Кэрол Финч - Зов одинокой звезды Страница 82

Поцелуй стал более требовательным, пальцы Стоуна погрузились в озеро бледного золота, расплескавшееся вокруг запрокинутой головы Тэры. Постепенно они перекочевали на точеную шею, и вот он уже приподнял девушку и привлек к себе. У Тэры и в мыслях не было противиться. Тщательно подавленная потребность выплеснулась в ней сокрушительной волной, и она со стоном прижалась к тяжело дышащей груди, забыв и о том, что вскоре предстояло, и о едва заживших ранках на теле. Неистовое желание властно вторглось в ее плоть и душу.

Внезапно Стоун опомнился и рывком отстранился, проклиная себя за неуместную вспышку вожделения. Что это на него нашло? Тэра едва оправилась от бесчисленных ушибов, не далее как полчаса назад она жаловалась, что все тело ее болит и ноет! Но им обоим предстояло занятие более серьезное и важное в данный момент, чем объятия и поцелуи. А что же он? Забыв все на свете, он развалился под деревом, как одержимый похотью болван!

— Пора идти! — произнес он сурово, поднялся и бережно поднял Тэру. — Это все подождет.

Девушка лукаво улыбнулась, зная, что под развесистыми ветвями слишком сумрачно, чтобы Стоун это заметил. По всему было видно, что он желал заполучить ее в свое полное распоряжение совсем не для того, чтобы блуждать по каньону в обличье призраков. Он желал заняться с ней любовью, и это ставило перед ними обоими еще одну цель, более далекую, но куда более приятную.

Глава 24

Усадив Тэру на стул, на котором сам он недавно изображал скорбящего, Стоун открыл банку с густой белой смесью, похожей на сметану. Частично она состояла из мела, частично из муки и бог знает каких еще компонентов, поэтому Тэра не без опаски подставила лицо и зажмурилась. Прохладная мазь ложилась гладко, ровно и, высыхая, не осыпалась. Кисти ее рук тоже густо смазали.

Потом наступил черед подобающего для призрака одеяния. Стоун достал из седельной сумки нечто бесформенное, скроенное из тончайшего белого муслина. К его великому удовольствию, Тэра полностью сбросила одежду, в которой лежала в гробу, и облачилась сначала в ночную рубашку, тоже белую, а потом в костюм привидения. От распахнутого окна порывами налетал свежий ветерок, заставляя легкие складки одежды парить и трепетать в воздухе, отчего создавалось впечатление, что облекает она невесомую фигуру.

Чтобы эффект казался более впечатляющим, Стоун задул все свечи, кроме одной, и отступил полюбоваться делом рук Своих.

— Что скажешь? — в нетерпении осведомилась Тэра, когда он не сразу сообщил свое мнение.

Она воздела руки над головой, будто наводя чары, и повернулась на цыпочках. Казалось, при этом девушка оторвалась от земли на несколько дюймов.

— Выглядишь ужасающе, — заверил Стоун с оттенком насмешки. — Если бы я лично не приложил руки к этому превращению, то уже трясся бы, как осиновый лист. По-моему, лучше и быть не может.

— Нет, может! — запротестовала девушка, развернула белый плащ Ночного Всадника с его зловещим колпаком и перебросила ему. — Для полноты впечатления мне не хватает подходящей пары. Тщательно расправь все складки! Надо, чтобы у Меррика сердце в пятки ушло, чтобы призраки двоились и троились у него в глазах.

— Чтобы сердце ушло в пятки, надо его иметь, — проворчал Стоун, надвигая на лицо колпак.

Просторный плащ скрывал его могучее сложение. Глаза зловеще и таинственно поблескивали сквозь щели колпака. Собрав одежду простой смертной, от которой Тэра только что избавилась, он сунул в седельную сумку, а сумку выбросил наружу, под окно.

Давно стемнело, хозяева ужинали, и вскоре Меррик должен был пройти в кабинет, по обыкновению заглянув в гостиную. В связи с перегоном ранчо практически опустело, лишь несколько ковбоев остались присматривать за лошадьми, остальные покинули «Даймонд», ворча по поводу Берна, которого на этот раз заменил у полевой кухни какой-то ранчеро, едва умевший готовить.

Впервые за тридцать лет Меррик лично не участвовал в перегоне. Однако хозяин ранчо был достаточно умен, чтобы соблюсти приличия и исключить всякий повод к разговорам.

Наконец Стоун отпер дверь и приоткрыл ее, а сам укрылся за бархатной гардиной, такой тяжелой, что в случае необходимости она могла укрыть и нескольких человек. Тэра заняла место с другой стороны окна, в столь же надежном укрытии. Несколько минут прошло в ожидании, потом снаружи зашуршали. Это Теренс, шериф и Берн устраивались в первом ряду театра, откуда должны были если не видеть, то прекрасно слышать все.

Уинслоу случайно поднял глаза, и взгляд его упал на мертвенно-белое лицо, свесившееся из окна. Бедный газетчик схватился за сердце и с корточек свалился на пятую точку. Двое других тотчас вскинули головы, раздался чей-то приглушенный возглас. Наконец пришло понимание, и троица выразила свое одобрение энергичными жестами.

— Боже мой, Тэра! — прошептал Теренс. — Честное слово, я не завидую Меррику. Держу пари, он окончательно поседеет!

Тэра была весьма довольна произведенным впечатлением, и ее белые губы тронула улыбка. Если Меррик все-таки человек, а не дьявол, он должен попасться на удочку, думала она.

Девушка приготовилась подбодрить отца шуткой, но поблизости раздалось громкое продолжительное ржание. Голос у Дьябло был подходящий, и в ночной тиши звук казался оглушительным. Тэра поспешно выпрямилась и застыла в неподвижности в ожидании появления Меррика. Приближался момент решающей схватки личностей.

Стук подков и ржание были на этот раз такими громкими, что хозяин ранчо выронил бумаги и приподнялся в кресле. Никогда еще Ночной Всадник не отваживался приближаться к стенам особняка. В тот самый миг, когда Меррик бросился к окну, чтобы выяснить, в чем дело, белый жеребец на полном скаку пронесся мимо. Он был один, без обычной зловещей фигуры на спине, и именно это вызвало у Меррика озноб. Такое случалось впервые и казалось неким неприятным предзнаменованием, чем-то вроде безмолвного послания. Почему именно в эту ночь, ночь накануне похорон Тэры Уинслоу, Ночной Всадник вдруг покинул свое обычное место па спине скакуна? Где мог быть в этот момент?

Раздался грохот и звон, с треском распахнулось и разбилось окно. Меррик подскочил от неожиданности и поежился, внезапно ощутив вокруг громаду молчаливого и темного особняка.

Борясь с желанием двигаться на цыпочках, хозяин ранчо покинул»кабинет и приблизился к двери гостиной. Она стояла приоткрытой, в точности так, как и несколько минут назад, когда он проходил мимо. Из распахнутого окна тянул холодный сквознячок, усиливаясь с каждым порывом ветра, словно некое невидимое создание дышало холодом могилы. Меррик снова поежился, потом пожал плечами и усмехнулся. Чтобы доказать себе, что ничто не изменилось ни в мире, ни для него, он прошел в гостиную. Первым делом ему бросился в глаза канделябр, обычно полностью зажженный, но теперь освещавший помещение единственной мигающей свечой. Это было не в обычае Стоуна за прошедшие два дня, и Меррик удивленно оглянулся на гроб и стул рядом с ним. Гроб был на месте и увенчан цветами, а вот Стоуна простыл и след. Вместо него на сиденье стула лежали… лежали веревка и кляп. Хозяин ранчо немедленно узнал в них те, которыми воспользовался, похищая Тэру.