до смерти, ей-богу. Я хотел лишь на минутку заглянуть в таверну, чтоб набраться смелости, так сказать. Но после нескольких кружек, честно сказать, совсем потерял счет времени.

Артемизия с каким-то отрешенным недоверием слушала речь пришедшего, внимательно его рассматривая. Светлые кудри, походившие на растрепанный ореол, обрамляли круглое и слегка смазливое лицо херувима. Очевидно, по мнению мистера Фелпса, именно такой молодой человек мог олицетворять бога любви.

Но если это был натурщик, которого она ожидала утром, то кто же такой Томас Доверспайк? И почему он позволил ей думать, что он один из натурщиков? Сердце ее упало. Неужели он на самом деле несносный журналист из «Таттлера», который пришел выпытать все ее потаенные секреты, притворившись другим человеком? Пришедшая в голову мысль была настолько ужасной, что Артемизия просто отказывалась в нее верить.

– Такого больше никогда не повторится, ваша светлость, – обещал ее несостоявшийся Эрос.

– Конечно, не повторится, – сказала она сухо, – ваше место уже занято. – Однако, увидев, насколько мужчина пал духом, она повернулась к Катберту: – Полагаю, молодой человек будет больше полезен Саутвикам в конюшне, чем в моей студии. Сможем ли мы найти для него работу?

– Весьма вероятно, ваша светлость, – сказал Катберт.

Ее натурщик, так и не приступивший к работе, что-то тихо пробормотал, очевидно, благодарил ее за возможность убирать конюшню, вместо того чтобы раздеваться за несколько шиллингов. Артемизия оставила нового слугу в распоряжении Катберта и поспешила на встречу с мистером Шипуошем.

Пока Артемизия шла по длинному коридору к кабинету, она глубоко дышала, пытаясь избавиться от волнения в груди. Если мистер Доверспайк действительно пишет статьи для «Таттлера», это объясняло его странное любопытство. Расспросы о мистере Беддингтоне стали беспокоить ее еще больше.

Что ж, придется позаботиться обо всем самой. Утром Томас Доверспайк снова будет в ее студии. А там уже она сможет придумать парочку способов, как унизить и проучить наглого и излишне любопытного представителя прессы.

– Добрый день, мистер Шипуош, – сказала Артемизия с натянутой любезностью сутулому джентльмену, который томился в ожидании. Кабинет, обставленный в сдержанной и строгой манере, служил укромным убежищем герцога, в котором тот мог скрыться на время от окружающего мира. Однако после кончины мужа Артемизия присвоила его себе. – Будьте добры, прикройте дверь и давайте сразу приступим к делу.