Дария Харон - Племянница маркизы Страница 8

Мари слушала пренебрежительные слова Флоранс и спрашивала себя, чего она, собственно, ожидала.

— А как стать горничной?

— Надо разбираться в моде: знать, какие румяна нынче в моде, каково значение мушек, где можно раздобыть лучшие ленты и перчатки. Надо целый день заботиться о гардеробе господ, уметь делать прически, по ночам ожидать возвращения хозяйки дома, чтобы помочь ей раздеться. А если она вдруг однажды не вернется, быть достаточно тактичной, чтобы не заметить этого.

Настроение Мари еще больше ухудшилось. Она не имела ни малейшего представления о моде и даже не знала названия материй, не говоря уже о том, где их можно купить.

После того как девушка снова надела свое платье, Флоранс привела комнату в порядок, и они вместе вышли в коридор. Мари хотелось поскорее удалиться в свою спальню, лечь и с головой накрыться одеялом.

Флоранс подождала, пока дверь за ней захлопнется, а потом быстро направилась в апартаменты маркизы. Она без стука вошла в комнату и встала у письменного стола, за которым сидела мадам Жюльетт де Соланж.

— Эта девушка созрела, госпожа маркиза.

Маркиза отложила в сторону перо и выдвинула ящик, из которого извлекла мешочек.

— Хорошая работа, Флоранс. Вот твое вознаграждение.

Флоранс взяла мешочек и взвесила его в руке:

— Малышка хороша необычайно. Кому же вы ее отдадите?

— Пока не знаю. Возможно, князю де Монтажур или графу де Сен-Круа.

Флоранс обошла секретер и остановилась рядом с маркизой.

— Сен-Круа по приказу короля отбыл в Лондон. Монтажур слишком стар, женщины нужны ему скорее как украшение, и никакие таинственные порошки для восстановления мужской силы тут ничем не помогут.

— Ну и что? Разве для Мари это плохо? — Маркиза откинулась в кресле.

— Именно. И вам это известно.

Флоранс небрежно положила мешочек с деньгами на стол и начала расстегивать пуговки корсажа.

— Ей нужен жеребец, который бы ее ублажал каждую ночь. Чувственность сочится из каждой ее поры, и это при том, что Мари еще не разу не делила постель с мужчиной.

Молодая женщина скинула корсаж.

— Единожды отведав наслаждение, которое может доставить ей мужчина, она станет одержима этим.

Флоранс наклонилась к маркизе и стала помогать ей раздеваться.

— Она не такая, как мы. Она никогда не сможет довольствоваться теми ласками, которые мы дарим друг другу.

Жюльетт де Соланж коснулась груди Флоранс.

— Говорить об этом с уверенностью можно будет лишь тогда, когда она испытает эти ласки.

— Так значит, вы не посвятили ее в наши удовольствия? — прошептала Флоранс. — А я уж было начала опасаться, что потеряла вас. Четыре дня прошло с вашего возвращения, а вы меня не замечаете. Я уже подумала, что вы лишили меня своей благосклонности. Или осчастливили ею другую.

Флоранс теснее прижалась к Жюльетт.

— Но я вижу, что ошибалась.

— Ошибалась, моя своенравная девочка. Ни у какой другой женщины нет такого красивого тела. И никакая другая женщина не будет мне так предана, как ты, и не испытает такого удовольствия рядом со мной.

— Как же мне не испытывать его, когда вы столь мастерски ласкаете, Жюльетт!

Она прижала влажный лоб маркизы к своей шее и погладила ее обнаженную спину.

— Дорогая, я соскучилась по тебе.

Флоранс рассмеялась и подняла голову.

— Теперь я не сомневаюсь. — Она встала и протянула руку: — Пойдем…

Спустя некоторое время Жюльетт, полностью расслабившись, нежилась в постели. Флоранс сидела около нее. Подчеркнуто вежливо она поинтересовалась:

— Как вы себя чувствуете, мадам?

Маркиза лениво повернулась и с улыбкой ответила:

— Опустошенной.

Флоранс встала, привела в порядок свое платье и взяла кошелек с деньгами.

Кокетливо сделав книксен, она направилась к двери.

— Ну что ж. Вы знаете, где меня найти, мадам. На случай, если эта пустота вдруг сделается невыносимой.

4

На следующий день маркиза принимала Мари в салоне, обставленном мебелью эбенового дерева. Перед ней на изящном столике стоял столь же изящный турецкий кофейный сервиз. После того как Мари заняла место напротив, маркиза наполнила крохотную фарфоровую чашечку и подала ей.

— Итак, Мари, у тебя было несколько дней, чтобы осмотреться здесь. Однако наш договор не предусматривает, чтобы ты осталась здесь навсегда.

Голос ее звучал приветливо, но решительно. Мари улыбнулась.

— Я знаю, госпожа маркиза, и хочу поблагодарить вас за гостеприимство. Вы уже нашли дом, где я буду работать?

Жюльетт попыталась отвечать беззаботно, чтобы скрыть свое беспокойство.

— Графиня де Вийет ищет себе служанку. Я виделась с ней пару дней назад. Завтра мы нанесем ей визит.

— Значит, служанку… — повторила Мари. Ее разочарование было неподдельным, и девушка даже не пыталась это скрыть.

Маркиза вскинула брови:

— А ты на что рассчитывала?

Мари, уставилась на чашку, которую держала в руках и вдохнула ароматный запах.

— Ни на что.

— Ты можешь довериться мне. Скажи, чего бы тебе хотелось.

Маркиза подалась вперед, взяла холодную ладонь Мари в свои руки и ободряюще пожала.

— Расскажи мне о своих заботах. Я ведь вижу — тебя что-то тревожит.

Мари почувствовала, как на глаза, наворачиваются слезы.

— Мне хотелось бы носить красивые платья, и шелковые чулки, и украшения, и… — она осеклась, утирая слезы. — Извините… Кто я такая, чтобы мечтать о подобном? Вы, должно быть, считаете меня очень неблагодарной.

Маркиза молчала, поэтому Мари продолжила:

— А нельзя ли мне работать горничной? Тогда я могла бы, но крайней мере, заботиться о нарядах, если уж мне не суждено их носить.

— Нет, — возразила маркиза, — в горничные ты не годишься.

Мари уныло повесила голову.

— Да, конечно. Я не слишком разбираюсь в моде и не знаю города.

— Нет, — снова сказала маркиза. — Дело не в этом. Ты слишком хорошенькая, чтобы служить горничной. Ни одна дама не потерпит, чтобы ты находилась в непосредственной близости от ее супруга. Поэтому ни одна тебя и не наймет.

Мари изо всех сил пыталась снова не расплакаться.

— Но разве не бывает вдов, которым нужна горничная?

— Редко. А кроме того, я не смогу кормить тебя так долго.

— Но, может быть, в это время я смогу делать здесь что-нибудь полезное? — в отчаянии спросила Мари, причем ей не удалось избежать резкого тона. — Я готова делать все, госпожа маркиза, ну просто все…

Жюльетт де Соланж откинулась на спинку стула: